Лестница в небо

Застывший в дверях Винсент поправляет очки, переглядываясь с Донни.

– Парни, а вам обоим не говорили, что спорить при ребенке непедагогично?

Раф только фыркает на это замечание, даже не обернувшись, а Лео вздыхает и сокрушенно качает головой.

Кодаму любили они все. И тем страшнее было смотреть, как быстро становились короткими только принесенные джинсы, и как милое детское личико уже приобретало подростковую резкость черт.

Внешне он был точной копией Рафа, да и характером пошел в него.

Такой же сильный, взрывной и горячий в своих суждениях, веселый, гневливый и яркий в буйстве этих необузданных страстей. Не желавший ни с чем мириться и смирять себя, все время споривший обо всем на свете, любивший их всех открыто и преданно.

И постоянно засыпавший вопросами о Кадзэ.

Дня не проходило без выворачивавшего всем душу «А Бофу вернется завтра?»

Кодама даже цветом себе выбрал серый и пробовал крутить два меча на тренировках, хотя сэнсэй лишь неодобрительно качал на это головой.

Волны мерно накатывались одна на другую, тихо растаскивая мелкие камешки.

Раф поднял взгляд на сползший почти к горизонту тоненький серп месяца и, устало выбравшись из воды, упал лицом в песок.

Внутри было пусто, как в склепе. Ровно и бело.

Хотелось выть на луну и орать до осипшего горла.

«Мертва… мертва эта черепаха… – с окровавленных губ дрожащего человека хриплым стоном летит признание. – Мастер… убил… пощади…»

Раф коротко выдыхает и вбивает сай в глаз футовца, дожимая до хруста костей.

– Я тебе не верю.

«Мертв…»

Мокрый песок налип на щеку, колко царапая кожу.

Не верить было непросто, но Раф не верил.

«Мертв…»

Приподнявшись на руках, он сел и глубоко выдохнул, мотнув головой.

Он не видел тела.

Он не верил этим словам.

Он видел слепые не свои сны.

Кадзэ жив.

Где-то внутри Цитадели Шредера бьется самое дорогое сердце.

Нужно просто найти, нужно проникнуть туда и отыскать, сжать в ладонях и удержать этот пульс на земле.

Это выполнимо.

Это несложно.

Это все, для чего сейчас надо дышать…

– Дядя Раф, – рядом сел Кодама и прижался к его горячему боку. – Почему ты каждую ночь приходишь сюда плавать, а?

Тот обхватил парнишку рукой и крепко прижал к себе, упершись подбородком ему в макушку и бездумно перебрав хвосты серой банданы.

«Как сказать тебе?.. Как?..»

– Мне надо стать очень сильным, – тихо проговорил он. – Плавать, как дельфин. Однажды я поплыву по лунной дорожке к горизонту.

– Зачем? – Кодама шевельнул головой, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Раф не позволил этого.

– Чтобы найти Ураган.

Парнишка вывернулся из его рук и побежал по песку к линии прибоя.

– Тогда я тоже буду много плавать! Я тоже поплыву с тобой за Бофу!

Он нырнул в воду, со звонким смехом расплескивая темные волны.

– Ты ему не сказал? – около Рафаэля неслышно присел Лео, которого они не заметили, когда уходили купаться.

Раф лег на спину и уставился в небо.

– О чем? О том, во что не верю? Зачем ему это знать?

Лео вздохнул и погладил брата по плечу.

Сейчас было бессмысленно пробовать объяснять, что есть то, с чем нужно просто смириться, как-то это принять и уложить в своей голове.

Он тоже не хотел верить, готов был с Рафом вместе перетряхивать мир по нитке. Особенно когда глаза брата становились такими невыносимо неживыми и равнодушными.

Время все вылечит и поставит по своим местам.

Время вынудит даже Рафа смириться с потерей.

– Ясно, – Лео кивнул. – Мы с Донни и Винсентом разрабатываем план проникновения в Цитадель Шредера. Винс многое знает из того, что может нам пригодиться…

– Угу, – Раф едва кивнул, не отрывая взгляда от облаков. – Спасибо, бро. Я и сам, в общем-то, могу все разузнать у консервной банки.

Лео прищурился.

О! В этом он не сомневался.

Раф, конечно же, сможет.

Проберется и все выяснит.

Главный вопрос, чтобы смог потом выбраться, а не попался, как мышь на кусок сыра.

– Я бы хотел, чтобы ты остался дома с Кодамой. Меня тревожит его состояние – слишком он стал вспыльчивым и беспокойным.

– Он по Кадзэ скучает, – Раф дернул плечом. – Это нормально. Ему же больше моего, наверное, этих глаз не хватает. Он мне рассказывал, что часто видит во сне, как тот его из коробки достал и прижал к себе, как тепло от этого стало.

– Понимаю, – Лео обнял брата, глядя, как в волнах океана мелькает голова в серой бандане. – Я рядом, Раф, мы справимся. Значит, штурмуем Цитадель Шредера.

– Перемен нет, Госпожа, – ниндзя в черном поклонился Караи, которая задумчиво сидела на низких ступеньках и смотрела на большой старый сад. – Он не пьет, не притрагивается к еде и вообще не двигается. Сидит и смотрит в одну точку.

– Вы обработали раны? – девушка со вздохом подняла голову, отвлекаясь от созерцания.

– Да. Он позволяет делать все абсолютно. На панцире нашлась гравировка – Й’оку.

– Очевидно, это его имя, – Караи поднялась. – Приготовьте препараты, которые прислал Бакстер Стокман. Если без них никак, значит, будем пробовать этот способ.

Ниндзя поклонился и ушел.

Девушка постояла еще минуту, а потом с коротким вымученным вздохом направилась в дом.

Надо было выполнить волю отца и привести черепаху в себя. Заставить есть, говорить, двигаться, залечить раны, вернуть волю к жизни, как-то вынудить тренироваться.

Она уже разобралась, что это не Леонардо, а кто-то другой, хоть и очень похожий, но легче от этого открытия ей не стало.

– Здравствуй, – Караи вошла в небольшую комнату, куда по ее приказу солдаты поместили Кадзэ, после осмотра врача. – Сегодня ты тоже не снизойдешь заговорить со мной?