Личный аптекарь императора

— Ясно, — задумчиво ответил я. — Спасибо, что сказала.

— Не за что. Будь осторожен. Я очень волнуюсь за тебя, — она с тревогой посмотрела на меня.

— Не стоит. Я что-нибудь придумаю, — я ободряюще улыбнулся девушке.

Та печально улыбнулась в ответ, развернулась и подошла к шикарному автомобилю. Водитель торопливо вышел из-за руля и открыл перед девушкой заднюю дверь.

Из воспоминаний Шурика я знал, что Лена из богатого графского рода, и даже в Торжке рассекала на дорогом автомобиле с личным водителем. Раньше с ней даже телохранитель ходил, но как подросла и научилась хорошо владеть магией, это потребность отпала. При случае сама себя защитит. Я вспомнил, как она рассказывала Саше, что выдержала настоящий бой по этому поводу со своими родителями.

Я зашёл в лавку и, дождавшись, когда дед запрёт дверь и повесит вывеску «Закрыто на обед», рассказал ему о том, что услышал от Лены. Дед ошарашенно уставился на меня, а затем потянулся к остывшему чайнику. Залпом выпив стакан воды, он сипло проговорил:

— Надо бежать. Они не оставят нас в покое. Лучше поселиться в какой-нибудь глуши, и пусть все забудут о нашем существовании.

— Ещё чего! — возмущённо выпалил я. — Думай, что говоришь, старик!

— А что ты предлагаешь? Они могут куда угодно эти лекарства подложить. Даже просто бросить мешком к нам во двор в траву. Мы ничего не сможем доказать. Единственный выход — бежать.

— Даже думать об этом не смей! — я сурово сдвинул брови. — Никакому Сорокину меня не запугать. Понял? Пусть он боится.

— Против лекарского рода никто не осмелится выступить. Никто нас не защитит, — горестно вздохнул дед и покачал головой.

— А нам никто и не нужен. Сам с ним разберусь.

— Ох, не связывался бы ты с ним, — встревожился дед. — Если Сорокин доносами не гнушается, то что угодно может сделать… даже убить, — последнюю фразу он произнес еле слышно, будто боялся, что может накликать беду.

— Мы ещё посмотрим, кто кого. — нахмурился я, — Но ты в это дело не суйся. Лучше займись ремонтом лавки. Мне перед людьми стыдно, что мы работаем в таком клоповнике, — я указал взглядом на потрескавшуюся плитку на полу, на жёлтые подтёки на потолке и окна с трещинами.

— Ты что несёшь? — возмутился дед. — Нет у нас клопов. Мыши были, но и тех уже года два как нет. А ещё…

В это время в дверь лавки скромно постучали. Я подошёл к окну и увидел, что у двери стоит лекарь Авраам Давидович. Первая мысль — что-то случилось с Софой. Я тут же отпер дверь и выпалил:

— Что с Софой? Жива?

— С моей дорогой Софочкой всё хорошо. Мы вам безмерно благодарны за помощь. Вообще-то я по другому вопросу, — он прошёл мимо меня и махнул деду. — Таки здравствуйте, Григорий Афанасьевич. Как ваши дела?

— Добрый день, Авраам Давидович. Дела как сажа бела, — сухо ответил старик. — Какими судьбами? Вообще-то у нас обед.

Похоже, дед думает, что это лекарь рассказал о нас Сорокину. Вполне возможно. Нужно быть с ним осторожнее.

— Я не намерен-таки вас долго отвлекать, — заверил он. — Меня самого ждут дома. Детишки не садятся без меня за стол. Я пришёл к господину Саше.

Лекарь повернулся ко мне и поправил очки на носу.

— Слушаю вас, — кивнул я.

— Ви очень помогли нам, и я этого никогда не забуду, — он приложил руку к груди. — Дело в том, что я хоть и лекарь, но не всесильный. Бывают случаи, когда я не могу помочь. Вот, например, один из моих больных страдает бессонницей. И что бы я не делал, мне никак не удаётся наладить его сон. А человек страдает, понимаете?

— Понимаю, — кивнул я.

Я сразу догадался, что этот ушлый лекарь не просто так пришёл, и ждал, когда же он наконец раскроет карты.

— Из-за недосыпа человек плохо себя чувствует. У него повысилось сердцебиение. Начались проблемы с пищеварением, так как он заедает стресс. Дёргается глаз, шум в голове…

— Ближе к делу, господин лекарь, — остановил я его.

— Предлагаю сотрудничество, — твёрдо заявил он. — Я к вам отправляю-таки больных, которым не могу помочь, а за это ви мне выплачиваете пятьдесят процентов от дохода.

— Пятьдесят? Не-е-е, не пойдёт, — мотнул я головой. — Десять процентов.

— Десять?! Ви-таки за кого меня принимаете? За десять мне будет лень даже назвать ваш адрес, — возмутился лекарь.

— Сначала вы вытягиваете из людей деньги, но не можете им помочь. Затем хотите также вытянуть деньги из меня, хоть ваша роль в этом минимальна. Кому надо, те сами про меня узнают и придут, — ответил я и сложил руки на груди.

— Но десять… Это же так мало, — печально произнёс он.

— Понимаю. Вы рассчитывали, что сможете ещё и на мне зарабатывать. Но в этом случае даже десять процентов — это очень много.

Лекарь задумчиво помял подбородок, поцокал языком и кивнул.

— Ладно. Десять так десять.

Дед, который до этого не вмешивался в разговор, оживился и предложил лекарю выпить с нами чай с чабрецом. Тот с готовностью согласился.

Когда мы расселись на диване с чашками чая и с бутербродами, которые положила нам с собой Лида, дед спросил у лекаря.

— Авраам Давидович, как дела в вашей лечебнице?

— Ой, и не спрашивайте, Григорий Афанасьевич, — махнул он рукой. — Сорокины совсем обнаглели. Откровенно поносят нашу фамилию и переманивают клиентов.

— Сорокины? — напрягся я. — Расскажите поподробнее.

— Да какие подробности, — он откусил бутерброд с сыром и отпил из чашки горячий ароматный чай. — Лекарские рода на на самом деле всегда соперничали. Вот и Коганы с Сорокиными испокон веков соревновались на всех уровнях. Даже в нашем Торжке без этого не обошлось. Но в последнее время они начали переходить границы. Эти нечистоплотные Сорокины говорят гадости о нашей лечебнице и переманивают больных.

Тут память Шурика подсказал, что однажды в детстве он сильно ушибся, упав с дерева, и мать с дедом решали, к кому из лекарей доверить меня: из рода Сорокиных или из рода этого еврея Когана.

К тому же я, когда гулял по городу, видел две лечебницы, сильно отличающихся друг от друга. Одна выглядела довольно скромно: двухэтажное серое здание и пару медицинских машин рядом на стоянке. Зато вторая буквально кричала о высоких доходах: пятиэтажное белоснежное здание с колонами, барельефами и с целым автопарком различных машин.

— И как этим лицемерным двуличным Сорокиным удаётся обходить нас, — с улыбкой произнёс лекарь. — Каждый день перед сном я мечтаю о том, как они оплошают и все узнают, какие они на самом деле.