Лекарь Империи 6

— Не может быть! — Журавлев подошел к огромному панорамному окну, глядя на суетящийся внизу город. — Мне из других источников донесли — в Муромскую центральную больницу приезжала полиция. Не просто участковый, а целый отряд из областного управления! Арестовали какого-то криминального авторитета. Прямо в реанимации! А наш верный Крылов молчит!

— Странно, — согласился Демидов, нахмурившись. — Обычно он докладывает обо всем. Даже о том, кто из медсестер с кем спит.

— Либо его купили, либо запугали до смерти, — Журавлев сжал кулаки так, что побелели костяшки. — Этот Разумовский… Я же с самого начала предупреждал, что он опасен! Что он неконтролируемый элемент, который разрушает систему!

— Что вы предлагаете делать? — спросил Демидов, понимая, что истерика начальника переходит в стадию принятия решений.

Журавлев медленно обернулся. Паника в его глазах угасла, сменившись холодной, расчетливой злостью. На его губах появилась хищная улыбка.

— У меня есть план.

* * *

Утро началось с запаха жареной яичницы с беконом. Вероника колдовала на нашей маленькой кухне, напевая что-то себе под нос, и этот простой, домашний звук был лучшей музыкой после безумия вчерашнего дня.

Я сидел за столом, медленно потягивая горячий, крепкий кофе и наблюдая за ней.

Другая вселенная.

Мир, в котором не существует разрывов почек, послеоперационных психозов и блокирующих магию препаратов. Мир, который пахнет не антисептиком и страхом, а кофе и домом. И ради которого, наверное, и стоит проходить через весь тот ад.

— Ах, какая идиллия! — Фырк, как всегда, материализовался без предупреждения прямо посреди стола, рядом с сахарницей. Он театрально прижал пушистую лапку к груди. — Молодая пара, совместный завтрак, пение птичек за окном. От этой вашей пасторали у меня сейчас зубы сводит! Прямо тошно!

— Ну конечно, — я мысленно вздохнул. Мой личный, карманный циник не мог позволить такому моменту домашнего уюта пройти без его едкого комментария. — Завидуешь, что у тебя нет такой красивой и заботливой бурундучихи? — мысленно подколол я его.

— Пф! — фыркнул он, гордо распушив хвост. — У меня вся больница — мой гарем! Каждая медсестра и санитарка мечтает погладить очаровательного пушистого бурундучка! Я — звезда этого захолустья! Ну точнее я могу потереться сам об их руки, но это уже детали.

Вероника, не замечая нашего мысленного диалога, поставила передо мной тарелку с идеальной глазуньей и хрустящим беконом. Затем села напротив, улыбаясь.

— Приятного аппетита.

Несколько минут я ел молча, наслаждаясь моментом. Я не был сейчас лекарем, стратегом или манипулятором. Я был просто мужчиной, который завтракает со своей женщиной. И это было чертовски хорошо.

— Кстати, — вспомнил я, отодвигая пустую тарелку. — Совсем забыл вчера сказать. Нас пригласили на прием.

— На прием? — она отставила свою чашку и удивленно подняла брови. — Куда это?

— К барону фон Штальбергу. Послезавтра вечером. Во Владимир

Ее глаза, до этого спокойные и немного сонные, мгновенно загорелись. Она даже выпрямилась, подавшись вперед.

— К барону?! К настоящему барону?! Илья, это же… это же высший свет!

Я наблюдал за этой трансформацией.

Спокойная, домашняя женщина исчезла, а на ее месте появилась восторженная девушка, которая только что получила приглашение на сказочный бал. Это было очаровательно. И немного тревожно.

А потом ее восторженное лицо вытянулось. Восторг сменился паникой, почти комичной в своей искренности.

— Но мне же совершенно нечего надеть! — она посмотрела на меня с таким ужасом, будто я сообщил ей о начале эпидемии, а не о светском рауте. — Илья, у меня нет ни одного приличного платья! Вообще! И тебе! Тебе же нужен костюм! Настоящий, а не тот твой единственный, в котором ты на работу ходишь!

Забавно.

Я могу справиться с вооруженными бандитами, провести операцию на мозге, сломать волю криминального авторитета. Но перед проблемой «нечего надеть» я абсолютно бессилен. Это территория, где действуют другие законы физики.

— Вот об этом я тоже подумал, — я позволил себе легкую, довольную усмешку. — Поэтому сегодня вечером, после смены, едем по магазинам. Купим тебе самое красивое платье, какое только найдем в этом городе.

— Илья, ты что, с ума сошел? — она покачала головой, отстраняясь. В ее голосе звучала не радость, а тревога. — Мы же не можем себе этого позволить! Такие вещи стоят… Откуда у нас деньги на такое?

Она все еще мыслила категориями моей зарплаты адепта. Категориями выживания, а не жизни. Пора было это исправить.

— Помнишь, я ездил во Владимир и лечил того самого барона? Он оказался очень благодарным пациентом. Очень, очень щедрым.

Я не стал называть ей точную сумму. Она бы просто не поверила. Но по моему тону она все поняла.

Вероника на секунду замерла, ее глаза расширились. Осознание медленно, но верно проступало на ее лице. Затем она вскочила со стула и, обогнув стол, бросилась мне на шею, крепко обняв.

— Правда?! Мы действительно пойдем по дорогим магазинам?! Как состоятельные люди?! — прошептала она мне в плечо, и в ее голосе звенела такая неподдельная, детская радость, что я невольно улыбнулся.

Как состоятельные люди. Эта фраза кольнула меня. Мы так долго жили в режиме экономии. И я был рад, что наконец-то могу что-то изменить.

Выйдя из дома, я неспешно направился к больнице.

Утреннее солнце приятно грело лицо, Вероника провожала меня с порога счастливой улыбкой.

День обещал быть спокойным — в операционном плане не было ничего сложнее удаления желчного пузыря, только плановые обходы и бумажная работа. Идеальный день для передышки.

Или не идеальный.

Я шел по знакомой улице, но что-то было не так. Какое-то смутное, иррациональное беспокойство шевелилось на периферии сознания.

— Эй, двуногий, чего скис? — Фырк, до этого дремавший у меня на плече, приоткрыл один глаз. — На прием идешь, девушку осчастливил, врагов наказал. Живи и радуйся! Чего морду кривишь?

— Сам не знаю, — ответил я мысленно. — Слишком все хорошо. Так не бывает.

Это было старое врачебное суеверие, въевшееся в подкорку еще в прошлой жизни. Если дежурство начинается слишком тихо — жди беды.

Если пациент после тяжелой операции идет на поправку слишком быстро — готовься к осложнениям. Вселенная любит равновесие. И после череды моих оглушительных успехов она должна была прислать ответный удар.