Личная награда Альфы

К тому времени я уже доехала до аэропорта, прошла регистрацию, и даже какое-то время понаблюдала за осторожной ловлей преступника.

К сожалению, преступником был кто-то из моих соотечественников. По крайней мере, офицеры спецслужб (мне приходилось бывать во многих горячих точках, и этих ребят я узнавала по нюху);так вот, офицеры спецслужб рыскали по залу вылета, явно ища кого-то из англичан — это было одно из немногих слов, которое я запомнила на латышском.

Гэбэшники (или кто там из спец служб) осуществляли поиск преступника целым отрядом, припахав к своей работе даже представителей авиакомпаний. Кстати, кто-то указал гбэшникам и на меня — я уже мысленно подобралась, готовясь предъявить все свои документы, но как раз в этот момент перезвонила Ольга.

— Привет, подруга, ты всё ещё в Риге?

— Всё ещё, — рассмеялась я. — Но, к сожалению, ненадолго. Я уже в аэропорту.

— Летишь домой или по работе?

— Не поверишь — еду к родителям.

— Да ладно?

— Ну, мама сказала, что они с отцом меня встретят в аэропорту, — я тяжело вздохнула. — Так что до своей коморки я доберусь не скоро.

— Хм… Алексис, а в Британии землетрясения бывают? — вкрадчиво спросила Ольга.

— Бывают… — растерянно протянула я. — А что?

— Хм, прости, неудачный пример. Хотела пошутить… Но я бы в любом случае опасалась твоих родителей.

Я, вспомнив про мамину истерику по телефону, мысленно согласилась со своей подружкой: родители явно чего-то опасались.

А может, ну его, этот Оксфорд. Может, остаться здесь?

Я представила, как заселяюсь обратно в гостиницу… в которой когда-нибудь, возможно даже завтра, столкнусь с Викингом.

Ммм… я аж зажмурилась от удовольствия.

Эх, мечты, мечты… Но ехать домой всё же было надо— у меня вскоре планировалась четырехмесячная поездка в Иран, следовало и на родине немного побыть. Да и вообще, Риги в моих планах никогда не было — я и так приехала сюда спонтанно, безо всякой причины.

Что касается родителей, то мама, у которой внезапно появилось тревожное предчувствие, меня тоже напрягала… пожалуй, я даже готова была согласиться с Ольгой по поводу моих родителей: в их доме мне надо держать ухо востро. Не то, чтобы они желали мне зла — я думала как раз наоборот, они хотели, чтобы у меня всё было хорошо.

Но как показала практика, их «хорошо» часто не совпадает с моим.

Я уже практически прощалась с Ольгой, когда один из парней службы безопасности, проходя мимо меня, осторожно покосился в мою сторону и произнес что-то по рации, а после отправился к другим пассажирам. Жаль, что гэбэшники разговаривали между собой только по-латышски, поэтому смысла его фразы я не поняла.

—…krievu…

Услышанное больше напоминало какое-то кодовое слово. Или глагол. Криеву, приеду, уеду… А может, у этой фразы вообще было какой-то иное значение? В любом случае, безопасники очень скоро покинули зал вылета, и всё веселье закончилось. То ли нарушитель скрылся, то ли его поймали… Я же благополучно дождалась своего рейса, на котором и вернулась в Лондон.

Понимая, что дома мне предстоит очередной «бой» с родителями, я заранее приготовилась к неприятностям… которые начались сразу, стоило мне только выйти из самолёта.

Во-первых, мои документы проверяли пять или шесть раз. Разные люди. Сначала вместе со всеми пассажирами, затем отдельно, попросив меня открыть сумку.

Вспомнив о том, что латвийские безопасники пытались поймать в аэропорту какого-то англичанина, я жутко испугалась, что этот самый англичанин мог незаметно подкинуть мне что-нибудь запрещённое в вещи.

У меня сердце в пятки ушло от страха!

Дрожащими руками, я открыла сумку и продемонстрировала пограничникам всё свое оборудование и остальные вещи, пытаясь в тоже время выяснить, что происходит.

Меня так даже на территориях, где войны ведутся, не шманали… То есть шманали, конечно, но там ты от людей этого ожидаешь: ты — чужак, женщина, фотограф. Здесь же я прилетела в родную страну из страны, входящий в состав Европейского Союза. И что, собственно, происходит?

Я задавала этот вопрос несколько раз, в ответ получала либо молчание, либо ответные — не связанные с пересечением границы — вопросы, как то: где я отдыхала в Риге, снимала ли я номер одна или с подружкой, бывали ли у меня в номере гостьи.

Затем один из офицеров, проверяющих мою сумку, нашёл в ней футболку со Стичем — героем популярного диснеевского мультика, которую я использовала как ночную рубашку.

— Мы вынуждены будем на время изъять эту вещь, — сообщил один из пограничников. — Вам вернут вашу вещь через пару дней.

— Да что происходит-то??? — Заорала я, теряя терпение.

Нет, одно дело, если бы меня спрашивали о моей последней (предпоследней, если включить в этот список небольшую фотосессию в Париже) работе — в той стране, где я работала до Парижского проекта, заправляли всем необразованные, шовинистически настроенные фанатики. Запрещённая в большинстве развитых стран организация, между прочим.

Если бы мне задавали вопросы об этом, я бы даже не удивилась и сама пыталась бы всячески помочь пограничникам.

Но какое подозрение могло вызвать моё короткое путешествие в Ригу? И зачем… зачем этим людям сдалась моя футболка?

Самое смешное, что после этого меня отпустили.

Просто таки не пограничники, охраняющие покой граждан Объединённого Королевства, а фетишисты какие-то…

Измочаленная долгим допросом и едва живая, я вышла в общий зал, где меня уже встречали родители.

— Алексис, всё в порядке? — спросили мама и отец, вглядываясь в моё лицо. — Твой самолёт приземлился два часа назад.

— Да… у пограничников оказались вопросы.

— Вопросы? — прищурилась мама. — Какие вопросы?

— Разные.

— О чем были эти вопросы? — продолжала допрашивать меня родительница. Обычно я спокойно переносила мамино желание быть осведомлённой (ничего плохого в этом для учёного нет), но не когда меня перед этим целых два часа мучили похожими вопросами на границе. У любого бы после подобного сдали нервы.

— Мам, — вздохнула я тяжело. — Можно не сейчас, а?

— Я просто хочу знать, какие вопросы тебе задавали. Разве так трудно ответить?

— Тебе пересказывать всю нашу двухчасовую беседу?

— Алексис, — оборвал меня отец. — Как ты разговариваешь с матерью? Твоя мама всего лишь поинтересовалась причиной, по которой тебя задержали.

Я перевела дыхание и посмотрела на отца. Неужели он прав, а я просто огрызаюсь от усталости?

— Да я не знаю, — примирительным тоном произнесла я. — Вы же не думаете, что мне кто-то что-то будет рассказывать.