Личный аптекарь императора

— Сам возьми. Он лежит в тумбочке у кровати. Не ошибёшься. Больше там ничего нет.

Я аккуратно опустил голову служанки на подушку, которую выдернул с ближайшего кресла, и опрометью бросился в вонючую спальню. Артефакт лежал там, где сказала старуха. Он был размером с ладонь и с позолоченной рукояткой. С двух сторон к нему прикреплены прозрачные камни.

— Ну где ты там? — донёсся скрипучий голос баронессы.

Я спустился вниз и подбежал к Завьяловой.

— Как работает артефакт?

— Прикоснись камнем к моей груди, а сам держись за второй. Всё, что артефакт заберёт у меня, тут же отдаст тебе, — недовольно проговорила она и распахнула блузку на своей груди.

Сделал, как она велела, и камни сразу же загорелись золотистым огнём. Я почувствовал, как энергия боевой магини потекла в мой магический источник. На мгновение мне даже показалось, что удастся заполнить его больше установленной нормы, но вскоре камни потухли, и передача маны прекратилась. Кислота раствори этот имперский запрет! Чтобы его хорюны зубастые обглодали!

— М-да, Филатов. Жаль мне вас, но ничего не поделаешь. Против воли императора не пойдёшь, — покачала головой баронесса. — Но ты Свету спаси. Она мне как подруга. Остальные уже давно поумирали.

Света почти не дышала, у неё посинели губы.

Я взял женщину за руку, закрыл глаза и направил ману, выискивая в её крови нужный эфир. Вскоре он нашёлся, и я усилил его настолько, насколько мог. Эфир среагировал мгновенно, разливаясь по организму женщины.

— Ну чего там? Лучше стало? — баронесса подошла поближе и озадаченно уставилась на нас.

Я не ответил. Не до неё сейчас.

Вдруг Света широко раскрыла глаза и с шумом вздохнула полной грудью.

— Фух-х-х, жива, — я с облегчением выдохнул и помог девушке сесть.

Служанка жадно дышала, наполняя легкие живительным воздухом. После произошедшего ей понадобилось время, чтобы прийти в себя. Шок и паника понемногу отступали, но её ещё несколько минут трясло.

— У меня аллергия на ромашку. Мне, наверное, надо было сказать об этом. Простите, господин Филатов, — несмело проговорила служанка, когда полностью успокоилась и смогла подняться на ноги.

— Да, надо было сказать. Но я и сам виноват. Должен был узнать, прежде чем дать выпить. Кстати, а у вас нет аллергии? — я повернулся к баронессе, которая принюхивалась к содержимому колбы.

— Нет у меня никакой аллергии, — отмахнулась она и шумом выдохнула. — Ну-у, была не была.

Завьялова одним большим глотком опустошила стеклянную посуду, пощёлкала языком и крякнула, будто опрокинула кружку перебродившего сока болотных ягод. Я внимательно уставился на неё, ожидая реакции организма.

Долго ждать не пришлось. Женщина выпрямилась, опавшая грудь поднялась, редкие волосы зашелестели, превращаясь в густую каштановую гриву. Еще через несколько минут передо мной стояла красивая женщина с большими голубыми глазами и со стройной подтянутой фигурой.

Баронесса медленно подошла к зеркалу и ахнула.

— Не может быть… Неужели это я?

Она трогала лицо, причесала пальцами волосы, улыбнулась, обнажив крепкие белоснежные зубы. Даже блузку распахнула и с обожанием осмотрела свою молодую упругую грудь.

— Филатов, ты просто волшебник, — она наконец обратила внимание на меня.

— Ничего сложного, — пожал я плечами. — Только пусть это останется между нами.

— Можешь даже не сомневаться, — твёрдо проговорила она и подняла руку. — Обещаю держать в тайне всё, что произошло между нами.

Я хотел возразить, что между нами ничего особенного не произошло и достаточно просто пообещать не рассказывать об эликсире, но не стал перебивать.

— А если Света проговорится, то я собственными руками ей шею сверну, — баронесса многозначительно посмотрела на опешившую служанку, затем перевела взгляд на меня. — Но и ты должен пообещать, что больше никому не приготовишь своё зелье.

— Этого обещать не буду, — твёрдо сказал я.

— Хм, ну ладно. И так никто не узнает, ведь тогда тебя накажут имперцы за манаросы.

— А как вы объясните окружающим, почему стали такой молодой? И про служанку тоже? — поинтересовался я.

— Насчёт Светы ни у кого вопросов не возникнет. У неё родных нет. А если кто будет спрашивать, скажу, что отправила её в дом престарелых, и взяла новую служанку. Насчёт своей молодости скажу, что заказала дорогущий артефакт за несколько миллионов. Ни у кого из моих знакомых таких денег нет, поэтому никто подробности выяснить не будет, — пояснила она. — Забирай артефакт. Как и обещала, отправлю к вам своего человека с деньгами. Думаю, лучше рассчитаться наличными.

— Лучше золотом, — с нажимом сказал я.

Мне не внушали доверия эти разноцветные бумажки, именуемые рублями.

— Ну ладно, как скажешь. Золото так золото, — кивнул она и вновь повернулась к зеркалу.

Я засунул артефакт в карман, попрощался и вышел на улицу. После благовоний в доме Завьяловой свежий воздух казался пьянящим. Я вдохнул полной грудью и не спеша двинулся в сторону дома, повернув так, чтобы попасть в лес. Мне не терпелось опробовать артефакт на манаросах и восполнить запас маны.

Нужно успеть сделать отраву от личинок для фермера и пойти на соревнования, где участвует Ваня. Правда, мне всё равно: проиграет он или выиграет. Я хотел «на других посмотреть и себя показать» — так сказал дед, когда я утром рассказал ему о своих планах. Уверен, ничего интересного и грандиозного не увижу.

Когда зашел в лес, глубоко вдохнул, погружаясь в мир сотен тысяч запахов. Многое из того, что я здесь унюхал, было и в моём мире, но попадались также неизвестные свойства растений и животных. Мне обязательно нужно их изучить и выявить всю пользу, но позже. Пока на это нет свободной маны.

Я подошёл к кусту с желто-оранжевыми листьями. До осени было еще далеко, но этот манарос по какой-то причине уже начал чахнуть.

Вытащил из кармана артефакт и прикоснулся одним камнем к стеблю растения, а за второй взялся сам. Камни вспыхнули золотым огнём, но уже через пару секунд погасли. М-да, придется повозиться, чтобы набрать маны.

Тут я заметил, что стебель у корня поеден. Кто-то хорошенько его погрыз. И этот кто-то был ещё здесь — огромный слизень. Он обгладывал маленькими острыми зубами соседнее растение. Питаясь манаросами, он и сам значительно вырос и излучал ману.