Лезвие. Книга 2. И прольется кровь

...Потому что он наложил на тебя Обливиэйт, - сказал голос в голове.
– Сразу после этих слов, перед тем, как ты села в поезд. Он наговорил лишнего и решил стереть тебе память, чтобы ты не знала о приказе Волдеморта насчет Драко Малфоя, чтобы в нужный час не натворила глупостей и не сбежала с ним до бойни. Чтобы Снейп смог тебя оттуда забрать в самом конце. И чтобы ты не помнила о его порыве и поцелуе.

В висках Джинни стучало. Мерлинова борода, так вот, что между ними случилось! А она так много времени провела в его доме после бойни, даже не догадываясь! Но в свете этой информации все выглядит иначе: и Снейп у ее кровати, держащий ее за руку, и Гермиона с этой болью, приступом ревности, и... гибель Драко.

При таком раскладе выходит, что Люциус Малфой прав, и Снейп действительно отчасти виноват. Джинни была там и ясно помнила, что Драко спасти было нельзя - она, черт побери, попыталась. Но Снейп даже не собирался пробовать. Даже накануне, в это проклятое Рождество, перед этим долбаным поездом, он четко дал понять, что мысленно "списал" Драко, потому что так повелел Волдеморт. А потом испугался такой откровенности и затер ей память, скотина!

Впрочем, память-то он затер, а какое-то ощущение осталось. Конечно, осталось, раз Джинни все-таки пошла с ним после бойни, доверилась ему, позволила спасти. После страшной, чудовижной бойни, когда как в невероятном сне убили и осквернили трупы ее семьи, отрезав им головы, что до сих пор до конца не осознавалось Джинни. Словно что-то в ее сознании мешало принять факт смерти близких как правду, что-то заставляло считать произошедшее дурным цирком с дешевыми, мерзкими декорациями… Все было каким-то больным, неправильным кошмаром! Кошмаром, в котором Драко умер - именно так, как сказал Снейп. А сам Снейп спас Джинни, как и обещал.

Только вот теперь судьба свела их снова, в совершенно непредвиденном месте, при немыслимых обстоятельствах. Северус Снейп совсем рядом, но Джинни не торопилась ни пододвинуться к нему ближе, ни вернуть в чувство. Она отчаянно пыталась разобраться в себе, в нем и мотивах его поступков, открывшихся в этих нахлынувших воспоминаниях, которых еще полчаса назад не было вовсе.

Вокруг рта Снейпа запеклась кровь. Люциус Малфой говорил, что его пытает Невилл Лонгботтом с особой жестокостью. Грустно. Горько. Невилл. Мальчик, который когда-то заикался от страха и мухи бы не обидел. Еще одна жертва войны с искореженной психикой и жаждой мщения. Отчасти, конечно, Снейп сам был виноват - он уж слишком отрывался на Невилле в Школе. Все забитые и обиженные ребята вроде Невилла в глубине души таковы — стоит им поменяться местами с мучителем, и лучше держаться от них как можно дальше. В конце концов, Снейп сам в школьные годы был забитый, а стоило стать взрослым, не придумал ничего лучше, как самоутверждаться на напуганных детях. И вот, за что боролся, на то и напоролся: теперь ради возможности отомстить бывшему обидчику Невилл не то, что Драко воскресит, а хоть самого черта в зад поцелует. Классическая, кстати, логика чистокровных. Черт бы их всех побрал.

Даже с этой кровью, синяками, запавшими глазами и грязной одеждой Снейп был красив. Забавно было именно сейчас это сознавать, здесь, в темнице, на каменном полу, где они оба пленники, вот только она, Джинни Уизли, в куда более выигрышном положении. Потому что именно от нее сейчас зависит дальнейший ход его жизни. Так что спасать на сей раз придется не ему Джинни, а наоборот. Вот только для начала не мешало бы понять, хочется ей этого или нет.

Прежде, чем Джинни успела прийти хоть к какому-то осознанному ответу для себя на этот вопрос, Снейп зашевелился. Он с трудом потянулся, с его губ сорвался стон боли. Затем он, продрав глаза и проморгавшись, опешил, увидев Джинни. Он подался вперед, всматриваясь, затем отпрянул, вжимаясь в свой угол, и его лицо вновь стало обычным - невозмутимым настолько, насколько это вообще возможно с учетом обстоятельств.

– Это я, Северус, - сказала Джинни, намеренно называя его по имени, чего раньше никогда не делала.
– Это я, Джинни.

– Хорошая попытка, Беллатрикс, но тебе не идет, - прохрипел он и отвернулся к стене.

Джинни закатила глаза. Им со Снейпом явно предстоял долгий и сложный разговор. Надо было плотнее поесть, когда домовые эльфы Малфоев приносили еду. И почему все мудрые идеи и светлые мысли всегда приходят с большим опозданием?..

Ответ на этот вопрос не подсказал бы ни Альбус Дамблдор, ни лорд Волдеморт, ни даже сам, мать его, великий Мерлин.

Глава 11. "Не здесь, не сейчас и не мы"

Это могло бы значить много,

Какая дорога? Сильная, смелая, терний уместен ли?

Ради Бога.

Это могло быть тем, что чуем.

Нет, не ревную. И да, твои руки я в мыслях рисую,

И ради Бога, целую, целую.

Безудержным смехом пронзай мои сны,

До весны, до апреля ты пропой эту песню,

Не вместе. Но этого - нет!
– нет чудесней.

Добейся. Не спи, не гони, не кричи, пусть все будет.

Никто не осудит. А если и так, это люди,

Исхода не будет,

И через сто тысяч бездарных, поломанных судеб,

Останутся люди,

И с ними мы - будем.

К.Буянова "Люди"

– Это действительно я, - повторила Джинни.
– Северус, пожалуйста...

— Это такая шутка?
– прохрипел тот.
– Мистер Лонгботтом, вы тоже здесь? Снова заглянули ко мне в гости? Не могу сказать, что я скучал.

Черт бы его побрал, Снейпа! Даже в таких условиях он оставался собой, сохранял прежние интонации, словно сознательно напрашиваясь на более яростные муки. Она не сдержалась от невольной улыбки и покачала головой.

— Белла, Белла, — Снейп по-прежнему не поворачивался. — Тут ты просчиталась. Мисс Уизли никогда не называла меня по имени, и это выдает твой фарс.

— Да никакая это не Белла, это Джинни Уизли, профессор! — эта ситуация начинала конкретно раздражать. Джинни подобралась ближе к нему, на расстояние вытянутой руки. — Вы вывели меня из Норы после бойни и спрятали у себя дома. Я там была полтора месяца, бредила, никого толком не узнавая...

— Дешевая уловка. Это тебе Гермиона могла рассказать, — Снейп наконец соизволил развернуться и почти выплюнул эти слова в лицо девушке.

— Ах так? Нужны более конкретные аргументы? Ну хорошо. Рождество, Хогвартс, чемодан, дорога до вокзала. Там никого не было, кроме нас, и после нашей весьма своеобразной беседы вы наложили на меня Обливиэйт.

Ага, пробило-таки. Теперь Северус Снейп замер и изменился в лице. А значит, пожалуй, стоит пойти ва-банк для усиления эффекта. Джинни протянула руку и дотронулась до его щеки. Такая же, как тогда - в почти стертых из ее памяти воспоминаниях. У него ледяная кожа, а под ее пальцами внезапно забилась жилка ближе к виску.

— Это действительно я, — тихо повторила она.

Теперь он, кажется, и правда поверил. Его правая рука дрогнула. На какую-то долю секунды Джинни подумалось, что он оттолкнет ее или ударит, но он лишь взял прядь ее волос и поднес к носу, вдыхая ее запах.

— И правда, ты, — наконец, вымолвил он. — Но как? Как ты здесь оказалась?

Он нюхает прядь волос. Снейп нюхает прядь ее волос, вашу ж мать! Возможно, он решил, что бредит, что это все ему снится, и потому позволяет себе такие жесты. А может быть, он смирился с тем, что умрет, и раз терять нечего, можно следовать своим желаниям без оговорок и игр? Ведь ведь Мерлин, а.