Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор

— К счастью, я лично знаю наших поставщиков много лет, и за все эти годы не имела к ним ни малейших нареканий, — заметила леди Фоссет.

Мы продолжили светское общение под крохотные бисквиты со взбитыми сливками. И расстались безмерно довольные друг другом.

Были ли вкусны бисквиты? Не помню. В память врезались только завитки волос Лизы над склонённой над чашкой чая шейкой или нежный румянец на её щеках.

* * *

Лошадка нетерпеливо перебирала ногами, позвякивая то и дело подковами по мостовой. Кэбмен дремал на облучке, прикрывшись полями широкой, видавшей всякие лондонские виды шляпы.

Сидящий в одиночестве в глубине повозки мужчина, внимательно наблюдал, как экстраординарный инспектор Скотланд-Ярда Джордж Лестрейд покидал особняк леди Фоссет.

Сыщик двинулся прочь по улице, не подозревая, что стал объектом слежки.

Пассажир саданул набалдашником трости в крышу кабины, пробуждая кэбмена.

— Трогай за этим рыжим!

Кэбмен цокнул, свистнул кнутом, лошадка всхрапнула, дернула и бодро повлеклась по лондонской мостовой вслед за удалявшимся пешком рыжеволосым мужчиной.

Кэб с пассажиром, в котором студенты Йоркширского научного колледжа без особого труда могли бы узнать своего профессора Джеймса Мортимера, тащился за рыжим до самых дверей постоялого двора мадам Беркли.

— Что дальше, сэр? — спросил кэбмен, натягивая вожжи.

Мортимер протянул ему несколько монет.

— Ждём, когда он выйдет.

— А если это будет следующим утром, сэр? Моя каурая устала и хочет есть, да и у меня самого кишки уже прилипли к позвоночнику.

— Я щедро оплачу твои услуги, любезнейший.

— Да благословит вас господь за вашу щедрость! Это самые прекрасные слова, которые я услышал за сегодня!

— Полагаю, звон моих монет станет для тебя музыкой, — усмехнулся профессор.

Кэбмен, кряхтя, спустился со своего облучка и заглянул к пассажиру в кабину.

— Прощения просим, мистер: у вас под сиденьем лежит ужин для каурой.

Профессор Мортимер потеснился, чтобы кэбмен смог достать у него из-под сиденья увесистую охапку сена.

Извозчик сунул её в торбу и повесил на шею лошадке.

— Кушай, кушай, родная! Заслужила…

Каурая аппетитно захрустела угощением.

Кэбмен вытащил из кармана яблоко, вытер не слишком свежим носовым платком. Его жёлтые от табака редкие зубы, знававшие гораздо лучшие времена, с хрустом впились в зелёный бок яблока.

Огрызок кэбмен скормил лошади. Затем вернулся на козлы и превратился в сплошное ожидание.

* * *

Тоби валялся на подстилке и предавался блаженному безделью. Его собачья жизнь вполне удалась: Мэгги накормила его от кухонных щедрот вкусными мясными обрезками.

Я попытался собрать мысли в кучу. Если с миссис Грэй, её супругом и несчастным О’Райли наступила полная ясность, то со странным покушением на меня и ранением сэра Эдмунда Хендерсона, ситуация всё ещё выглядела до крайности запутанной.

Я порылся в столе и извлёк из ящика конверт с таинственным письмом мистеру О’Риордану, тому самому американскому ганфайтеру, стрелявшему в меня, а попавшему в моего шефа.

Что если…

Я снова бросил взгляд на Тоби.

Пёсель, как почувствовал, и перевернулся на спину, умильно поджав лапы, приглашая меня почесать ему лохматое пузо.

— Немного ласки перед работой не помешает, дружок, — я потрепал его по животу, а затем сунул под нос конверт, — а теперь за дело. След, Тоби! След!

Пёс быстро понял, что это не игра.

Чёрный пористый нос смешно дёргался из стороны в сторону, обнюхивая бумагу. Тоби вскочил на ноги и весело тявкнул, словно приглашая меня за собой.

— А ты, оказывается, у меня смышлён не по годам…

Я нацепил на него поводок, и мы вышли из комнаты.

— Джордж, куда это вы собрались? — а вот и очаровательная хозяйка заведения.

Мэгги, само очарование, стояла на пороге своей комнаты, с любопытством глядя на нас.

— Решил прогулять пёселя, — Я поцеловал красотку в упругую щёчку.

Мэгги прильнула ко мне крепким горячим телом.

— Я соскучилась. Если один рыжий постоялец заглянет сегодня ночью в мою спальню, его ждёт бессонная ночь… — промурлыкала она.

Хорошо быть молодым, физически сильным и активным мужчиной.

— Не всё в моих руках, но я постараюсь…

— Да уж сделай милость, постарайся… И не вздумай забыть о своём обещании.

— Разве я что-то обещал?

— Лично я это восприняла именно так. Запомни: нет ничего страшнее неудовлетворённой женщины, — Мэгги наклонилась и потрепала Тоби по загривку, — А ты проследи, чтобы твой хозяин не обманул бедную девушку.

Тоби тявкнул и дёрнул за поводок.

На выходе с постоялого двора я ещё раз сунул ему под нос конверт и напомнил о цели нашего путешествия.

— След, Тоби!

Тоби принюхался, ловя запах.

Я не надеялся на серьёзный результат. По уму надо было добираться до лавки, где конверт был продан, или до меблированных комнат, в которых квартировал О’Риордан, но Тоби что-то учуял и так дёрнулся к стоящему неподалёку кэбу, что едва не вырвал поводок из моих рук.

— Ух ты! Молодец!

Я кинулся в след за псом.

Кэбмен повёл себя странно. Он сперва с удивлением посмотрел на нашу парочку, а затем, видимо получив указание от пассажира, силуэт которого виднелся внутри кэба, огрел свою лошадку хлыстом и пустил её едва ли не рысью с места в карьер.

— Полиция! — заорал я во весь дух. — А ну стоять! Я приказываю!

Однако кэбмен и не подумал подчиняться, и экипаж стремительно удалялся от меня по улице.

Тоби рвался следом, беспрестанно лая. И мы с пёселем побежали.

Сил хватило на пару кварталов. Кэб затерялся в суете дорожного лондонского движения, а у меня закололо в боку, да и лавировать среди прохожих, когда Тоби то и дело норовил запутать поводок в их ногах и тростях, оказалось делом нелёгким.

Несмотря на исчезновение повозки, собака держала след.

Торопливым шагом мы с Тоби кружили по лондонским улицам, не удаляясь, впрочем, из фешенебельных кварталов.

Тем временем стемнело. Газовые фонари изрядно разгоняли спустившуюся на Лондон тьму, но только на больших улицах. Переулки пугали густыми тенями и запахом мочи и нечистот