Лекарь Империи 6

Он не смотрел на карту. Он смотрел на своего хозяина.

Третий участник совещания — Стриженов Никита Демидович, молодой, амбициозный чиновник из Министерства здравоохранения Империи — с энтузиазмом водил тонкой указкой по столичному региону.

— … таким образом, если мы установим полный контроль над этими тремя распределительными центрами Гильдии, — Стриженов уверенно ткнул указкой в три точки, обведенные красным, — мы фактически будем контролировать семьдесят процентов поставок всех магических и алхимических медикаментов в столичный регион. Это полный контроль над ценами, над доступностью… над всем.

— Это все прекрасно, Никита Демидович, — произнес Каганович, не отрывая взгляда от карты. Его голос был тихим, почти вкрадчивым, но от этого еще более весомым. Он потер чисто выбритый подбородок. — Тактические победы — это хорошо. Но у нас наметилась более серьезная, стратегическая проблема. Император.

Стриженов замер. Его рука с указкой застыла в воздухе.

Весь его показной энтузиазм мгновенно испарился, сменившись напряженным, почти испуганным вниманием. Он медленно опустил указку на стол. Бурцев за спиной Кагановича даже не шелохнулся.

Вопрос повис в бархатной тишине кабинета, тяжелый и холодный, как клинок гильотины.

— Александр Четвертый категорически не поддерживает наш законопроект, — произнес Стриженов, и его голос, до этого уверенный, стал на тон ниже.

— Хотя мы и называем это «частичным послаблением регулирования», — добавил Бурцев сухо, не меняя позы. Его голос был лишен интонаций, как у автоматона. — Для благозвучия.

— По сути, это полная отмена контроля, — кивнул Стриженов, признавая очевидное. — И Император это прекрасно понимает. Каганович отошел от стола и начал медленно прохаживаться по кабинету, заложив руки за спину. Мягкий персидский ковер полностью скрадывал звук его шагов. Он двигался бесшумно, как крупный хищник.

— Род Васнецовых поддерживает нас. Это хорошо. Но их поддержка имеет свою цену.

— Род, в которым руководит единственный ныне живущий Грандмагистр, — с оттенком почтительного страха произнес Бурцев, впервые проявив нечто похожее на эмоцию. — Василий Игнатьевич Васнецов. Сто двадцать лет, а все еще молод душою.

— И у них есть прямой, незамутненный финансовый интерес в нашей… афере, — Каганович почти выплюнул последнее слово, словно оно имело дурной вкус. — Они владеют тремя крупнейшими алхимическими и фармацевтическими фабриками в Империи. Отмена лицензирования увеличит их прибыли в десятки раз.

— Но Император стоит на пути, — Стриженов вернулся к суровой реальности, его взгляд снова упал на карту. — И Васнецовы… они предлагают его… нейтрализовать.

Последнее слово он произнес почти шепотом.

Повисла тяжелая, гнетущая пауза. Старинные часы на каминной полке, до этого незаметные, вдруг начали отбивать секунды с оглушительной ясностью.

Каганович замер посреди кабинета. Бурцев остался неподвижен. Слово «нейтрализовать» повисло в воздухе. Оно означало не отставку, не шантаж и не компромисс. Оно означало только одно.

— Нейтрализовать, — медленно, словно пробуя слово на вкус, повторил Каганович. — Интересный эвфемизм. Что конкретно они имеют в виду?

— Сначала — убеждение. Экономическое давление, политические манипуляции, — Стриженов пожал плечами с видом человека, обсуждающего рутинный бизнес-план. — Если не поймет с первого раза…

— То поймет с последнего, — закончил за него Бурцев. Его голос остался таким же ровным и безжизненным.

— Они из ума выжили, — зло произнес Каганович, — как они собираются разобраться с силовыми министерствами? Князь Дубровин, глава Имперской Службы Безопасности, как и князь Кутузов министр обороны, преданы императору!

— Говорят, что у них есть план, — осторожно заметил Стриженов, я недавно разговаривал с их полномочным представителем.

— План… — скептически протянул Каганович, — мы по лезвию бритвы ходим. Один неправильный шаг, на эшафоте закончим… все у них просто.Они же были инициаторами плана с этим… ты понял о ком я?

— Они, — кивнул его собеседник, — но вы же знаете зачем…

— Знаю, — прервал его Каганович, — устрой мне с ними встречу. Пора поговорить серьезно. Пока слишком велик риск. А я привык действовать наверняка. И пока я не взвешу все «за» и «против» ничего конкретного предпринимать не буду. Это ясно?

— Я понимаю, — Стриженов аккуратно собрал свои бумаги в папку. — Разрешите идти?.

Каганович молча кивнул. Когда тяжелая дубовая дверь за молодым чиновником закрылась, он повернулся к Бурцеву.

— Следи за ним. Он слишком амбициозен.

— Как и все молодые, — философски заметил Бурцев.

— Молодость — это болезнь, которая проходит с возрастом, — произнес Каганович, снова глядя на карту. — Вопрос в том, доживет ли он до выздоровления.

Глава 5

Владимир. Здание Региональной Гильдии Целителей. Кабинет главы.

Полированный палисандр стола отражал панические метания Магистра Аркадия Платоновича Журавлева. Он ходил по своему кабинету, как загнанный в клетку зверь.

Его обычно идеально уложенная прическа растрепалась, дорогой шелковый галстук съехал набок, а лицо приобрело нездоровый, багровый оттенок. Толстый персидский ковер глушил звук его шагов, но не его ярость.

Напротив, в глубоком кожаном кресле, сидел Магистр Павел Андреевич Демидов. Сложив пальцы домиком, он с плохо скрываемым беспокойством наблюдал за своим начальником.

— В Муроме творится какой-то беспредел! — Журавлев со всей силы ударил кулаком по столу. Фарфоровая чернильница подпрыгнула. — Хаос! Абсолютный, неконтролируемый хаос! И никто, НИКТО не может мне толком объяснить, что там происходит!

— Аркадий Платонович, может, вы преувеличиваете масштаб проблемы? — осторожно предложил Демидов, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.

— Преувеличиваю?! — Журавлев резко развернулся к нему, его глаза горели смесью бешенства и плохо скрытого страха. — Мне звонили сегодня утром! Лично! Ты знаешь кто! Из столицы! И они спросили, — Журавлев перешел на зловещий шепот, передразнивая ледяной тон столичного вельможи, — они спросили: «Аркадий Платонович, почему до меня доходят слухи, что вы потеряли контроль над рядовым провинциальным городом из вашей юрисдикции?» Ты понимаешь, ЧТО это значит?

— Но у нас же есть Крылов. Он должен докладывать о ситуации, — заметил Демидов, цепляясь за последнюю соломинку логики.

— Вот именно — должен! — Журавлев схватил со стола толстую папку с грифом «Муромский филиал» и с яростью швырнул ее на пол. Бумаги веером разлетелись по ковру. — А что он докладывает? «Все хорошо, господин Магистр, все спокойно». Как воды в рот набрал! Или как будто ему память стерли!

— Может, действительно все спокойно, и в столицу просто донесли преувеличенные слухи?