Лестница из терновника. Трилогия

– Я не о вас. Я - вообще.

– Пророки сказали, что проклят изменивший брата, - медленно говорит Анну.
– Это правда. Это надо блюсти. Но - вот Элсу, он не касался железом тела брата, это сделали другие... На Элсу нет греха, мне кажется. И на Кору нет - она выполняла долг, это - братская любовь, это - честь волка.

Кору зачарованно слушает. Её слёзы высохли. Я вдруг обращаю внимание на Ар-Неля - его обычная скептическая полуулыбка, похоже, скрывает настоящее восхищение. Я согласен: Анну восхитителен.

– Я думаю, - продолжает Анну, - это знак. Кору - это знак. Свыше, от самого Творца. Испытание ей: о чём ты будешь думать, о душе брата или о своей душе? Испытание нам: кто мы, честные бойцы или трусы? Всякий должен определиться. Во дворце Льва - измена; наступает тяжёлое время. Каждый должен понять, человек он или древесный червяк. Каждый должен быть готов в бой.

Волки понимающе кивают. Переглядываются.

– А вот рабыня Львёнка Льва?
– спрашивает Лорсу чуть увереннее.
– Рабыня Эткуру? А?

Эткуру тут же подбирается, будто ждёт нападения, но Анну смеётся.

– Ну - рабыня. Что ж такое?

И волки начинают несмело улыбаться.

– Красавица, - смущённо говорит Лорсу.
– Искушение.

– Тебе, что ли?
– Анну щёлкает пальцами.
– Лорсу, тебя рабыня Прайда искушает? Ты, Лорсу - ты совсем смелый стал. Дома - что бы тебе сказали? Хочешь быть бестелесным волком, так?

Лорсу изрядно-таки смущён, но договаривает под общий смех:

– Без платка, без знаков Прайда. Смотрит в глаза, как гуо. Красивая, как гуо. Что с гуо-то делают?

Эткуру порывается что-то сказать, но Анну останавливает его жестом.

– Вы ещё не поняли, что с ними не так, с северянками? Отчего - красота? Всё просто. Они убили страх. Вот Кору, вот рабыня Львёнка Льва - в них нет страха, вот и красота. Вот и сила. У рабынь войны - откуда красота? Они - храбрые солдаты, метаморфоза - после боя. А не гуо, - Анну мечтательно улыбается.
– Мы объявили войну страху. Нам - брать красивейших женщин... если сумеем получить бесстрашных.

Напряжение сходит на нет; волки подталкивают друг друга локтями, посмеиваются. Северные дамы и кавалеры шепчутся, опуская ресницы и улыбаясь. Элсу и Кору уходят к флигелю для гостей Государя, Эткуру провожает их. Ко мне подходят Юу и Ар-Нель.

Юу изображает северного бойца: куртка поверх кафтана надета в один рукав, длинная прядь выбивается из косы, всех украшений - только пара чеканных браслетов на запястьях. Зато милый-дорогой Ча - в своём репертуаре: бус, браслетов, пряжек и брошек на нём килограмма два, расшитые полы кафтана - до щиколоток, вдобавок, он поигрывает шёлковым веером, расписанным хризантемами, на длинной муаровой ленте.

– О, Ник, - говорит Ар-Нель весело, - мир окончательно пробудился от сна, на душе - весенняя радость, и всё тело наполняет предчувствие дальней дороги, не так ли?

– Знаешь, что, сердечный друг, - говорю я, - хоть я и отношусь с благоговением к твоим дипломатическим талантам, всё равно это путешествие кажется мне авантюрой. Рискованной авантюрой.

Ар-Нель победительно смеётся, смахивает с кончиков пальцев воображаемые капли.

– Ах, Ник, меня ведёт Судьба, меня ведёт История, меня ведёт любопытство, неутолимое, как истинная страсть! А Господину Второму Л-Та неймётся потому, что хочется вписать имя в Звёздные Скрижали и доказать, наконец, всему свету, что именно он - Истинный Брат Государыни!

Юу фыркает.

– Вы не можете сказать ни единого слова, не воткнув в него иглу, Глубокоуважаемый Господин Ча! Иглы растут у вас прямо во рту или появляются откуда-нибудь изнутри?!

– Из глубины моей бездонной души, - заявляет Ча самодовольно.
– Мой щедрый подарок существам, чей меч, увы, заточен лучше языка.

– Ничего себе!
– возмущается Юу.
– Как бы вам не зарезаться собственным языком, Ча! Будьте осторожны с таким острым предметом во рту - а мне хватит и клинка, я считаю.

– Мой дорогой Второй Л-Та, - говорит Ар-Нель невыносимо покровительственно, - я полагаю, что пути Судьбы неисповедимы. Каждый человек по воле завистливого рока может лишиться свободы, оружия, друзей, родины, Небеса знают, чего ещё - но его отточенного разума не отнимет никто.

– О, ваш разум - грозное оружие, - ворчит Юу.
– А к чему, позвольте спросить, вам веер на улице в начале четвертой луны? Вам душно, когда другим холодно, Ча? Или вы прикрываете веером ваше жало, как придворные дамы?

– Вы делаете успехи, милый друг, - кротко отвечает Ар-Нель.
– Наши беседы идут вам на пользу - вы волей-неволей учитесь придавать речам смысл и наблюдать за людьми. В награду за это я сообщу вам... тайну, - и расширив глаза, добавляет утрированно-значительно.
– Веер этот - очень важная вещь. Я намерен подарить его Львёнку Анну.

Юу пытается сдержать смех - и прыскает, как мальчишка.

– Он уже написал вам письмо с Официальным Вызовом на поединок?

– Нет, - отвечает Ча невозмутимо.
– Но - как знать, друг мой, как знать...

Анну подходит к нам как раз на этих словах.

– Что - знать, Ар-Нель?
– спрашивает он.

– Возьмёшь ли ты у меня веер, мой драгоценный, - говорит Ар-Нель как ни в чём не бывало.
– В память о последнем дне в Тай-Е. Ты теперь можешь прочесть стихи, которыми я его надписал.

Анну берёт веер из его рук, неловко раскрывает.

– Суха-я ветвь рас-цвела... от теп-ла твоих рук... Пес-ки напоим во-дой... Постро-им... лест-ницу в Небо...
– читает он тихо, ещё по слогам, но уже довольно связно. И поднимает взгляд от веера на лицо Ар-Неля.
– Ты, Ар-Нель, ты снова меня дразнишь.

Ар-Нель качает головой.

– Нет. Мы завтра уезжаем - я хочу, чтобы у тебя что-нибудь осталось на память о Тай-Е.

Анну пытается скопировать надменно-снисходительный тон Ча:

– Вот это? Тряпочка эта? Я бы тебе меч отдал...

Ар-Нель ожидаемо хватается за слово:

– Отдай.

Анну тянет свой гнутый тяжёлый клинок из ножен. У Юу приоткрывается рот от безмерного удивления:

– Ох! Южанин, ты вправду ему меч отдашь?! Свой?!

Анну ухмыляется.

– Не просто так. В обмен. На это, - и показывает на церемониальный меч Ар-Неля, с рубиновоглазой собачьей головкой на эфесе - Сторожевым Псом Государя.