Лето выбора

Мои войска идут на Звенигород, и надеюсь, что скоро смогу написать вам, сидя за тем же столом, что и мой несчастный отец. Глядя на город из окон Кремля. Полагаю, вы помните его последнюю просьбу?

Я освобождаю вас от данного обещания.

Предпочитаю разделить с Русиной ее судьбу, а не пользоваться гостеприимством чужих людей. Тем более, что принять моего отца Вы отказались. Полагаю, и мой визит будет не слишком удобен для вас.

Но взамен прошу вас позаботиться о тех ценностях, которые вывез из страны мой отец. Перечислять здесь я их не буду, полагаю, вы отлично знаете и корабли, и что именно прибыло в Лионесс.

Эти ценности должны быть помещены в банк 'ЛЛБ' и выданы либо мне, либо лицу, которое предъявит мое коронационное кольцо (не сомневаюсь, что вы его помните, тетушка), и письмо за моей подписью.

В крайнем случае - моему наследнику, который докажет родство со мной по прямой линии.

Список ценностей я оставляю у надежных людей.

Примите заверения в самой искренней моей к вам симпатии.

Ее величество императрица Русины Анна Петровна Воронова.

P.S. Надеюсь, мой дражайший кузен выздоравливает? Три перелома - сложная штука, особенно когда один из них открытый. Очень прискорбный случай. Нечто подобное имело место быть и в Звенигороде, с людьми некоего жома Пламенного, когда те решили поставить себя выше богов. За что и были наказаны.

Анна Первая.

Элоиза сжала кулаки так, что порвалась плотная веленевая бумага.

СУКА!!!

И в кого только такая выросла... в мамочку?!

Все Элоиза отлично поняла, и то, что было написано НА бумаге, и то, что подразумевалось. А именно...

Анна не собиралась дружить.

Не забудет предательства.

Не станет доверять. А банк 'ЛЛБ'... Лионесс-Ламермур-Борхум. Три государства, которые его создали. Оттуда не выцарапаешь побрякушки, и не... ну, она же тоже имеет на них определенное право! Как родственница!

Вот!

Но сейчас это право стремительно нивелировалось. И оказывается, что у Анны есть... наследник?

По прямой линии?

И - кто?! Неизвестно. Но надо полагать, все документы, удостоверяющие родство, у него есть. А намек насчет Корхена...

ТВАРЬ!!!

Прекрасно она все понимает. Еще и издевается, негодяйка!

Ни денег, ни... чем вообще занят Вэлрайо?!

Вэлрайо...

А ведь никто другой не мог сказать этой гадине... о том, что наследник сломал руку, знают все. А вот конкретно о количестве переломов, от силы - человек десять. Вэлрайо знал.

Но тогда...

Вэлрайо пропал.

Элоиза почувствовала, как к сердцу подкатывает ледяная волна.

Если он у Анны... он наверняка у Анны, и она намекает...

Выбора нет. Придется выполнять все требования мерзавки! Пока - придется.

Элоиза, окончательно потеряв и терпение, и человеческий облик, заскрежетала зубами. За что и была тут же наказана.

Щелчком.

И приступом острой боли.

Передний зуб не выдержал нагрузок. Откололся. И остался у Элоизы на самом видном месте во рту некрасивый кусок. Мало боли, так ведь еще и сколько придется теперь вынести у стоматологов, которых ее величество боялась и недолюбливала!

Разумеется, это тоже были происки негодяйки Анны. Вот кто бы сомневался?

Яна, Русина.

– Ваше императорское величество, неужели вы тоже выступаете в поход?

– Безусловно. Я обязана разделить судьбу своих солдат, какой бы та ни была.

Яна была уже в форме. Ей предлагали коня, и она согласилась. Из города она выедет на коне. И какое-то время поедет верхом. А в безлюдной местности с громадным удовольствием пересядет в бронеавтомобиль. И уютнее, и спокойнее, и не гадит он, кстати... А еще не кусается, как этот экологически чистый транспорт, да и воняет поменьше.

Бензин?

А вы конский пот нюхали? Так не поленитесь, прогуляйтесь до ипподрома. Лошади пахнут не розами и какают, простите, не бабочками. Но - картинка должна быть. И придется терпеть лошадь.

Сей очаровательный конек по кличке 'Бегемот', сейчас стоял рядом. Спокойно стоял, смирно. Повезло - нашелся флегматичный и здоровый конь, который готов был терпеть такого наездника, как Яна. Ну и без выкрутасов, что немаловажно.

– Ваше...

– Государыня, торы и жомы, сэкономим наше время.

Репортеры заулыбались. Императрицу они вообще полюбили. Не то, чтобы Яна уважала прессу, скорее, знала, как с ней обращаться.

Прессу надо прикармливать сенсациями, иногда добавляя к ним пару золотых, и чесать за ушком.

Не всегда и не везде. Но местную прессу - обязательно. Она не разбежалась, не залезла под кровать и не затаилась. Местные репортеры вполне серьезно стараются донести до своих читателей хоть какие-то известия. Есть за что уважать.

Яна и Черчилля уважала, кстати. Англию не любила, но сэра Уинстона ценила. Он, видите ли, во времена оны, отправился на Кубу, а потом и на англо-бурскую войну военным корреспондентом. Туда, где стреляли, убивали, пытали пленных... и он мог в любой момент оказаться в числе погибших.

Но поехал же!

И лез во все бочки затычкой. И писал...

Это вам не трусы очередной звездюлины описывать. И не на гей-парадах интервью брать... хотя последнего Яна бы тоже опасалась. Сходишь так одного цвета, вернешься другого.

В Русине звездюлин пока не было. И гей-парадов тоже. Так что писали бедные репортеры о войне. Врали, конечно, но не сильно. Когда война вокруг тебя, сильно и не соврешь. А когда критику наводят не через интернет и комментариями, а при личной встрече, да сапогом в зубы, тем более поосторожничаешь. Подумаешь, и что писать, и о ком писать.

Бывали случаи.

Репортеров на дуэль не вызывают, но коллизии бывают самые разные. И использовать репортера вместо зайца в охоте на, собственно, зайца, и немножко его перепутать с боксерской грушей...

Бывало.

Потому в Русине соблюдался паритет. Пресса не сильно наглела и была цела-здорова. Не акулы пера, скорее - воспитанные и вежливые пираньи местного разлива.

Поэтому с местной прессой женщина общалась достаточно корректно и радушно. Не цедя слова 'через губу', не давя высокомерием и не сверкая титулами. А могла бы...

Репортеры это оценили, и писали о Яне в самом положительном ключе. Да и сложно было написать иначе. Яна не делала ничего плохого. Она работала с бумагами, взяв на себя часть административных хлопот, она прогуливалась по городу, ходила в храмы, выслушивала людей, старалась помочь...

– Государыня, не проще ли будет остаться в Ирольске, а потом поехать вслед за войском?
– уточнил один из репортеров.

Алексей, - припомнила его имя Яна. И отрицательно качнула головой.

– Жом Алексей, я императрица Русины. Отец предал мне эту тяжелую ношу. И я обязана. Обязана выдержать. Хотя бы то, что выдерживают мои солдаты. Те люди, которым приходится намного тяжелее, чем мне. Которые прошли по дорогам Русины, которые стреляли в противника, которые защищали и продолжают защищать даже не меня - свою родину. Разве я могу ответить им неуважением? Остаться в стороне? Я постараюсь не мешать генералу Валежному, но сделаю все, что смогу. Даже немного больше.