Либретто

– Я не буду терпеть, Даня, – прошептал одними губами Вадим. – Я ему ёбну…

Даня ответить не успел, как вдруг, «крутой пацан» наносит удар Вадиму в грудину, но получает «блок» и ответный хук справа. Развернувшись вокруг своей оси, сержантик приземлился на жопу, притулившись к стене – если бы ни эта стена, он бы лег пластом. У курящего «деда» выпала сигарета изо рта. От неожиданности и такой дерзости «молодых» на мгновение и «башкир» впал в ступор, но это длилось всего секунду:

– Ах ты салага ебучая, – прорычал он и кинулся на Вадима, но тут подключился Лёха и «смазал» удар по этому мелкому и скользкому гавну. Зато Данькин хайкик достиг цели и уложил «башкира» на пол. На повал. Курильщик ломанулся бегом из казармы что было сил, наверно, за помощью, но догонять его не стали. Вместо этого толпа ребят, которые боялись и были избиты, затаптывали боксёра, которой едва очнулся и тут же получил шквал новых ударов по себе. «Башкира» сгреб в охапку Илья и понес в туалет окунуть в «очко» головой.

Только пятеро «молодых» просто стояли и наблюдали за этим всем затравленными глазами.

– Поучаствовать не желаем? – пригласил их Вадим. – Что, блять, ссыте? Или нравится быть подтерашкой? – но они только взгляды опустили и не ответили. – Ну ладно. Будте… Похеру мне на вас. Эй! – крикнул он разбушевавшимся «духам». – Вы не убейте его там!

На полу лежало раздавленное, но живое тело бывшего мучителя. Другая группа, «опускавшая» «башкира», возилась с ним в туалете – он пришёл в себя и вопил оттуда, как резаный, но было поздно сначала угрожать, а затем и молить о пощаде.

Даня побежал в туалет прекратить всё это, но пацаны уже выходили:

– Он жив?

– Живой. Доигрался…

– Трибунал нам не нужен. Надо, чтобы они могли ходить и говорить, – сказал Данька и в этот момент послышался топот нескольких десятков ног на лестнице: это «старики» подняли своих «слонов» – рябят на полгода младше себя сроком службы на разборки.

– Воины! – крикнул Вадим. – К бою!!!

И все, как один, с табуретками в руках выстроились у входа в роту, а у кого снимались кроватные поручни в изголовьях или в ногах кроватей – сняли и их.

Толпа из двадцати человек завалилась в роту и остановилась на входе. Они «вооружены» были теми же предметами. Какое-то время бойцы пялились друг на друга, никто не решался ринуться в бой первым. Тишину прервал тот самый старослужащий, который убежал за помощью:

– Хули вы стоите, идиоты! Прибейте их! – заорал он.

Но никто не тронулся с места… Вид решительно настроенных, с табуретками в руках, не собирающихся отступать «молодых» ребят, остудил боевой пыл «слоников» – в конце концов все они были «одной крови», все натерпелись беспредела и безнаказанности от этих олухов и, конечно же, никому не хотелось подставлять свою морду за них: одно дело запугать какого-то несчастного «духа», одного и без «оружия», затравленного и уже заведомо сломленного, другое же дело противостоять прочному костяку и хорошо организованной и бесстрашной группе. Как бы то ни было, то, что произошло, произошло впервые и никто не знал, что делать.

– Нууу, блять! – рявкнул тот же самый «дед». И в голосе его послышались нотки разочарования, обиды и страха.

Вперёд вышел ещё один «старый» и спокойно произнес:

– Это беспредел – то, что вы делаете. Это не по правилам, не по традициям и не по закону. Не хотите «залупаться», как мы в свое время? Всех били! Хотите избежать закона армейской жизни и понятий? Так не будет. Должна быть иерархия, потому что это – ПОРЯДОК и ДИСЦИПЛИНА. Что будет, если все будут равны? А что будет, если все будут богаты? Это не порядок – это рай, которого не будет никогда, потому что мы – люди, а люди полны жадности, азарта, жажды власти и наживы! Тысячелетние пороки не мог победить никто, даже те, кто был и покруче Вас! Так за кого Вы, блять, себя принимаете, салаги?! Хотите изменить Мир???

– Именно, – ответил ему Вадим. – И начали мы прямо с себя, а не с кого-то там за углом. Беспредел – это когда два долбаёба на протяжении двух с половиной часов издеваются над толпой пацанов, а те терпят. Потому что бояться! И этот страх дембеля – это и есть тот самый неписанный армейский закон. Этот страх заложен в нас непонятно откуда, происхождение его мне не известно, но скажу так: присесть 1500 тысячи раз я могу и днём, а не ночью, и мне не нужен кусок гавна, стоящий и ссущий в это время на меня сверху. Ты – старослужащий, ты должен учить молодых СЛУЖБЕ, обращением с оружием и всё такое прочее, да элементарно объяснить, как подшивку пришить правильно! Порядка и дисциплины можно добиться и не издеваясь над людьми. Я знаю, что мы не в институте благородных девиц, но ведь всему есть предел, ёбаный ты в рот!.. Чему я могу научиться у тебя? А они, – Вадим махнул головой назад в сторону своих парней. – Как не отбить печень, пиная по ней всю ночь? Если только этому, то сосите Вы хуй, пацаны, – и Вадим бросил это всем, кто стоял по ту сторону баррикад. – Сами разберёмся как-нибудь. Да и вообще, толпа тут никому не нужна. Я готов прямо сейчас, лично, схлестнуться с любым и каждым из Вас, но! Один на один. Зачем нам куча разбитых рожь? Хватит и нескольких «особенных» …

Воцарилось молчание. Боксёр и «башкир» – в миру Слава и Иван – стояли на входе в спальник понурив свои буйные пустые головы.

Не сказав ни слова, «слоны» один за другим стали покидать расположение. Через пару минут уже никого не было в казарме, будто всё это было во сне.

Стояли только «наши» и те двое – гонец за помощью и его товарищ – Стас и Виктор.

– Ладно, – сказал Виктор. – Не знаю, что тут еще сказать, пацаны. Думаю, что об этом никто не должен узнать на утро. Из командиров, в смысле…

Вы за ночь подшейтесь, у кого что порвано и прочее. Славян, – он обратился к своему товарищу, – скажешь кэпу завтра, что упал… Когда брился…

Витя печально улыбнулся. Слава качнул головой даже не подняв взгляда.

–Ну, значит всё! Бывайте… А если честно, то Вы молодцы.

После этих слов ушёл и он.

***

А дальше… Дальше оказалось, что это учебная рота и после присяги их разберут по тем местам, где дальше будет продолжаться служба. Строевая подготовка по два часа в день, дважды в неделю стрельбы на полевом учебном центре (ПУЦ), на плацу с дубинками и щитами отрабатывали приёмы разгона демонстрантов, отрабатывались приёмы, базированные на таких дисциплинах, как самбо и дзюдо, по субботам с восьми утра до обеда проводились «заплывы» в казарме на ПХД (парко–хозяйственный день). Кормили отвратительно: если борщ, то красная вода с куском свеклы, если щи, – то вода белая с листом капусты. На ПУЦ бегали 12 км туда и 12-ть обратно и только в эти два дня в неделю еда была человеческой и по многу.

В декабре началась первая Чеченская война. Большую часть старослужащих дивизии переправили в горячую точку, остались только «духи», сержанты по одному на роту с командирами рот, учебный центр и штаб.

4-го января 1995 года, ровно через месяц после прибытия в часть, ребята приняли присягу и однажды, на очередном построении, один офицер ходил вдоль шеренги и, оглядывая каждого из ребят, для себя на руке писал: «спецназ», «разведка», «авторота» … После присяги начался специальный отбор: ребят отбирали ростом не ниже 180см и не выше 185см и обязательно хорошо физически развитых. Илью отправили во второй полк к зенитчикам и миномётчикам, Костю тоже во второй полк, только в автороту, а Серёгу – «металлиста», Данилу, Вадима и Лёху определили в спецназ. Лёха был ниже 180см, но его взяли, потому что он имел разряд по стрельбе и, видимо, о случае в поезде шепнул, кому надо, тот Старлей. Илья тоже просился к ним… Здоровенный детина не понимал, почему его не берут в спецназ, но ему объяснили, что с его физическими данными он пригодится на снарядах, мешках, ящиках и всяких гаубицах. В спецназе такие не нужны –лёгкая мишень. Приказ – есть приказ…

Время пролетело незаметно в новых и нормальных условиях по сравнению с первым месяцем службы. За постоянными и каждодневными нагрузками, марш – бросками по 15км с полной выкладкой, рукопашкой, стрельбой из разного вида оружия, приёмами маскировки, высотной подготовкой, учебными штурмами зданий и освобождению заложников, неожиданно наступила весна.

Война в Чечне была в разгаре, наши несли большие потери – сейчас это известно. Но тогда информация от срочников утаивалась, только не утихали разговоры, что и, едва окончивших учебку бойцов, скоро бросят на замену тем, кто уехал зимой. Никто не знал, куда, но все были уверены, что это куда-то на Юг…

5 мая 1995 года, поднятых по тревоге и взявших с собой заранее собранные вещмешки, ребят построили на плацу. Командир зачитал приказ. Затем поехали в аэропорт.

Они улетали на Кавказ.

ГлаваIII.

Через два с половиной часа были уже в Моздоке, а вечером – в аэропорте Северном, в Грозном.

Встречали ребят «деды» на «Уралах» и «ЗИЛах». Полк располагался в 15 километрах от Грозного в заводском микрорайоне. Пока ребят везли по Грозному, они смотрели на разрушенные дома, трупы, валяющиеся прямо на улице, застывшие в нелепых позах… Часто валялись просто оторванные руки или ноги или ополовиненные тела – только верх или только низ. В более – менее уцелевших жилых домах окна были завалены мешками с песком.