Лето севера

Он опять повозился немного – так, что непонятно стало: лежать ему сейчас неудобно или рассказывать мне об этом, и продолжил:

– Но вышло так… Жена князя, та, что тогда хранила Сердце Севера, первой в Ахельне ушла к селки.

– Когда рухнула защита? – теперь завозилась я, в свою очередь начиная вытягивать край его рубахи из-под пояса, чтобы тоже под нее забраться.

– Нет, раньше. – Дыхание Раска потяжелело, но, кажется, такая неспешная игра ему пока нравилась, по крайней мере, отвлекаться от нашей странной беседы тот не торопился. – Рухнула она, похоже, как раз после этого. Из-за этого, верней. Но важнее другое – князь ушел следом. Знал, что безнадежно. Что идет на смерть, но по-другому не мог.

– Истинная? – догадалась я, добравшись, наконец, до его разгоряченной, чуть влажной кожи.

– Да. И это тоже. Но не только… В общем, там и в самом деле по-другому было нельзя. Князья у нас потому и князья, что это защита для той, которая хранит камень. Он не мог идти против своей сути. А следом ушли и все его ближники. Весь род, считай.

Дальше я догадалась уже сама:

– И когда остатки фаолад собрались в вашем Инстреде, вы не отдали власть никому.

– Не отдали. – Как жестко он сейчас сжал губы я увидела словно наяву. – Больше того, отец потребовал с каждого, кто сумел туда дойти, вассальную клятву.

– И что? – я невольно попыталась заглянуть ему в лицо, не сразу сообразив, что в темноте все равно ничего не увижу. Зато от резкого движения с плеча соскользнуло уже полностью расшнурованное платье. – Все вам ее дали?

– Не все. Вернее, не сразу. – Тот потянул вырез еще ниже. – Но в итоге княжим у фаолад сейчас мы. А от рода белых сохранилась лишь боковая ветвь. Очень слабая. Но… они считают, будто все равно имеют право на что-то претендовать.

– Ага, вот теперь поняла, можешь не продолжать, – перебила его я, рассчитывая, что продолжит он другое – осторожно прикусывать мне то самое обнажившееся плечико. – Главное – что так считают не только они, правильно? В общем, опять политика и дележка власти, всё как всегда. И много их? Готовых устроить грызню и междоусобицу, лишь бы подвинуть вас с княжения?

– Много. – Кривить душой Раск не стал и, к сожалению, отвлекся от своего столь приятного занятия, снова переключаясь на платье.

– Ясно тогда.

Я и вправду все поняла, теперь оно было нетрудно. Слить два рода – Инстред и Ахельну – самый простой и естественный при таком раскладе вариант. Брак, да. Тот, на который он вправду всерьез рассчитывал. Но обижаться тут было не на что, и тем более не к чему ревновать. Встреча со мной здорово перекурочила Раску планы, хотя, судя по тому, как сладко и увлеченно он сейчас сопел мне в шею – особых претензий к такой замене не имелось. Я развернулась, чтобы тоже немного посопеть в него – пример оказался дивно заразительным. И почувствовала, как руки, пытающиеся забраться мне под платье, стали настойчивей и изобретательнее. Впрочем, не сумев пока отвлечь меня окончательно:

– Ты должен был принести камень? Это было условием, чтобы ее отдали?

– Да, принести и передать, чтобы она стала хранительницей, истинной, и только после этого уже женой.

– Погоди, – вдруг встрепенулась я. – А это возможно? С помощью такого подарка получить истинную?

– Честно? Не знаю. Но вроде слухи были.

– Невозможно, – внезапно раздалось от входа вместе со скрипом открываемой створки, заставив меня взвизгнуть.

– А ну пошел отсюда!!! – Раск так рыкнул на Аодала, силуэтом застывшего в дверях на фоне оставленного за порогом светильника, что даже у меня шерсть на загривке дыбом встала, хотя ее там отродясь не было. А вот фаолад испугался не слишком, продолжив как ни в чем не бывало:

– Уймись. Знаешь же, что я скорее сдохну, чем сделаю что-то против нее. Так что зря дергаешься. И, княгиня… та ваша книга оказалась неожиданно полезной, особенно в плане уточнения таких вот мелочей.

– Успел все же? – удалось мне справиться с голосом. – Прочитать?

– Успел.

– А теперь успей убраться отсюда пока я из тебя ворох ленточек не нарезал! – Сдается, не окажись руки мужа спеленаты моим подолом, кому-то уже пытались бы набить морду. И «кто-то» это понял.

– Прийти сюда меня, вообще-то, ваша Энья просила. Узнать, не нужна ли она госпоже и где ей лучше на ночь устроиться, чтобы если надо – под рукой у княгини быть.

– Мог бы и сам с ее ночлегом разобраться, не маленький, – не удержалась я. И хмыкнула, когда вместо ответа фаолад ожидаемо шарахнул дверью и ушел.

– Н-да. Трудно им будет. – Освобождать руки из плена моего платья муж передумал. – Не завидую обоим.

– Разберутся, – пожала я плечами, вспомнив, как сама поначалу воспринимала Раска. И кем. – Можно подумать, у них теперь выбор есть. И это… раз уж ты так хорошо отсюда всех разогнал, может, продолжишь уже?

Тот рыкнул и одним движением стянул с меня робу вместе с нижней рубашкой. Неспешные игры ему тоже надоели. Явно. Как и благородные попытки заставить меня выспаться.

Выходили, как и собирались, прямо на рассвете. И, разумеется, мы с Раском чуть всё не проспали – мне так вообще показалось, что не успела я сомкнуть веки, как в дверь тихо, но настойчиво заколотили. Раск вскинулся, слепо зашарив вокруг в поисках оружия и уже набирая воздух, чтобы снова начать разгонять отсюда всех и вся, но я успела вмешаться, положив ладонь ему на плечо:

– Это Энья. Кажется.

– По стуку узнала? – недовольно проворчал тот вместо заготовленной уже ругани.

– По манере. – И тут же сообразила, что вышло очень точно – в самом деле, будить меня до света, да еще и после сегодняшней ночи, манер хватило бы только у девчонки.

– Кня… э-э… – вовремя спохватилась та, вспомнив, что представляться хуторянам мы не стали. – Просыпайтесь, пожалуйста. Пора уже.

– Угу, – буркнула я, больше занятая тем, чтобы все-таки найти силы оторваться от мужа, вылезти из того кокона, в который мы превратили его плащ и нащупать в темноте злополучные чулки, канувшие в неизвестность вместе с дырками. Впрочем, найти их все равно следовало, вариантов на замену у меня не было – договориться о покупке новых, заодно с башмаками для Эньи, я вчера не сообразила. Хотя, может, и сейчас еще не поздно?

– Раск, – развернулась к мужу, тоже, судя по шорохам, пытавшемуся искать что-то безнадежно сбежавшее из одежды. – А мы тут вчера всё до последней монетки растратили? Или осталось хоть что-нибудь?

– Это у белого нужно спрашивать, он тут себя казначеем назначил…

И правда, все деньги, что удалось вчера найти по карманам, в итоге как-то сами собой собрались у Аодала – он и договаривался с местными обо всех наших тратах, в том числе о покупке припасов в дорогу.

– Госпожа Идета, – еще настойчивей поскреблась в створку Энья. – Можно я уже войду, а? Одеться вам помогу? Я тут свежую рубаху принесла. И чулки. Похуже ваших, конечно, зато чистые.

– Энья, ты золото! – обрадовалась я, заставив мужа ухмыльнуться. – А воду? Захватила?

– Угу, только немного, на господина Раска точно не хватит. Но он может к бочке с дождевой водой сходить, пока господин Аодал оттуда все на себя не выплескал.

Последнее было сказано с таким выражением, что муж хмыкнул снова, не выдержав:

– Ну да, придется идти – останавливать разбой и разграбление.

И нащупав, наконец, что искал, резко распахнул створку и выскочил за порог – так, что Энья взвизгнула от неожиданности.