Лили. Ведьмина внучка

— Великий кениг заботится и о женщинах кенигсрайха. Кенигсфрау выплачивается пособие…

За Эрнестой водился один грешок. Гувернантка любила приложиться к бутылке, особенно учительница уважала вишневую настойку. Вот и сегодня Эрнеста, устав слушать о достижениях кенига, смачно захрапела, а Лили решила воспользоваться моментом, и узнать, почему на вечеринках матери и Бернарда постоянно слышатся крики.

Лили неслышно спустилась в залу и обомлела. Под веселые рулады саксофона толпа мучила привязанного человека.

Худому, избитому мужчине что-то вливали в горло, а разнаряженные господа и дамы оживлённо подстёгивали.

— Касторки ему побольше, касторки!

— И жабу пожирнее, жабу, пусть ест живьём!

— Да, именно так и нужно проучить несогласных с политикой кенига!

Лили едва не стошнило, и девочка пошла дальше, на крики. Лили поняла, что никогда не забудет увиденное.

Маленькому ребенку выкалывали глаза, на месте ушей зияло кровавое месиво, а мать несчастного малыша в разодранном платье выла раненым зверем.

— Смотри, грязнокровка, смотри, что мы сделаем с твоим отродьем!

Лили заставила себя идти дальше.

Ее мать, сверкая драгоценностями, в элегантном вечернем платье, жгла сигары о голую грудь какой-то несчастной, а Бернард поджигал жертве волосы. Лили собиралась было закричать, как кто-то закрыл ей рот. Мария быстро вывела девушку из залы, надеясь, что Лили никто не заметил.

— Где твоя надзир… гувернантка?

— Она спит. Мария, скажи мне, зачем? Зачем? Почему?

Лили рыдала и ее била нервная дрожь.

— Почему ты так спокойна? Почему ты ничего не делаешь?

— Там, за стенами виллы, война, Лили, и неважно, попадешься ты своим или чужим, от тебя точно также не оставят мокрого места. Тебе не нужно было выходить из твоей комнаты. Я принесу тебе успокаивающий чай. А что можно сделать…молись, если знаешь молитвы.

Лили вылила чай, встала на колени у кровати и зашептала молитву на языке грязнокровок, которую она слышала в закрытом квартале.

Возвожу глаза мои к горам, откуда придет помощь мне? Помощь моя от Бога, сотворившего небеса и землю. Не даст Он пошатнуться ноге твоей, не дремлет хранящий тебя…

С того вечера Лили навсегда разлюбила музыку.

Глава 26

Фредерика все же видела Лили. Девушка свернулась клубочком на полу, да так и заснула в слезах. Лили проснулась от того, что кто-то больно ударил ее носком туфли по ноге.

— Ну и чего ты разнюнилась? Или крови испугалась?

— Мама, — вскочила на ноги Лили, — Мама! Зачем ты их так мучаешь, зачем? Ведь даже смерть покажется несчастным благом! Если вы все… если ты так хочешь убивать, то просто пусти им пулю в лоб, хоть это и грех!

— Пуля, — алые губы матери, казалось, были измазаны кровью. — Пуля — это так скучно.

Знаешь ли ты, как возбуждают крики грязнокровок, Лили? Как горячо бьётся сердце, как быстрее бежит по венам кровь?

— Ты…ты чудовище! Монстр!

— О да, моя глупая набожная девочка, я монстр. Но у меня есть власть, и я могу делать все, что мне угодно. В том числе и с тобой.

— Хочешь меня убить?

— Нет, глупая маленькая Лизхен, ты мне ещё послужишь. Мария сказала, что у тебя несколько месяцев идут крови, а значит, бедный мой невинный цыпленочек, я выдам тебя замуж.

За нужного Берни и угодного кенигу человечка. Завтра вечером Мария поможет тебе нарядиться, так, как должно выглядеть настоящей кенигсфройляйн, и чтобы мужчины, глядя на тебя, ни о чем больше думать не могли.

Полагаю, с Эрнестой мы тоже можем распрощаться.

— Мама, — Лили задала терзающий вопрос, — ты меня любила когда-нибудь, просто меня, скажи? Думала ли ты когда-нибудь о нас с бабушкой, переживала ли? А ведь она слова о тебе дурного не говорила, верила, что ты вернёшься!

— Любовь….
– лениво протянула Фредерика, — а что такое любовь? Скажи мне вот ещё что, маленькая порядочная Лизхен, были ли у тебя мужчины? Успели ли гвардейцы сделать тебя женщиной?

По покрасневшему взгляду девушки Фредерика все поняла.

— Скоро твой будущий муж… или господин покажет тебе, что такое любовь. Сладких сказочек не бывает, глупая Лизхен. Любовь — это власть, а власть опьяняет, ты можешь делать все, что тебе угодно.

***

Он передергивался от отвращения, читая эти страницы дневника. О вилле Висбеков действительно ходили ужасающие слухи, которые вызывали приступы омерзения даже у самых бывалых вояк. И от того, что на вилле, полной кошмаров, мук и похоти, жила юная девушка с чистым сердцем, становилось ещё горше.

И ему становилось все страшнее и страшнее за Лили.

Глава 27

— Я хочу уйти от тебя! Ты чудовище, и даже чудовища более милосердны!

— Уйти, моя птичка, — порочная улыбка матери вселяла в Лили чувство страха. Фредерика достала из секретера документы Лили и разорвала их на мелкие кусочки.

— Клетка захлопнулась, моя дорогая. И только посмей меня ослушаться, живо встанешь к позорному столбу, и я напою тебя раскаленной касторкой.

Фредерика по-королевски выплыла из комнаты. В дверь просочилась Мария. Экономка расстегнула ворот глухого платья, и Лили увидела шрамы и следы ожогов.

— Прости меня, Лили, мне надо было сразу предупредить тебя, что твоя мать скрывает гораздо больше, чем может показаться. Я понадеялась, что в ней осталось что-то человеческое, и взыграет родная кровь.

Завтра тебе обязательно надо быть самой красивой.

***

Вечером следующего дня Мария принесла Лили платье. Волосы Лили, которые так и не отросли, уложили в модный волнистый боб, а наряд радовал скромным декольте и нежным цветом пепла розы.

— Ты готова, Лизхен? — за Лили в комнату пришла мать.

Лили представили немолодому отечному мужчине с водянистыми глазами. Собеседник постоянно утирал пот, угодливо поддакивал Фредерике и Бернарду, и вслушивался в зажигательную музыку, явно чего-то ожидая. В зале сладко-противно пахло каким-то дымом.

Лили осматривалась по сторонам, надеясь ускользнуть, и тут кто-то тихонько тронул ее за плечо. Мария. Женщина сунула девушке расшитый фальшивыми бриллиантиками ридикюль, порывисто обняла и прошептала.