Лезвие. Книга 2. И прольется кровь

Люциус вспомнил свой недавний разговор с Беллатрикс, страшно обеспокоенной ритуалом Черного Возрождения. Она считала, что Драко не захочет возвращаться обратно. Что ж, логичное предположение, если он выбрал смерть сам, девчонку отпустил и прочее, прочее, прочее. Но сейчас, глядя на юную Уизли, Люциус увидел и другой вариант развития событий. Если его сын окзался настолько во власти своих странных, неправильных чувств, возможно, ему захочется вернуться к ней с того света? Если все остальное потеряло для него смысл - глупое допущение, но вдруг? Если бы, скажем, он каким-то образом узнал, что эта Уизли спасена, ее жизни ничто не угрожает, и есть шанс вернуться в ее мир и быть с ней - вдруг Драко бы этого захотел? Другое дело, что тогда Люциусу пришлось бы смириться с этой девицей в качестве своей невестки, а об этом не хочется даже думать.

Вот только если миссия Джинни Уизли у Темного Лорда действительно связана с ее смертью, то весь замысел возвращения Драко на грани фола. Если она вот-вот погибнет, и они встретятся в том мире, обратно Драко точно идти не захочет. А вот если она будет здесь, будет ждать его обратно, а не стремиться к нему туда… Скорее всего, до этого додумалась и Беллатрикс. Если так, то задача существенно упростилась: не надо разыскивать девчонку, выманивать из-под носа Повелителя, потому что она сама пришла к ним в руки! Невероятно! Может быть, это и есть судьба? Люциус скрестил пальцы, словно боясь отпустить случайно залетевшую в его сети надежду.

— Джиневра, — медленно начал он, стараясь не выдавать своего возбуждения, — тебе совсем не обязательно торопиться туда. Есть возможность вернуть моего сына обратно. Гипотетическая, но есть. Один сложный ритуал, тайный, почти утерянный, доступный только чистокровным…

Джинни тихо вскрикнула и побледнела пуще прежнего, хотя казалось, что больше некуда. Люциус остался доволен. Вот и эмоции у снежной королевы с огненными волосами. Ей отнюдь не все равно. Она все еще хочет жить.

— Что я могу для этого сделать? — прошептала она.

— Во-первых, не торопись умирать. Не скрою, что мне это неприятно, но оаз между тобой и моим сыном сильная связь, я предполагаю, что он захочет пойти обратно к тебе. Если ты будешь здесь его ждать и звать обратно, он вернется. Так что тебе не нужно почти ничего делать. Прядь твоих волос, необходимая для ритуала, у нас есть и так.

Видя недоумение девушки, Люциус пояснил:

— Драко носил ее на сердце.

Судя по выражению лица, для нее это оказалось новостью.

— Значит, я должна остаться здесь? У вас? — пробормотала Джинни. — А вдруг Темный Лорд ведь все равно меня найдет и призовет?

— А это уже не твоя забота, а моя, — отрезал Люциус. — Если хочешь сделать что-то полезное и о чем-то беспокоиться, то тебе будет одно поручение. У меня в подвале содержится Северус Снейп. Он оказался на редкость несговорчив и не хочет искупить свои грехи, вернув нам Драко. Могу ли я…

— Вначале ответьте на один вопрос, — перебила Джинни. — Этот ритуал точно сработает?

Люциус глубоко вздохнул, обдумывая ответ. Судя по всему, придется быть честным, многое поставлено на карту, и практически все это зависит от въедливой наглой рыжей девки.

— Есть шансы, что сработает, — ответил он. — Эта магия относится к самым черным и в какой-то мере самым античеловечным и страшным страницам нашей истории. Ритуал давно не проверяли. Сам Темный Лорд в свое время отказался от использования Черного Возрождения. По слухам последний человек, успешно возвращенный к жизни таким образом, восходил к далекой молодости Николаса Фламмеля.

— Того самого, который изобрел философский камень? — удивилась Джинни.

— А как ты думаешь, этот старик мог иначе его изобрести? — усмехнулся Люциус. — Это практически не подлежит сомнению. Для победы над смертью с ней надо столкнуться и близко познакомиться. Это не просто мантия-невидимка или тому подобные магические артефакты. Философский камень дает вечную жизнь и вечную молодость - не отсрочку от смерти, а насовсем. Многие сошлись на мысли, что в состав камня входят некоторые компоненты, которые можно было получить только там или под влиянием путешествия оттуда сюда. Так что шанс есть. Не более, чем шанс, но и ради этого шанса лично я готов рискнуть всем.

Малфой не лукавил. Ему действительно было нечего терять. В случае неудачи он оставался при своих, а в случае успеха он получал обратно не только своего сына и наследника, но еще и власть, неприкосновенность и страх, страх самого Темного Лорда перед тем, кто смог справиться со смертью, вмешаться в естественный ход вещей и выйти победителем. Это уж точно гарантировало безопасность для своей семьи, и, возможно, все же окончательную победу их общего великого дела… Миром должны править чистокровные маги, и никаким неполноценным полукровкам не пристало решать, кому жить, а кому умирать в рядах истинных магов…

— Я сделаю все, что от меня требуется, — сказала Джинни. Ее голос звучал твердо, громко и решительно.
– Если есть хотя бы слабый шанс вернуть Драко, им надо воспользоваться. Если с помощью этого вашего Возрождения удастся вернуть Драко, то впоследствии удастся вернуть и мою семью.

Резонно. Люциус в очередной раз пристально посмотрел на Джинни, и в этот момент что-то произошло. Они встретились глазами. Вспышка.

Время остановилось. Он не знал, сколько длилась эта гипнотическая связь - может, минуту, а может, полчаса. Пространство перед его взором тряслось и распадалось, он видел какие-то обрывки, бессвязный калейдоскоп событий, голосов, действий, и все это тонуло в огромных глазах Джиневры Уизли, и эта пропасть словно затягивала его. Внезапно он резко тряхнул головой и выбежал, хлопнув дверью, не говоря ни слова, не заботясь о том, какое впечатление произвел. Люциус прижался к стене, дыша часто-часто, на лбу выступила тяжелая испарина, глаза лихорадочно блестели. Калейдоскоп выстроился в ряд и прокрутился в голове с дьявольской точностью, картина за картиной.

Дом Волдеморта, вскоре после падения. Артефакты, которые нужно было срочно спрятать от Министерства. Счет шел на часы, местоположение дома должно было вот-вот раскрыться. Многие Упивающиеся оказались схваченными, пытались облегчить свою судьбу, и Люциус Малфой знал, что не станет исключением. Однако в отличие от большинства своих соратников, ему удалось сделать все красиво. Оказаться чистым перед властями без грязного поклепа на своих, которые при случае отомстят, без заголовков газет и журналов, без позора для жены и сына, без смешков общественности, но окутанным уважением, страхом, таинственностью, силой. Именно ему предстояло спасти как можно больше вещей Повелителя, поскольку Люциус ни на секунду не сомневался, что тот вернется. А если даже и нет, то все равно пригодится...

В тот день он забирал оставшуюся партию. Чего там только не было! Особую ценность для Люциуса представляла запрещенная литература и всевозможные магические предметы. Милорд большинство из них наделял сакральным, ему одному известным смыслом и особыми чарами. Особенно свой старый дневник школьных времен, это Люциус помнил хорошо. Как-то раз Темный Лорд выразился, что в этом дневнике он заключил себя самого, в пору восхождения, задолго до падения. На внешний вид, обычная вещица. Дневник как дневник, потертая обложка, пустые страницы с предсказуемым секретом. Люциус легонько встряхнул книжицу и собирался положить в карман, как вдруг заметил, что из дневника вывалился вчетверо сложенный листок. Он поднял его. Судя по всему, листок не относился к дневнику - хотя бы по той причине, что не подходил по размеру страниц и явно не был пустым. Разумеется, Люциус его развернул. Его взору предстал рисунок, сделанный карандашом - надо сказать, сделанный более чем прилично и довольно неравнодушно, если так можно выразиться.