Лестница в небо
Шрифт:
– Тогда чего такая харя?
Шредер тихо шипит сквозь зубы, сверля его холодным бешеным взглядом.
– Будь повежливее.
Раф дергает бровью и отворачивается, чтобы уйти.
– С чего бы? Ты меня запер, как собаку в конуру. Где ты видел, чтоб цепные звери вежливо брехали на хозяев? Скажи своим ниндзя, что я не люблю прожаренное мясо, и могут не таскать мне его на ужин. Я хочу пиццу с курицей и барбекю и выспаться до завтра.
– Высыпайся пока что, – хмыкает ему в спину Шредер. – Потом-то не очень будет на это время. Не захочешь.
А не было ли в этих словах какого-то подтекста? Вдруг Консервный Нож все же знал что-то такое о Кадзэ… Что-то, что узнал и Лео тоже… Вдруг он на это намекал?..
Раф нащупал под матрасом телефон, дернулся включить и тут же отпихнул его в сторону.
Вот звонить Лео точно не стоит – тут же примчится же сюда.
Небось, и так все ноги в кровь стер уже, копытя город…
«Но тут есть и еще кое-кто, кто способен ответить мне на пару вопросов».
Раф зло усмехнулся и откинул одеяло.
Кодама долго смотрел в глаза Сплинтеру, но потом все же опустил взгляд и вздохнул.
– Простите, сэнсэй.
– Я рад, что ты вернулся, – тихо отозвался тот и улыбнулся едва заметно, но очень тепло. – Тебя не хватало.
– Да уж, – парень вздохнул, скосив глаза на сидевшего у стены Лео.
Дядя казался измотанным до последнего предела и даже как будто повзрослевшим еще больше.
Горькая морщинка между бровей складывала маску в хмурое и печальное выражение, глаза усталые, злые, полные каким-то сомнением, уголки плотно сжатых губ опущены вниз.
– Рафаэль не вернулся со мной, отец, – подал голос Лео, откидывая голову на стену. – Кодама сказал, что видел на его куртке знак Шредера. Это какая-то нелепая игра или бред. Я не верю, что Раф…
Сплинтер двинул пальцами, обрывая его речь.
– Возможно, у Рафаэля нашлись причины так поступить, – негромко возразил он. – Его нежелание принять смерть Кадзэ могло завести куда угодно, если Шредер умело поддержал эту иллюзию или пообещал что-то…
Лео обреченно мотнул головой.
– Это не иллюзия, отец. Кадзэ жив.
Сплинтер резко повернулся, впившись взглядом в лицо своего старшего сына, словно оценивая теперь уже здравость и его рассудка, а Кодама в очередной раз дернулся на эти слова, как на пощечину.
– Леонардо…
– Пожалуйста, вы должны мне верить, – тот вытащил телефон. – Я больше других отговаривал Рафа сам, понимая тщетность и опасность подобных беспочвенных надежд, но недавно…
Лео ткнул несколько кнопок.
– Вот, слушайте.
И включил громкую связь.
«Я везу Кадзэ в Нью-Йорк. Корабль причалит в 8-ом доке через четыре дня. Ему будет нужна ваша помощь. Скажи Рафаэлю. Люблю тебя, Лео».
– Мива? – Сплинтер вскинул брови.
В его глазах мелькнула секундная теплая нотка и тут же сменилась горьким недоверием.
– Это может быть ловушка, сын.
– Я верю ей, отец. – Лео улыбнулся. – Что если Рафа заманили именно этой информацией,
если Шредер сказал ему, что Кадзэ жив, и потребовал верности?– Вы хотите сказать, что дядя Раф полез туда, чтобы вытащить Бофу? – Кодама сжал кулаки. – Я не верил ему, а он все же прав был, да? Значит, и Мид не врал? Значит, Бофу все же жив? А я такого наговорил…
– Мы никто не верили, – Сплинтер покачал головой. – Слишком уж невероятна подобная правда, когда ты похоронил тело и оплакал ушедшего в смерть. Безумная надежда может стать безумной опасностью.
Кодама стукнул кулаком в пол и скрипнул зубами.
Выходит, он облажался по полной программе, запутался, как малявка, в чужих словах, не смог разобраться в ситуации и чуть не угодил в умело расставленную ловушку.
Калейдоскоп событий сложился легко и быстро в его голове.
Мид выманил его из логова родных и подставил под удар, но убивать его не хотели – только схватить. Если бы не вмешался дядя Лео – футам бы удалось это осуществить.
А потом он сам все сделал, сбежав из дома и решив жить в одиночку.
Уж явно не своими стараниями избежал плена, а скорее бдительным надзором все тех же дяди Лео и дяди Рафа.
А Шредер сказал ему, что Бофу жив, и если он станет служить ему, то сможет увидеть…
Не то же самое ли сказал он и дяде Рафу?
– Он сказал, что теперь Бофу и им может гордиться, когда я его видел на месте ограбления.
Кодама тяжело перевел дыхание, упираясь взглядом в пол.
– Шредер предлагал мне служить ему за возможность увидеть Бофу – сказал, что он жив.
– Караи привезет его, отец, – Лео поднялся и подошел ближе, сев напротив Сплинтера. – Она, видимо, все же решилась принять нашу сторону и помогла Кадзэ сбежать…
– Хотел бы я верить в это, – старый Мастер качнул головой. – Но Мива всегда так переменчива, и ее метания губительны не только для нее.
– А я верю, отец, – Лео ободряюще положил руку ему на плечо и улыбнулся. – Я предупрежу Майки, у нас еще есть время подготовиться, и попробую разыскать Рафа. Если он угодил в ловушку Шредера, то нужно вытащить его.
– Я пойду с тобой, – Кодама вскинул голову. – И дядю Донателло надо позвать и Юки тоже.
Лео отрицательно мотнул головой, глубоко вздохнув.
– Донни не пойдет никуда, – тихо возразил он. – А Юки просто не сможет.
Холодное лезвие коснулось шеи одновременно с шелестом спокойного ласкового шепота, отбивая всю охоту орать или звать на помощь.
Прибежать-то прибегут, тут на каждом углу полно футов, но вот только прибегут совершенно точно к остывающему трупу.
Тот, кто держал сейчас штык у его горла и так ласково шепнул: « доброй тебе ночи», успеет вскрыть глотку и уйти.
Раф спокойно и размеренно дышал в затылок Миднайту, отчетливо понимая, что перережет ему горло, если тот только пискнет чуть громче, чем требуется, и всем своим существом желая донести это понимание до брата Кадзэ.
И Миднайт это отлично почувствовал.