Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940
Шрифт:
Ответ Троцкого вызвал целую серию критических откликов. Против Троцкого выступили такие авторитеты, как В. Серж, А. Цилига, Б. Суварин, М. Истмен. Все они опубликовали в печати суждения и факты, свидетельствовавшие, что кронштадтцы стремились к возвращению революции в подлинно пролетарское советское русло, протестовали против жестокостей военного коммунизма и террора по отношению к гражданскому населению. Троцкий вынужден был отвечать, причем скатился на банальные советские фальсификации, то есть, попросту говоря, лгал. «Я лично не принимал ни малейшего участия ни в усмирении Кронштадтского восстания, ни в репрессиях после усмирения», но «я был членом правительства, считал необходимым усмирение восстания и, стало быть, несу за усмирение ответственность» [825] , — писал Троцкий, хорошо помня, где именно стоял его бронепоезд во время Кронштадтского восстания. К несчастью Троцкого, о местонахождении его поезда помнил и знал не только он. Троцкому напомнили, что поезд его стоял под Петроградом, а сам Троцкий осуществлял непосредственное руководство подавлением восстания не только в качестве члена правительства, но как нарком по военным и морским делам. Увы, дискуссия по Кронштадтскому вопросу продемонстрировала всему миру лишь то, что в большевизме Троцкого не устраивал только Сталин.
825
Троцкий
Выводы заседавшей в Мексике Комиссии по расследованию выдвинутых против Троцкого обвинений имели своим результатом положительный сдвиг в вопросе, казавшемся безнадежным. В эмиграции Троцкий не оставлял попыток получить визу на въезд в США. Связано это было прежде всего с тем, что организация троцкистов в Соединенных Штатах была самой значительной в мире и он надеялся своим присутствием еще больше способствовать ее укреплению. Неожиданно для Троцкого, в ответ на просьбу члена Комиссии Столберга к министру труда в правительстве Ф. Рузвельта [826] Фрэнсиса Перкинса, последний ответил принципиальным согласием выдать Троцкому въездную визу, со стандартным для Троцкого ограничением — невмешательством во внутренние дела США и обязательством воздержаться от политической деятельности, не связанной с Советским Союзом. Эти условия были Троцким приняты. Одновременно Троцкий получил приглашение выступить с лекциями в университете штата Северная Каролина. После контрпроцесса на обложке одного из номеров известного и влиятельного в США журнала «Тайм» был помещен его портрет [827] и популярность Троцкого в Америке выросла.
826
Рузвельт Франклин Делано (1882–1945) — государственный деятель США. В 1929–1933 гг. губернатор штата Нью-Йорк. В 1933–1945 гг., президент США (избирался четыре раза). В предвоенный период проводил политику «нового курса», предусматривавшую многочисленные меры по стабилизации социально-экономического положения страны. В начале Второй мировой войны правительство Рузвельта придерживалось курса нейтралитета, в то же время оказывая военно-экономическую помощь Великобритании, СССР и другим странам, участвовавшим в войне против Германии. После нападения Японии на американский флот в бухте Перл-Харбор (Гавайские острова) в декабре 1941 г. США вступили в войну, и Рузвельт стал Верховным главнокомандующим воюющей страны. Участвовал в Тегеранской и Ялтинской конференциях глав трех союзных держав (США, Великобритании и СССР), на которых были заложены основы послевоенной мировой системы. Скончался скоропостижно 12 апреля 1945 г.
827
Time. Vol. XXIX. № 4 (1937. January).
Вопрос с визами, однако, решал в Соединенных Штатах не кабинет президента, а Государственный департамент, который, неоднократно отказывая Троцкому ранее, отказал и на этот раз.
Государственный секретарь Корделл Хэлл не удовлетворил ходатайство Перкинса и отказал в просьбе университета Северной Каролины. Отрицательное решение было мотивировано тем, что политические взгляды Троцкого не изменились с того времени, как ему впервые было отказано во въезде в 1933 г. [828] (То, что взгляды Троцкого не изменились не только с 1933 г., но и вообще, видно было по Кронштадтской дискуссии.) Конечно, можно было заподозрить американское правительство и в том, что, лишь недавно установив дипломатические отношения с Советским Союзом, главным образом в расчете иметь в его лице надежного союзника на случай открытого военного конфликта с Японией, оно не желало излишне раздражать Сталина [829] . Троцкий писал в одном из писем, что американская администрация находит нежелательным допускать его в свою страну и вообще «оказывать мне какие бы то ни было услуги» [830] . И в этом он был абсолютно прав. Американцам не за что было оказывать «услуги» Троцкому. Ничего хорошего Троцкий для США не сделал. Безрезультатно окончились и дальнейшие попытки Троцкого въехать в США, предпринятые в 1939 г. Положение не изменило и сотрудничество Троцкого с консульством США в Мексике. Работники консульства, в числе которых, видимо, был советский агент по кличке 19, завербованный Ахмеровым в 1937 г., посещали Троцкого и беседовали с ним, но, согласно отправленному в Вашингтон отчету, они не получили информации, заслуживающей внимания и представляющей ценность, в том числе и о положении дел в Мексике [831] . Интересно, не был ли агент НКВД 19 автором этого доклада и не являлось ли основной целью автора доклада предотвращение выдачи Троцкому въездной визы в США?
828
National Archives of the United States, Records of U.S. State Department 59.
829
Государственный секретарь К. Хэлл заявил, в частности, что американское правительство отвергает просьбу Троцкого именно ввиду усиливающейся агрессии Японии на Дальнем Востоке, так как не желает раздражать Сталина — возможного будущего союзника в войне с Японией (Чейз У. Троцкий в Мексике. К истории его нелегальных контактов с правительством США (1937–1940) // Отечественная история. 1995. № 4. С. 84).
830
Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-84717.
831
Подробнее см.: Чейз У. Троцкий в Мексике. К истории его негласных контактов с правительством США (1937–1940). Опубликовано в Интернете.
Глава 8. МЕСТЬ ТРОЦКОГО
1. Книга о Сталине
Последние годы жизни Троцкого были в значительной степени заняты подготовкой крупной работы о советском диктаторе, которая ставила своей целью представить миру более или менее последовательную и объективную картину того, как мелкий провинциальный большевистский функционер, плохо знавший русский язык и не отличавшийся красноречием, смог стать тоталитарным диктатором в огромной стране и оказывать не только решающее воздействие на ее судьбы, но и существенно влиять на события во всем мире. К созданию сталинской биографии Троцкий шел на протяжении примерно пятнадцати лет, с того времени, как между ним и Сталиным развернулась ожесточенная борьба за лидерство в правившей партии, за потенциальное господство в стране, которую большевики избрали для своего грандиозного социального эксперимента. Уже в те годы лидер оппозиции стал собирать факты, накапливать
документы, обдумывать события, связанные со Сталиным и способные помочь Троцкому ограничить влияние Сталина или даже отстранить его от власти.В эмиграции Троцкий публиковал многочисленные статьи, посвященные СССР, в которых речь шла не только о характере Советского Союза как «дегенерирующего рабочего государства», но и о личности его диктатора, с которым на страницах «Бюллетеня оппозиции» и других изданий Троцкий вел бесконечную, одностороннюю и в этом смысле бессмысленную словесную дуэль по общим вопросам развития СССР, международного коммунизма, мировой революции, большевистской партии, конкретным экономическим, политическим, идеологическим проблемам. Правда, изначально Троцкий не планировал создание обширной биографии Сталина. В турецком изгнании он задумал написать обширную работу о Марксе и Энгельсе, стал собирать материал и делать наброски, несколько раз сообщал об этом своим адресатам, в частности сыну [832] . Вскоре, однако, этот план был оставлен, по всей видимости по той причине, что основоположники скончались очень давно, в совершенно другую эпоху, и их жизнеописание не могло получить столь актуального политического звучания, на которое первоначально рассчитывал автор. К тому же тема Маркса, которой Троцкий начал заниматься еще в алма-атинской ссылке, подогревалась остатками теплившихся тогда отношений с Институтом Маркса — Энгельса — Ленина, да еще и платежами, которые какое-то время шли Троцкому из Москвы как плата за переводческую работу. После высылки из СССР все это оборвалось.
832
Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-10101, Т-10103.
Тогда Троцкий решил написать обширную биографию Ленина, к созданию которой несколько раз возвращался и достаточно далеко продвинулся. В декабре 1933 г. с американским издательством «Дабблдей, Доран и К°» был заключен договор на издание этой книги, и Троцкому был начислен гонорар в сумме 10 тысяч долларов [833] — большие по тому времени деньги. Переводить биографию Ленина на английский должен был Истмен, с нетерпением ожидавший получения рукописи. В декабре 1934 г. он писал Троцкому, что хотел бы видеть «Жизнь Ленина» в одном томе, даже если это будет очень объемистый том, ибо американские читатели предпочитают не покупать многотомных биографий [834] .
833
Архив Гуверовского института. Коллекция Б.И. Николаевского. Ящик 354.
834
Там же. Ящик 305.
Троцкий, обычно быстрый и плодовитый, с этой книгой почему-то не спешил. Осуществить свой план он так и не сумел. Он откладывал свои наброски, через некоторое время возвращался к ним, исправлял и писал новые фрагменты, но в более или менее завершенном виде написал только первые главы, посвященные раннему Ленину (80—90-е гг. XIX в.), хотя эти главы были закончены полностью. Уже после смерти Троцкого они действительно были опубликованы отдельной книгой под названием «Молодой Ленин» в переводе Истмена [835] .
835
Trotsky L. The Young Lenin / Transl. from the Russian by M. Eastman. Doubleday, 1972.
Самоуверенный, никогда не посылавший свои рукописи на отзыв специалистам, Троцкий на этот раз счел целесообразным, чтобы его сын передал написанные главы известному историку-эмигранту Николаевскому, который с ними внимательно ознакомился и сделал фактические замечания, перемежавшиеся подчас с полемикой по существу [836] . В какой-то мере соображения Николаевского в этих первых законченных главах ленинской биографии были учтены, что тоже для Троцкого было не типично — обычно он игнорировал замечания других людей. Причины такой удивительной медлительности в подготовке биографии Ленина состояли не только и даже не столько в необходимости возвращаться к текущим политическим делам. Троцкий умел удивительно гармонично сочетать политическую публицистику и переписку с занятиями историей, о чем свидетельствуют его многочисленные толстые книги, в частности «История русской революции».
836
Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-4792.
Что-то всерьез мешало автору полностью отдаться воспроизведению биографии и образа величайшего современника революционной эпохи. Троцкого разъедали сложные и противоречивые чувства. С одной стороны, он хотел остаться чистым перед самим собой и осветить путь Ленина всесторонне (разумеется, в пределах марксистской догматики). С другой стороны, он понимал, что в этом случае далеко не все факты ленинской биографии можно будет вписать в собственную схему прямой политической преемственности: Ленин — Троцкий. Над «Историей русской революции» было работать значительно проще, ибо, во-первых, описываемый период был временем его наиболее тесного политического единения с Лениным, во-вторых, он мог избирать те сюжеты и повороты, которые в наибольшей степени соответствовали его интересам, и, наконец, 1917 год был началом его непродолжительного «звездного часа», и возвращение к нему в формате книги Троцкого привлекало в наибольшей степени.
Вписавший немало страниц в книгу культа Ленина Троцкий испытывал к нему весьма противоречивые чувства, включавшие не только уважение и почтительность, но и ревность, раздражение, зависть, понимание, что в огромной степени именно из-за Ленина, допустившего Сталина на должность генерального секретаря и не сумевшего вовремя столкнуть его с этой должности, власть в большевистской партии была узурпирована этим страшным человеком. Дооктябрьский период, полный обменов с Лениным злобными репликами, неоднократно с тех пор обмусоленными сталинской историографией; послеоктябрьский этап, включавший и сложнейшие брестские переговоры, и никем не понимаемую полемику с Лениным по профсоюзному вопросу в 1920–1921 гг., когда Ленину ценой тайных закулисных интриг удалось одолеть Троцкого большинством в один голос, не могли быть объяснены читателю без жесткой критики Ленина. А к ней Троцкий в 30-х гг. не был готов точно так же, как и в 20-х. Троцкий не из тех людей, кто выбрасывал из памяти полученные им обиды и оскорбления, не из тех, кто легко прощал, как бы давно они ни отстояли во времени и как бы ни изменились с тех пор обстоятельства. Гладкость изложения требовала принести в жертву либо героя книги — Ленина, либо ее автора — Троцкого. Троцкий не готов был пойти ни на первое, ни на второе.
Из всего этого вытекала необходимость в первых главах биографии преуменьшить значение Ленина как публициста; свести на нет его роль в разработке марксистской теории; высказать сомнения по поводу мировоззрения юного Ленина, например, указать, что в молодости он примыкал к народникам; отвергнуть понятие ленинизма как теоретического учения. Все эти полностью обоснованные соображения автора упирались в одно практическое обстоятельство: написанное вступало бы в конфликт с политической целесообразностью, играло бы против лозунга сплочения «большевиков-ленинцев» в борьбе со сталинизмом.