Лекарь-палач

– Вам не кажется, что вы накручиваете? – недоверчиво спросил Виктор.

– Вы хотите сказать, что вам часто встречаются жертвы с высосанной жидкостью стекловидного тела и с вырезанной печенью? – резко спросил я. – Каждую полночь, уже четыре девушки.

Майор замолчал, барабаня напряженно пальцами по столу, прекрасно понимая, что ему нечего ответить на мой вопрос. Процент подобных преступлений составляет максимум один к миллиону, и он это прекрасно знал.

– Ладно, расскажите коротко, что может скрываться за подобными экспериментами, – вздыхая сказал майор. – Только не умничайте. Можете рассказать просто без кучи непонятных медицинских терминов.

– Да нет здесь никаких медицинских терминов, – поморщился я. – Мы говорим явно о сумасшедшем, который начитался древних трактатов по алхимии. Судя по сохранившимся данным об алхимических практиках, стекловидное тело, как прозрачная субстанция, считалось своего рода зеркалом, отражающим свет и содержащим жизненную силу.

– Понятно, почему преступник выбирает девственниц, – я невольно увлекался рассказом. – Чистая субстанция может быть получена только от «чистых» душ, святых, монахов и, конечно, невинных девушек.

– Найти столько монахов или святых было бы проблематично, – черный юмор явно помогал майору справится с ощущением давящего ужаса.

– Верно, – согласился я. – Метод извлечения жидкостей и органов играет большую роль. Для получения необходимых компонентов проводился специальный ритуал с использованием освященных инструментов. Разумеется, в полночь, причем при определенной фазе луны.

– Понятно, – проговорил майор. – Что с печенью?

– Печень добавляется как фильтр, очищающий от смертных изъянов, – я сам удивился насколько спокойно излагал дикие совершенно вещи. – Как я сказал раньше, нужна не сама печень, а кровь и питательные элементы. Вообще у преступника должна быть очень хорошо обставленная лаборатория. Дистилляция стекловидного тела и получение ингредиентов из печени требуют множества точных приборов и инструментов. Вообще получение вещества – это сложный алхимический процесс, для которого нужна четко выверенная температура, давление и другие характеристики.

– Да какого вещества? – не выдержал Виктор.

– Эликсира бессмертия, конечно, – удивился я собственному спокойствию, как будто рассказывал о погоде на завтра.

– Только не надо мне тут рассказывать небылицы про возможное бессмертие, – поморщился майор.

– Так я не утверждаю, что все это правда и что убийца может жить столетиями! – возмущенно сказал я. – Я говорю про принцип убийства. Человек с неустойчивой психикой мог начитаться и поверить в подобное. Если я за два дня нашел и прочитал кучу материала, любой ученый мог.

– Значит все-таки ищем «злого гения», – вздохнул майор.

– Ну уже понятно, что перед нами гениальный ученый, судя по всему, не только хирург, – задумчиво сказал я. – Для приготовления подобных смесей преступник должен разбираться в химии и в медицине в целом.

– Вы слишком много знаете про рецепт, и про метод приготовления, – мрачно пошутил майор. – Не пробовали собрать эликсир бессмертия?

– Нет, и не собираюсь, – возмущенно ответил я. – Ну во-первых, потому что это невозможно. Судя по всему, что я когда-либо читал в рецептах темных алхимиков, должен быть неизвестный элемент. Одного стекловидного тела и печени явно недостаточно для приготовления эликсира бессмертия. Во-вторых, я точно не собираюсь убивать шесть девственниц.

– Да! – спохватился майор. – Откуда такая точная информация про количество жертв? Тоже прочитали в трактатах по алхимии?

– Нет, – пробормотал я, пытаясь уловить мысль, которая постоянно ускользала. – Не могу вспомнить, у меня ужасная память. Думаю, я давно читал нечто подобное. Из тел шести «чистых душ» извлекаются жидкость глаз и печень. Ритуал проводится ровно в полночь полнолуния. Рецепт приготовления безумно сложный и включает другие важные компоненты, кроме извлекаемых из тел. Тот, кто выпивает получившийся напиток в полночь самого полнолуния, может прожить еще сто лет.

– И через сто лет повторят обряд заново? – на удивление Виктор не разозлился, слушая весь этот бред.

– Я же сказал не знаю, – пожал плечами я. – Но остальное ведь совпало. Есть четыре жертвы, девственницы, убитые в полночь. Логично же предположить, что подражателем исполняется тот самый ритуал.

– Логично, – задумчиво сказал майор. – Я благодарен вам за подробную консультацию. Уже почти шесть часов вечера. Мой вам совет, идите домой, и хорошенько отдохните. Подобные события сильно подрывают психику.

Он лукавил и прекрасно знал это, как и я. Два взрослых человека не могли признаться, что почти уверены, что снова встретятся в полночь. Над пятой распростертой жертвой, с вырезанными глазами и печенью.

Конечно, мы встретились. В полночь. Над разрезанным вдоль телом молодой невинной девушки. Посреди пустыря, недалеко от студенческого городка физического факультета столичного университета.

Первое время мы просто молчали, потому что сил говорить уже не было. Зачем вслух повторять, что перед нами пятая жертва? Пятую ночь подряд в столице России в двадцать первом веке жестоко убивали молодых девушек.

Говорить просто было нечего.

Полицейским, окружавшим место преступления, было немного легче, все стояли спиной к трупу. Причем сознательно не поворачивались.

Майор, капитан и я прошли по огромному бордовому пятну еще не засохшей крови и стали сбоку от растерзанного тела. Слова о том, что бессмысленная жестокость выворачивает душу наизнанку, были излишни.

Да и что можно на самом деле сказать, когда сталкиваешься с откровенным безумием и изощренной дьявольской точностью?

– Что можете сказать, как эксперт? – майор процедил сквозь зубы ради соблюдения установленной процедуры.

– Все позволяет говорить о едином почерке убийств, – сухой профессиональный язык служил средством, чтобы ползущий от низа живота к горлу крик не вырвался наружу. – Жертва – молодая девушка, примерно от двадцати двух до двадцати пяти лет. Впавшие глазницы, судя по всему, аналогичным способом изначально было извлечено стекловидное тело.

Пусть только кто-нибудь спросит, высасывали ли жидкость из глаз, когда девушка была еще жива, и я точно сорвусь.

Никто не спросил, хвала небесам.

– Положение жертвы идентично первым четырем, – излишне сухо сказал капитан. – По четырем сторонам от тела в землю вбиты деревянные колышки, высотой примерно двадцать сантиметров. К кольям прочно привязаны руки и ноги жертвы толстой веревкой. Цвет определить невозможно…

Капитан все же запнулся, и помогать ему закончить предложение никто не захотел. Какого цвета была веревка нельзя было определить по той причине, что все было залито густой красной кровью.