Лейтенант. Назад в СССР. Книга 8. Часть 1

— Разумеется, спрашивай, что хочешь.

— А тебя с армии кто-нибудь ждёт?

Несколько секунд было тихо, я смотрел в её глаза и видел там томительное ожидание — она очень переживала, каким будет мой ответ.

— Конечно, ждёт… — с каменным лицом ответил я. — Есть одна женщина, которая меня очень любит и ждёт. Моя мама.

Нужно было видеть, как расслабилось её лицо, как на губах появилась открытая улыбка… Вероятно, она ожидала совсем другого ответа…

— Тьфу ты, напугал как… — усмехнувшись, отмахнулась она. — Ну, мама это само собой. А девушка?

— Той, о которой бы я знал — нет… — спокойно ответил я, выдержав многозначительную паузу.

Я прекрасно понимал, что мы нравимся друг другу и дело вовсе не в том, что я спас ее жизнь и жизнь ее отца. Тут было другое, то, чего нельзя объяснить… И конечно же я был не против. Совершенно не к месту вспомнил про медсестру Ниночку, из госпиталя под Асадабадом — с ней все было иначе. А тут плотно сидело в голове, что я встретил нужного и очень важного человека…

— И ты, получается, скоро уедешь? — спросила Лена, пододвинувшись ближе ко мне.

— Ну да, но это не точно… — улыбнулся я. — Моё командование вроде бы и дало добро, но как оно все будет дальше, я пока не знаю. М-м-м, вот обустроюсь, приглашу тебя в гости. Если, ты, конечно, не против!

— С радостью… Никогда не была в Краснодаре.

— О, это хороший город!

Мы посмотрели друг другу в глаза, вдруг повисла тишина. Не сговариваясь, мы медленно приблизились друг к другу… А затем наши губы слились в робком, но долгом поцелуе…

Глава 11 По поездам…

Через несколько дней, двадцать восьмого августа я уже сидел в поезде, следующим в Астрахань.

Конечно же, ехать пришлось в общем плацкартном вагоне, с кучей народа, детьми, шумом-гамом и остальными прелестями передвижения железнодорожным транспортом. И если в южной части Узбекской и Туркменской ССР пассажиров было относительно немного, то дальше следовавший до Москвы через Волгоград поезд набился полностью.

Ехал я один, без сопровождающих. На руках было предписание, военный билет, продовольственный аттестат — остальное выслали почтой. Форма одежды на мне была гражданской — спортивные штаны, футболка, а сверху лёгкая олимпийка. Это мера предосторожности, чтобы комендатура не прицепилась. Сталкиваться с ними не было никакого желания, особенно после того, как меня меня уже один раз чуть не увезли… Кстати, переодевание оказалось решением полковника Хорева!

Я весьма удивился, когда узнал, что он по-прежнему держит на контроле все мои перемещения, а так же одно время меня посещала мысль, что раз я в ближайшей перспективе стану курсантом высшего военного училища, то в ГРУ меня уже списали со счетов. Пусть и временно. Ан нет… Разведчиков бывших не бывает! У меня так же складывалось ощущение, что так просто все это не закончится и меня ещё будут дергать…

Когда я уезжал, удалось увидеться с Шутом, Самариным, Урду. Ещё раз увидел Дока. А в день выписки мне позвонил Кэп — пожелал удачи, чтоб я там не филонил. Ну и ясно намекнул, что когда получу офицера, то все изменится и начнется заметный карьерный рост… Пожелал мне военного счастья, хотя я за все года службы ещё в прошлой жизни так и не понял, в чем же это военное счастье состоит…

С Леной мы договорились встретиться через месяц — она приедет в Краснодар, погостить. Правда, я со своим статусом курсанта, скорее всего, буду обязан жить в казарме, вместе со всеми, но увольнения ведь никто не запрещал?!

Все свободное время я думал о нашей встрече, о дальнейших перспективах. Ну и чего греха таить, она мне очень понравилась, почему бы и не попробовать семейные отношения? Мне вот-вот стукнет двадцать один — до декабря осталось немного. В Союзе реалии были совсем другие, вовсе незачем и совершенно не модно ходить холостым до тридцати и свыше…

Наш поезд уже подъезжал к Астрахани — оставалось чуть более пары сотен километров. Позади осталась масса мелких населенных пунктов, половину названия которых я не запомнил, потому что там и смотреть-то было не на что. Да и ездил я тут уже далеко не первый раз! Одновременно поражался тому, как и в каких условиях живут люди — во многих местах, ни воды, ни электричества. Почти ничего нет.

Нет, безусловно афганцы прекрасно себя чувствуют в кишлаках, чисто в спартанских условиях и ничего, все их вроде бы устраивает. Впрочем, все познается в сравнении. И даже несмотря на то, что я всё-таки житель двадцать первого века, я вполне хорошо себя чувствовал и в восьмидесятых. Хорошее время, к сожалению, оно не вечно…

Со мной на соседних полках ехала пожилая в семейная пара, да и вообще молодых в вагоне было сравнительно немного. Так, несколько дембелей, которые отчего-то вели себя подозрительно тихо. Пара офицеров, в звании лейтенантов — мест на самолёте что ли не хватило? Так же было много детей с женщинами — перед школой такое оживление, что ли?

Ехали довольно быстро — поезд новый, совсем недавно пущен по другому маршруту. Каждому столбу не кланялись.

Одно место рядом со мной пустовало. Изначально-то я взял нижнее место, но после передумал и любезно поменялся с пожилой женщиной, которой было очень неудобно туда залезать… А заодно и познакомились, мужчину звали Иван Дмитриевич, а женщина была его супругой, представилась Тамарой Николаевной. Они ехали в Воронеж, куда-то к родственникам, на отдых. Оба оказались интересными, спокойными и рассудительными людьми.

Само собой, как водится в поездах, меня преследовал целый букет типичных запахов, самыми главными из которых были ароматы нестираных носков, пота и сигарет. Ну, что поделать, август же. Душно, жарко, даже несмотря на то, что окна были открыты с обеих сторон.

Мой организм был приучен к такой температуре, а потому мне было нормально справляться с нагрузкой. Местные жители тоже хорошо переносили такой жаркий климат, а вот проезжие постоянно жаловались.

Я несколько раз ходил и покупал не сладкий горячий чай — он частично помогал регулировать водно-солевой баланс в организме.

Однако, несмотря на то, что большая часть пути до Астрахани прошла хорошо, спокойно доехать до промежуточного пункта назначения не получилось — ну не бывает всё хорошо, вот хоть ты тресни.

Когда мы миновали Гурьев, на станции к нам подсел неприятный попутчик, который мне сразу не понравился. Молодой, довольно дерзкого вида, но при этом заросший как партизан, словно его все лето не стригли. На вид чуть постарше меня, лет двадцати трёх или немного больше. Довольно крупный, но не спортсмен. Он в значительной степени смахивал на ленивого и наглого студента разгульной жизни, который, вероятно, считал себя венцом творения. Видно было, что ничего дельного из себя он не представляет, всего лишь напыщенный козел, который живёт так, как ему хочется. Учитывая время года — вполне допустимо для студента. Видимо, тот ехал к месту учебы, впрочем, как и я. Но это как посмотреть. Если мажор, то почему плацкартом? Как-то не вяжется. Но чуйка молчала, ничего подозрительного тут вроде бы не было.

Даже не поздоровавшись, студент ввалился в полукупэ, выудил из своей сумки приличную стопку газет, затем небрежно швырнул ее под нижнюю полку. Бахнул на стол темно-зеленую бутылку «Буратино» в стекле, раскидал пыльные кеды по полу. Бросил пачку из-под сигарет, промахнувшись мимо столика — та упала на подушку к Ивану Дмитриевичу. Даже не подумав её подобрать, взяв газеты и журналы, он сразу же забравшись наверх, принялся громко шуршать бумагой и издавать удивлённые возгласы. Выглядело это так, будто он полгода просидел взаперти, а теперь его выпустили и он решил прочесть все новости за прошедший период. И эти новости его как будто бы удивляли… Иногда, ему попадалось что-то смешное, отчего студент противно ржал. Именно так, ржал, а вовсе не смеялся.