Летучий корабль

– Их можно выпрямить, ты не знал?

И в тот момент я, наконец, вижу того, кого пару месяцев спустя назову Юэном Эвансом. Зачесанные набок волосы, закрывающие уши, длинная челка, строгое пальто, шарф. И я сам беру с полки очень подходящий к моему новому образу небольшой портфель из мягкой кожи.

– Да ты настоящий яппи, Гарри! — смеется Гермиона. — Представляешь, Рон? Мистер…

– Мистер Эванс, — сам не знаю, почему говорю я. Просто так сразу придумалось. А вот имя я нашел немного позднее, кажется, читал какую-то маггловскую газету.

– Ну да, — радуется она и продолжает: — На работу он ходит…

– В большой банк, — подхватывает Рон.

– Нет, — протестую я, — с такой прической, какую ты мне придумала, работают не в банке.

– Ну, разумеется! У мистера Эванса свое дизайнерское бюро, а, может быть, он издатель или архитектор…

– Ресторатор, — вставляет Рон, и мы снова смеемся. Да, если придумать красивое название тому, чем я занимался чуть ли не весь прошедший год, то я ресторатор!

– Да, но все равно мистер Эванс смотрит всегда так строго! — Гермиона надувает губы. — И говорит своей секретарше: «Миссис Смит, подготовьте документы, у меня через полчаса совещание!» Или: «Вы уже забронировали мне билет на самолет? Еще нет? Немедленно свяжитесь с авиакомпанией!»

– И вообще он большой зануда, — подытоживаю я, но не тороплюсь расставаться с пальто и портфелем.

Почему-то все происходящее не кажется мне ни игрой, ни маскарадом. И молоденькая продавщица, незаметно приблизившаяся к нам, словно подтверждает мои мысли:

– Молодой человек, Вам так идет…

– Да, Гарри, — тут же спохватывается Гермиона, — на твоем месте я бы купила все это немедленно. И отрастила бы волосы. Ты так классно выглядишь!

И я действительно покупаю — и пальто, и шарф, и даже портфель. И целую жизнь впридачу, которой еще только предстоит стать моей. Трудно сказать, почему этот образ, придуманный нами ради шутки, так зацепил меня тогда. И почему пару месяцев спустя я, выбирая между Гарри Поттером и Юэном Эвансом, решил, что, став Юэном, я вновь обрету утраченные мною доспехи, в которых я так нуждался. Мистер Эванс казался мне уверенным и независимым, а главное, он был настоящим магглом, ему должны были быть ведомы пути в том мире, который я так отчаянно пожелал сделать своим.

Потом мы спускаемся на первый этаж, накупаем там столько еды, сладостей, шампанского, что едва можем разместить наши пакеты в трех больших тележках. И нам приходится спуститься на подземную стоянку, чтобы там, спрятавшись между двумя припаркованными джипами, уменьшить пакеты до приемлемых размеров. Мы с Роном предлагаем аппарировать на Гриммо прямо оттуда, но Герми упрямится — ей хочется погулять.

Мы вновь выходим на улицу. Там довольно тепло, но снег только усилился, он валит крупными хлопьями, которые тают, даже не долетев до земли. Метель затягивает нас, словно омут, и Герми широко раскидывает руки, а несколько пакетов так и висят у нее на запястьях, и, не обращая внимания ни на кого, начинает кружиться, подняв лицо к небу. И пытается поймать в свои раскрытые ладони нежные невесомые белые хлопья, все-все, чтобы не дать им коснуться земли.

– С ума сойти, — восхищенно шепчет Рон, стоя позади меня, — никогда ее такой не видел.

– Просто запомни, — тихо отвечаю я.

38. Перепутье

– Юэн, ты слышишь меня? — В моем мобильном Драган так надрывается, что я отставляю трубку от уха. — Юэн, у меня трагедия!

Мне кажется, еще рано для трагедий — пол одиннадцатого утра, я только что отъехал от дома, минут через пятнадцать планировал быть в Luna e mare. Что там у него могло случиться? Но он, не дожидаясь моих дальнейших расспросов, продолжает орать, не сбавляя громкости:

– Эта чертова машина! Встала прямо посреди дороги!

– Ты к Райчичам ездил?

Да, точно, до банкета остается четыре дня, он же говорил вчера, что утром планирует еще раз обговорить с ними меню. С этим заказом Драган носится так, будто планирует обслуживать королевскую семью. Я понимаю, это друзья его отца и все такое прочее. Или мой приятель уже видит себя в роли владельца ресторана, и ему важно не ударить в грязь лицом?

– Ну да, — подтверждает он уже спокойнее, видимо, он слышит звук двигателя моего мопеда, что позволяет надеяться на мою поддержку. Хотя бы моральную. — Отъехал от них буквально пару километров — и это старое ведро встало.

– Попроси кого-нибудь подтолкнуть, может быть, заведется?

– Так не останавливается никто, да и мимо практически никто не едет — так, туристы какие-то. Нужен я им. Слушай, ты мне не поможешь? Райчичам звонить как-то неудобно…

Пожалуй, я бы тоже не стал оповещать своих клиентов, с которыми только что обсуждал предстоящий банкет практически как владелец одного из лучших ресторанов в центре Дубровника, о том, что моя машина не в состоянии проехать и пару километров самостоятельно.

– Еду! Если найдешь желающих подтолкнуть тебя до моего прибытия, перезвони!

И я спешу к нему на помощь, миную въезд в старый город, сразу выезжаю на трассу — действительно, навстречу практически ни единой машины. Только автобусы, но они не в счет. Я стараюсь ехать как можно быстрее — Драган, разумеется, должен был перезвонить родителям, так что они знают, что ни он, ни я сегодня вовремя на работу не прибудем, но позволить себе копаться полдня с Росинантом мы не можем — к обеду подтянутся группы, и Хелена точно не управится в одиночку. Хотя, если в ресторане случается что-то непредвиденное, обычно помогают все. Семья, а что вы думаете?

Принадлежащий Вуйчичам металлолом на бензиновом ходу я замечаю в паре сотен метров от тех самых камней, которые уже не первый год все никак не дают мне покоя. Должно быть, это какое-то нехорошее место, и дорога в этом месте делает довольно крутой поворот, так что пару раз за сезон особо замечтавшиеся ездоки ухитряются улететь прямо в пропасть. Об их дальнейшей судьбе история умалчивает, но, полагаю, вряд ли кому-нибудь из них удалось собрать со дна обрыва свои косточки.

Машина родителей Драгана когда-то была Мерседесом. То есть с виду она до сих пор им и является, но внутри, кажется, напихано уже столько всего, что я бы не поручился за чисто арийское происхождение нашего героя. Первоначальный цвет не может с точностью назвать даже Драган, но сейчас это нечто серое с бордовыми вставками. Будущий ресторатор с горестным видом медитирует над открытым капотом — так как он не очень-то разбирается в машинах, я полагаю, что капот он открыл скорее для привлечения внимания бессердечных проезжающих к своему жалкому положению, чем в целях ремонта. Сейчас, растрепанный и расстроенный, он мало напоминает юного надменного и беспечного бога этих мест — просто парень, у которого сломалась машина. Драган быстро теряет лоск, попадая в непредвиденные ситуации, но, думаю, даже не понимает, что вот за эту трогательность его и полюбила красавица Хелена, а вовсе не за царственную поступь молодого петуха, которой сам он так кичится.

– По крайней мере, не горим и не кипим, — произношу я вместо приветствия.

– Если бы дым шел, у меня были бы хоть какие-то предположения, — уныло отвечает Драган.

– У меня есть, — бодро говорю я. — Росинант умер.

– Да, кажется, нам не поможет даже ветеринар. Сколько раз я им говорил — ну почему нельзя купить новую машину? На что они все время копят? Нет, ну ты скажи мне? Позора не оберешься!

– Что ты от них хочешь, если они даже посуду в ресторане вручную моют?

И мы закрываем капот и беремся за дело, потому что обсуждать его родителей совершенно бесполезно, а сдвинуться с места жизненно необходимо. Мы надеемся, что чудовище заведется «с толчка». Дорога идет чуть под гору, мы весело катим наш экипаж вперед.

– Драган, ты собираешься так добираться до города? А потом я пешком вернусь за мопедом — и сегодняшний день пройдет в приятных хлопотах? Ты не хочешь вызвать эвакуатор?

Он смотрит на меня чуть ли не с отчаянием.

– Это же уйма времени, Юэн! Пока они примут заказ, пока приедут. Это до вечера.