Лето выбора

Не получилось.

По морде Алексеев получил, а вот сдохнуть - не удалось. Илья кувыркнулся назад, наткнулся на стену и потерял сознание.

Никон, хоть и был в бешенстве, ценного пленника лишаться не пожелал. И приказал вытащить, показать клистирной трубке, да и подлечить. Алексеева надо будет дотащить до Звенигорода и сдать Пламенному с рук на руки. Авось тот из него какую пользу выдавит.

А сам Никон...

Будь он более адекватным, он бы такое решение не принял. Но бешенство - плохой советчик.

Никон собрался выступать к армии жома Броневого. А по дороге пощипать отряды Валежного.

Вы хотите войны?

Вы получите войну!

***

Податаман Роман Паницкий мрачно надирался до положения риз.

Пить не хотелось.

Жить не хотелось.

После такого позора? Да хоть ты вешайся! Задница-то прошла, а вот репутация... репутацию ему эта стерва императорская погубила навечно. Землю пахать пойдешь - так и то лошадь со смеху подохнет!

А что делать?

Никон податамана, конечно, не выгнал, война идет. Но разжаловал в рядовые. Хуже того. Вместе со всеми его людьми отправил нужники чистить. Так что жизнь была - полное дерьмо. Отборное. И много...

Даже водка им смердела.

– Пьешь, атаман?

Рядом с Романом присел Федот, не спрашивая, плеснул и себе. В другое время получил бы он кувшином по голове, чтобы не наглел. А сейчас и драться не хотелось. И как-то...

Все ж Федот и старше, и мощнее, и сильнее. И лет ему около сорока, дураки до такого возраста не доживают. И чего-то он там говорит?

Роман прислушался.

– Ты подумай, атаман, ведь баба по-доброму поступила.

– Что!?
– Роман аж воздухом подавился от удивления.
– КАК!?

– А так. Мы к ней с письмецом ехали, считай, в блуде ее обвинили прилюдно, в грязи извалять пытались. А она - императрица, могла вообще за такое приказать головы снести. Как наш Счастливый гонцу от Валежного. Помнишь?

Роман помнил.

Еще и сам поучаствовал... ладно, рук не пачкал, но рядом с Никоном был. А если бы императрица вот их... вот так? Шею он начал растирать совершенно непроизвольно.

Страшновато было.

– Во-от. А она нас, считай, целыми и невредимыми отпустила.

– А...

Теперь рука непроизвольно дернулась к заду.

– Что она могла сделать, самое малое? За наглость? Никому ж даже кожу не просекли, считай, как детей отшлепали...

Федоту тоже было обидно. Но сорок лет - это тебе не двадцать пять, и повидать побольше успел, и передумать о многом... нет, императрица решительно могла их всех положить. Рядочком.

Или в тюрьму, или еще куда...

Могла.

Она ничего такого не сделала. Их отпустили, а позор... а что - позор? Грязь не сало, высохло и отстало. Надо только подходящий момент подобрать.

Опять же...

Федот здраво оценивал свои возможности. Один он уйдет в любую минуту. Но вот насчет своего кармана... да, будь ему двадцать пять, он бы и не задумался. А ему сорок. Надо уже гнездо вить, надо задумываться о будущем. Но какое тут будущее?

В Никоне Федот разочаровался. Эти его устремления, вроде Великого Хормеля, они, конечно, красивые. И народ на них хорошо идет. А в реальности - увы.

Сожрут.

Не задумавшись.

Не бывает гордых и свободных крыс. Нет, не бывает...

Так что с Хормелем Федот свое будущее связывать не собирался. Надо уходить. Вопрос - куда, когда и с чем. И это он в одиночку не решит. Ладно, куда, когда, но... нужно еще и что-то с собой прихватить. Много чего хорошего. Тогда уходить будет не обидно.

А с деньгами...

Да ты в любом городе устроишься, документы себе купишь и позабудь про любой позор. Кто там тебя узнает?

Никто и никогда...

Это Федот и постарался донести до Паницкого.

Роман слушал, потягивал водку уже небольшими глотками, и был, пожалуй что, согласен. Чего им-то свои жизни класть? Пусть Никон сам дохнет, коли хочет. А они с ребятами подождут своего момента, а потом потихоньку в сторону и отойдут. Надо только приглядывать, что с собой взять...

А то, что добро - оно одно и на всех не делится... эту мысль и Федот, и Роман дружно оставили при себе. Не сговариваясь. Чего собеседника-то смущать?

Правильно. Незачем.

Русина, Звенигород.

КТО СТАНЕТ СУПРУГОМ ИМПЕРАТРИЦЫ!?

Неизвестный на престоле!

Император в маске!

Газетчики изощрялись, кто во что горазд.

Известно стало и о самом заседании, и о подписанных Яной документах.

Более того, был еще один нюанс, о котором умолчал Валежный. Или не умолчал, просто считал, что Яна в курсе. А Яна-то и не думала...

Первый указ императора всегда становился законом.

Нерушимым и незыблемым. Что будет потом - вопрос, но первый указ оспорить было нельзя. Нигде и никогда.

Фактически, Яна сейчас назначила соправителя. И человек, чье имя окажется в документах, станет правителем Русины. Вполне легитимно.

Что бы с Яной ни случилось. Женщина об этом не знала, да и неинтересно ей было. А и узнала бы...

Что-то поменяется? Ни разу. Ее планы останутся неизменны. Хелла дама серьезная и своего мнения не меняет.

Жом Тигр об этом не знал, потому и пребывал в бешенстве.

Замужество?

УБЬЮ!!!

В таком состоянии он пребывал до визита Урагана, который хлопнул газетой по столу и поинтересовался.

– Видел?

– Читал.

– Что думаешь?

Тигр ответил простыми русинскими словами. Ураган качнул головой.

– Ты не рычи. Понятно, что она овдовеет до брака. С твоей помощью. Но если там - твое имя?

Это Тигру в голову не приходило.

– Рехнулся?

– Ты бы лучше о себе подумал. Я уже к тебе дополнительно охрану приставил.

– Зачем?

– Потому что ее величество сказала, что этот человек - освобожденец. Думаешь, у нее был большой выбор? Из тебя и тебя?