Лихие. Депутат

— Ну, не знаю, Лен… — ответил я. — Тебе бы пересмотреть приоритеты. У меня так-то пуля в миллиметре от мозга прошла.

— Не льсти себе, Сережа, — желчно ответила Лена. — Если бы в том месте мозг был, ты бы в Грозном не оказался.

— Вот такая вот судьба у нас, скромных героев, — вздохнул я. — Никто нас не понимает.

— Люблю тебя, дурачок! — она снова уткнулась мне в плечо и заревела. — Ну хоть о дочери подумал бы! Она каждый день спрашивает, где ты.

От очередного потока слез меня спас звонок телефона, стоявшего рядом на тумбе. Мои все знали, что звонить не нужно, а это значит…

— Сергей Дмитриевич! — услышал я знакомый сухой голос. — Оставайтесь на линии. Борис Николаевич хочет с вами поговорить.

— Тсс… — приложил я палец к губам. — Помолчи немного. Сам Ельцин звонит!

— О как! — удивилась Лена. — И тут тебе покоя нет. Куда тебя теперь пошлют? В Абхазию? Там тоже война идет.

— Хлыстов? — услышал я раскатистый голос в трубке. — Ну что сказать, молодец, решил вопрос. Как самочувствие?

— Иду на поправку, Борис Николаевич, — бодро ответил я. Ну, насколько мог бодро. — Мне болеть нельзя, свадьба через десять дней.

— Ты там совсем, что ли? — озадаченно спросил президент. — Мне доложили, что у тебя ранение черепа и ушиб мозга. Тебе даже вставать пока нельзя.

— Вставать нельзя, а в ЗАГС можно, — ответил я. — И кое-кто говорит, что даже нужно.

— Да, бабы, они все такие, — понимающе вздохнул Ельцин. — Ладно, поправляйся. Как разрешат вставать, набери Коржову. Он скажет, куда приехать за наградой. На корте от тебя сейчас все равно толку мало. Привет жене. — И он повесил трубку.

Нормально так! Интересно, дадут мне теперь героя? Или более мелкого масштаба орденом отделаются?

— Тебе привет, — сказал я, и Ленка просто кивнула. Привыкла уже. А чего, обычное дело, когда президент страны тебе приветы шлет. Такое ведь сплошь и рядом случается.

— Обещай, что когда все закончится, мы уедем отсюда, — прошептала Лена, обняв меня. — Туда, где не звонит этот проклятый телефон. Туда, где не стреляют. Хотя бы ненадолго, Сереж.

— Обещаю, — поцеловал я ее в заплаканные глаза. — Мы обязательно куда-нибудь поедем. Дай только разобраться с делами.

— Понятно, — вздохнула Ленка. — Значит, ближе к пенсии поедем. Я буду ждать. Тебе газету почитать, Сереж?

— Почитай, — ответил я и прикрыл веки. Долго смотреть на свет я не мог, начиналась резь в глазах и головная боль.

— О! — удивилась Лена, развернув газету. — Тут, Сережа, в Московском комсомольце такое пишут! Представляешь, наше министерство обороны оружия разворовало на сотни миллионов долларов! А чтобы скрыть следы, устраивает пожары на складах! Вот это да!

— Там еще что-нибудь есть? — поморщился я. Это мне и так известно, даже лучше, чем кому бы то ни было. Я же эту статью сам оплатил.

— Да! — радостно ответила Лена.- Тут еще пишут про Пугачеву и Киркорова! Они уже полгода как женаты. Я так счастлива за них! Почитать?

— Да ну на хрен! — меня даже передернуло. — Давай лучше про министерство обороны.

* * *

Сразу после чтения газет и еще одной перевязки пришел следак из Генеральный прокуратуры по фамилии Алексеев. Как оказалось, сформирована межведомственная группа по расследованию теракта в Грозном. Ну и последующих событий. Меня как участника, надо опросить, подписать все необходимые протоколы. Из разговора я понял главное: дело приказано сверху спустить на тормозах, но перед «нашими западными партнерами» требуется надуть щеки. Типа мы тут землю роем, чтобы найти убийц первого президента Свободной Ичкерии. Следователь смотрел на меня с опаской, не понимая толком, как себя вести. Слухов, наверное, насчет моего участия в компетентных органах ходит предостаточно. А представить он должен не протокол, а конфетку. Иначе начальство его с потрохами сожрет.

— И какая главная версия сейчас у следствия? — поинтересовался я у Алексеева.

— Теракт совершили радикальные ваххабиты, чтобы сорвать мирные переговоры между Россией и Чечней, — твердым голосом произнес следак. Видать, его здорово проинструктировали. А значит, и мне со своими показаниями надо двигаться в общем русле.

— Итак, позавчера утром вы приехали в Чеченскую республику. С какой целью? — начал Алексеев и выразительно посмотрел на меня. — Наверное, по делам, связанным с бюджетом…

— Да! Нужно было разрешить некоторые трудности, связанные с межбюджетными трансфертами, — покладисто забубнил я. — А также чтобы установить личные взаимоотношения с господином Дудаевым… На предмет, так сказать, плодотворного сотрудничества в будущем.

Опрашивал меня следак примерно полчаса, пока заглянувший в палату врач не сделал грозное лицо. Алексеев мигом свернулся, дал мне прочитать протокол, ну и дальше: «с моих слов записано верно», подпись.

— А что там сейчас в Чечне делается? — поинтересовался я, ставя свой автограф внизу документа. — Газеты у нас тут только вчерашние.

— Идет зачистка Грозного, — пожал плечами следак. — Силы оппозиции взяли город, им помогает российская армия. Ходят слухи, что у смежников много дел: взяли в плен с десяток зарубежных боевиков, проповедников. Теперь по ним идет плотная работа.

У меня прямо от сердца отлегло. Если город за нами, то теперь единственный вопрос: смогут ли боевики, лишившись централизованного руководства, отступить в горные районы и начать там партизанскую войну. Референдум о статусе Чечни теперь пройдет под контролем Москвы, формально закрепив республику в составе России. Поставят кого-нибудь местного из оппозиции во главе, он на хлебные места рассадит своих тейповских… Но так везде на Северном Кавказе, какую республику ни ткни. Мир, война, неважно — клановое общество, и ничего с этим не поделаешь. Но федеральным властям эти тейповские разборки и терки даже в плюс — можно играть на противоречиях. Сегодня дал денег и поддержал каких-нибудь Борзаевых, а завтра Седаковых.

Не будет войны в Чечне, и Ельцин станет сильнее. Скорее всего, он легко заберет выборы 96-го. Ведь Чечня — это не только трупы, теракты и прочее. Это черная дыра в экономике. Война как ничто другое сосет народные деньги. Я сильно задумался, а стоит ли мне теперь заигрывать с Зюгановым и Жириновским? Может, перебежать в стан «партии власти»? Ведь, как правильно говорили в одном фильме: «вовремя предать — это не предать, это предвидеть!». Беда в том, что в этой самой «партии власти» — «Выбор России» — сидят такие личности, что мама не горюй… Чубайс, Каспаров, Ковалев, Козырев! Последний так и вовсе не простил мне отжатый дом приемов МИДа. Сто процентов затаил злобу и постарается отомстить. Оно мне надо, в этот гадюшник лезть? Значит, что? Надо делать свой собственный серпентарий. А застолбим-ка Единую Россию на политическом поле тоже. И заберем туда… я еще больше напряг гудящую голову в попытке вспомнить долгоиграющих политиков вроде Примакова, Шойгу и прочих центристов.

— Сергей Дмитриевич! — робко напомнил о себе следак. — Так я пойду?

— Да, иди, — махнул я рукой. — Хотя стой! Как там мои ребята? Гут, полковник, Валерка?

— Их опрашивал другой сотрудник, — следак развел руками.

— Я про здоровье!

— Все здоровы и, насколько я знаю, никто даже не ранен.

У меня от сердца опять отлегло. Все целы, а значит, поездка в Чечню вышла суперуспешной. Буду просить у Коржова Героя. А чего стесняться?

Глава 19