Левиафан. Темный восход

– А ведь я даже не почувствовал, – в голосе Эрры смешались гнев и непонимание.

– И я, – подтвердил Рокеронтис. На неуловимое мгновение сумасшедшая улыбка покинула его лицо. – С другой стороны, мы ведь давно догадывались, что алкоголь все-таки глушит наши ощущения в Лимбе.

– Или это была ловушка, специально для нас. Тогда мы не смогли бы ее почуять даже в нормальном состоянии, – мрачно заметил Эрра. Он вновь начал тереть ладони друг о друга.

– А такое возможно? – уточнил Рокеронтис, но не успел получить ответ. Карна коснулось ощущение неправильности, как тогда, у Голубого моста. А через сотую долю мгновения мир изменился окончательно. Небо посветлело, и вместо бездонной черноты на нем проявились багровые облака, сменявшие друг друга со скоростью гоночных болидов. Фонари не погасли, но с жутким треском изогнулись, переломались в нескольких местах, их покрыл плотный слой ржавчины. Рябь, поглотившая все вокруг, усилилась, изменяя твердь, выворачивая ее наизнанку. Несколько лужиц, что мерцали отблесками фонарей возле мусорной урны, покрылись бледно-алым налетом. Под ногами противно захрустела белая мучнистая труха.

– Лимб, – выдохнул Карн с нескрываемым ужасом.

– Не успели, Шибальба! – взревел Рокеронтис. – А ведь были так близки!

– Чтобы затянуть кого-то в Лимб, – терпеливо пояснил Эрра, видя непонимание в глазах Карна, – нужно создать разрыв, но это не целевое воздействие, а локальное. Поэтому если двигаться достаточно быстро, опасную зону можно покинуть до того, как разрыв сформируется. Проблема в том, что разрыв неоднороден и динамичен, потому и сбежать от него непросто.

– И что теперь? – Карн с надеждой посмотрел на Эрру. Бог разрушения производил впечатление существа, у которого всегда все под контролем. И всегда есть «план Б».

– А теперь гости, – спокойно ответил Рокеронтис. – И твой знакомый тоже здесь. Только не беги здороваться. Сначала я.

– Нет, – тихо произнес Эрра, но Карн был уверен, что это короткое слово расслышало каждое создание в Лимбе. Мощи, переполнявшей голос бога, хватило бы для запуска атомного реактора. – С Охотником разберусь я, на тебе остальные. Карн, отойди назад, мы прикроем.

Карн сначала вообще не понял, о каких гостях идет речь. Но минуло несколько ударов сердца и впереди, где аллея круто забирала вправо, из темноты выпрыгнула уже знакомая трехметровая громадина со злобным взглядом багряно-лиловых и притом вполне человеческих глаз. Охотник прорычал что-то нечленораздельное и вскинул арбалеты.

Одновременно слева, со стороны переулка, Карн услышал громкий пробирающий до костей стрекот. А потом в неверном свете изломанных фонарей он увидел существ, наполовину львов, наполовину пауков с мощными скорпионьими хвостами. По древним гравюрам он знал, что эти создания называются мантикорами. Он видел их утром у Голубого моста, но тогда они были размером с пекинеса, а теперь каждый монстр в холке достигал не меньше полутора метров. Карн невольно сделал шаг назад. Но не испугался, напротив – в нем взбурлило какое-то доселе незнакомое чувство. Пьянящее, но не сказать, чтобы особенно приятное.

– Спокойно, парень, – Песочный человек в долю секунды оказался рядом и уже загораживал Карна от чудовищ. – Я разрешу это досадное недоразумение, а ты перекури пока.

С этими словами бог ночных кошмаров порвал на себе майку, прямо как Халк Хоган. На кой черт – не ясно, но вышло ну очень пафосно! Он не был перекачанным громилой из серии «арбузы дома забыл», скорее напоминал древнегреческого атлета – гармоничное сложение, развитые рельефные мышцы. И еще у него были татуировки. Много татуировок, они покрывали бока, широчайшие, шли вдоль позвоночника, взбирались на плечи, а затем разбегались по груди, спускаясь до самого паха.

Рокеронтис деловито размял шею, уверенными, отшлифованными движениями. Было ясно, что он красуется. Но перед кем? Если бы Эрра видел это, он был знал, что ответить. Рокеронтис красовался перед самим собой, ибо как для любого Нарцисса, для него существовал лишь один критерий совершенства – собственный взгляд.

Карн тряхнул головой – Рокеронтис держал в каждой руке по короткому индийскому катару. Откуда он их достал?.. Треугольные вытянутые клинки покрывала искусная роспись, которая сливалась в узоры, на первый взгляд абсолютно хаотичные, но на мгновение Карн будто увидел в них что-то знакомое. А потом узоры начали светиться матово-синим огнем, ярким, насыщенным, исполненным безупречной первозданной силы. Точно так же изменились татуировки на теле Рокеронтиса – они тоже налились синим свечением. Сначала едва заметно, потом все ярче и ярче.

Бог кошмаров резко обернулся – его глаза горели лазурным пламенем, а губы расплывались уже не в дурацкой улыбке, а в жестоком оскале. Он вновь подмигнул Карну. И опять от этого жеста парня прошиб холодный пот.

– Не ссы, мужик! – крикнул Песочный человек сквозь нарастающий стрекот, который издавали приближающиеся мантикоры. Одно из чудовищ как раз подобралось к Рокеронтису на расстояние броска. Оно застрекотало громче, изогнулось всем телом, и только теперь Карн увидел, что кроме скорпионьего хвоста эти создания снабжены еще одним оружием – огромными рачьими клешнями.

Мантикора выбросила вперед правую клешню и одновременно ударила хвостом, не оставляя противнику шансов увернуться от атаки с двух направлений. Но Рокеронтис неуловимым для взгляда движением ушел в сторону, пропуская клешню твари в дюйме от своего правого бока, перехватил хвост мантикоры, резко дернул его на себя и перерубил мощным ударом катара. Монстр взвыл и уже хотел было ретироваться, но древний бог поднырнул под инстинктивно выброшенную вперед левую клешню и ударил апперкотом в нижнюю часть «лица» мантикоры. Стрекот быстро перешел в бульканье. Теряющее силы чудовище еще несколько раз шлепнуло Рокеронтиса обрубком хвоста по спине и безжизненным кулем сползло к его ногам.

Но праздновать победу было рано, сразу три мантикоры бросились на бога с нескольких сторон, две – слева и справа, одна – сверху. Тут Карну открылась еще одна отличительная черта этих уродливых созданий. Оказывается, у них имелись крылья, небольшие и полупрозрачные, как у стрекоз. Парень вспомнил, что в некоторых книгах мантикорам действительно приписывали крылья. А Рокеронтис, судя по всему, был отлично осведомлен об анатомических подробностях своих навязчивых оппонентов.

Он закрутился волчком, уходя от смертоносных скорпионьих хвостов. Отскочил вправо и по инерции буквально впечатался в одну из мантикор, но перед этим успел выставить перед собой катар. Клинок, смачно хлюпнув, погрузился меж хитиновых пластин, прикрывавших нижнюю часть тела монстра. Мелькнули клешни, но там, куда они целились, уже никого не было. Рокеронтис ушел влево, одновременно уклоняясь и от клешней раненой твари и от хвоста другого врага. Ударил, не глядя, правым хуком, вклинился меж двух омерзительных тел, нанес серию быстрых ударов и, завершив комбинацию джебом, выполнил перекат, меняя позицию.

Когда Песочный человек вскочил на ноги, за его спиной из трех мантикор вертикальное положение сохранила лишь одна, и то – чудом, бог ночных кошмаров посчитал ее трупом и даже не обернулся. А перед ним из темноты уже появилась еще одна группа стрекочущих чудовищ, не меньше пяти штук. Он вынужден был отвлечься на них, тогда как выжившая мерзость из передового отряда, смекнув, что к чему, бросилась на более легкую цель – Карна. Что произошло дальше, парень помнил урывками.

На удивление страх не парализовал его, напротив, парень стал лихорадочно шарить взглядом вокруг – чтобы использовать в качестве оружия? А Мантикора, не теряя времени, взмыла в тлетворный воздух – небольшие крылья не могли обеспечить столь грузному телу полноценный полет, но позволяли высоко подпрыгивать, чтобы затем быстро пикировать к зазевавшуюся жертву.

Чудовище приземлилось, и Карн чудом увернулся от стремительной атаки. Щелкнула клешня, затем вторая, парень пригибался и отступал, четко осознавая, что пришедшая из ниоткуда нечеловеческая ловкость в любую секунду может подвести. Потом мантикора все же достала его, чиркнув по плечу, и боль жаркой волной прокатилась вниз по руке. Карн отпрыгнул от разящего хвоста, развернулся на месте, подставляя противнику спину, и выдернул из земли кол. Обычный деревянный кол, каким подвязывают молодые деревца.