Лекарка поневоле и 25 плохих примет

— Нет.

Шельма взвизгнула и кубарем откатилась мне под ноги, где спряталась в подоле, жалобно подвывая и обхватив меня когтистыми лапами за щиколотку.

— Как мужественно с вашей стороны обидеть котёнка, — процедила я и наклонилась к Шельме, чтобы продиагностировать.

Никаких повреждений, кроме раненой гордости, у неё ожидаемо не нашлось, но я всё равно смотрела на офицера Психейзера так, чтобы он понимал: мы с Шельмой его терпеть не можем и изо всех сил ждём, пока он испишет ручку, натрёт себе мозоль на пальце и наконец свалит туда, откуда привалил.

Наконец он соизволил закончить, отложил папку и с интересом посмотрел на меня:

— Как вы оказались в Доваре?

— Проснулась, — саркастично ответила я.

— Вас воскресили?

— Нет. Откуда в этой глуши жрец? — резонно спросила я.

— Тогда как вы очутились в теле Ланы Эйн?

— Прос-ну-лась. У вас задержка восприятия информации? Могу говорить помедленнее, — любезно предложила я.

— Изволите язвить?

— Что вы! Изо всех сил сотрудничаю со следствием.

— Как вы проснулись? — спросил он, сощурившись и разглядывая меня оценивающе и… как-то слишком откровенно!

— С ди-ик-о больной головой и явным ощущением тошноты. Вероятно, это было предчувствие нашей с вами встречи, но в тот момент я этого не осознала.

Вообще, последнюю фразу я говорить не собиралась, но меня уже несло. Перевела удивлённый взгляд на эликсир правды и закусила губу.

Божечки-кошечки, это я ему сейчас такого наговорю…

— Не поможет, — хмыкнул офицер, заметив мою попытку самоцензуры. — И что было дальше? Проснулась и…

— И-ик попыталась привести мысли в порядок. Потом пришёл староста, потребовал лечения для Мигны, а меня от вида крови тошнит. Ещё и икота нервная — но это уже от Ланы. В общем, я учтиво предложила ему сначала заплатить, что пришлось ему не по вкусу. Позже выяснилось, что он подговорил деревню не платить Лане за услуги и ждал, когда она отчается и согласится пойти замуж за его сына, подсевшего на лоузу. А я взяла и от столь лестного предложения отказалась. И долги собрала. И в обиду себя местным не даю.

— Давайте поподробнее, — попросил он, и я пересказала ему последние недели в деталях.

— Любопытненько. Из винтовки по людям вы когда-нибудь стреляли?

— Настоящими пулями нет, только игрушечными. Ради тренировки.

— А готовы выстрелить? — дразняще спросил он.

— Если мне будет грозить опасность, то да, — слегка неожиданно даже для себя ответила я, но потом поторопилась добавить: — Но первая я никогда не начну. Говорю же, от вида крови меня мутит.

— Сколько вам лет? В вашем мире?

— Было тридцать семь.

— Семья, родители, дети?

— Только старший брат, но мы особо не общаемся из-за разницы в возрасте. Родители скончались несколько лет назад, они уже были старенькие. Мама очень поздно меня родила. Сама я детей иметь не могла, муж со мной из-за этого развёлся.

Офицер Психейзер удивлённо приподнял брови:

— А к целителю не пробовали сходить?

Посмотрела на него так, что он даже немного смутился.

— В нашем мире целители ничем не смогли помочь, только какое отношение это имеет к делу?

— Прямое. Я должен понять, что вы за человек и насколько опасны.

— Я не опасна, если на меня не нападать, — отрезала я, злясь на него за то, что он вскрывает старую рану и сыпет на неё и соль, и сахар, и соду.

Кровавые блинчики из моей самооценки делать собирается, не иначе.

— Итак, вы заболели, а ваш муж просто ушёл? Оставил вас?

— Да.

— Вы недоговариваете, — недоверчиво протянул он. — Никто бы не оставил больную жену в тяжёлой ситуации, вы же давали друг другу клятвы. Может, вы ему изменили?

— Я ни-ик-огда ни-ик-ому не изменяла. Изменни-ик как раз он! Нашёл себе более молодую девушку и-ик ушёл к ней, — я рассвирепела настолько, что икать стала в два раза чаще.

— Может, нервишки трепали и скандальчики устраивали?

— Я не скандалистка и нет, не трепала и не устраивала. Разумеется, невозможность забеременеть меня огорчала, но я надеялась, что не всё ещё потеряно. Были другие методы лечения, которые мы не успели попробовать, и я искренне считала, что пусть у нас возникли трудности, но мы любим друг друга и справимся с ними вместе. Выяснилось, что ошибалась.

— Как-то неправдоподобно это звучит… — всё не унимался он. — Ну не может мужчина вот так бросить свою жену…

— Думайте, что хотите! — резко перебила его. — Я уже поняла, что вы из тех, у кого в разрыве всегда виновата женщина. Не…

— Я так не думаю, — на этот раз перебил он. — Но я понял вашу позицию. Расскажите, кем вы работали в своём мире?

— Занималась рекламой. Привлекала клиентов.

— И как? Успешную карьеру построили?

— Нет, — вынуждена была признать я.

— Магию изучали?

— У нас её нет. Ну, вернее, магия считается придумкой, которой место только в сказках.

— То есть никаких характерных для вашего мира заклинаний вы не знаете?

— Нет. Я знаю только те, которые известны Лане.

— А насколько хорошо вам доступна её память?

— Что-то помнится лучше, что-то хуже. Ситуативно. К примеру, увидев вашу машину, я удивилась, а потом вспомнила, что Лана похожие уже встречала. Просто её воспоминания словно в глубине, под моими, нужно в них копаться, чтобы хоть что-то вычленить.

— Понятненько. А с техническим образованием у вас как?

— Ровным счётом никак, я гуманитарий. Техникой пользуюсь, но принципы её работы понимаю очень смутно. Машину водить умею, но двигатель внутреннего сгорания спроектировать не смогу, даже если вы меня пытать будете.

— Ясненько… Значит, ни в чём не преуспели, — насмешливо резюмировал он, выжидательно глядя на меня.

Хотелось плюнуть ему за такие слова в рожу, но я утешала себя мыслью, что чем спокойнее я буду реагировать, тем меньше удовольствия доставлю, поэтому просто промолчала.