Лилия для Шмеля

Меня трясло от ужаса, еще и мелкий умник свалился на голову! Плюнув на мальчишку, я бросилась на поиски рыжего пакостника.

— Жуж! — звала его шепотом, чтобы не переполошить весь дом. Выскочила за угол и налетела на Гизо, который по моему перекошенному бледному лицу понял — случилась беда.

— Раззява! — прошипел он и, кривясь от боли, тоже ринулся на поиски.

— Жуж! — кричала я.

— Жуж! — вторил Гизо.

— Противная собака, — ехидно подначивал мальчишка, с интересом наблюдавший за нашими истеричными метаниями по саду.

— Засранец! — прошептала я.

— Племянчатый внук графини! — зло поцедил Гизо.

— Я не про него! — рявкнула я.

— Уж не про славного ли Жужика? — ухмыльнулся злой головорез.

— Про вас! — грубо парировала.

— Дура!

— Меньше ругани — больше поиска!

— Вышвырнут тебя!

— Только с тобой! Ты тоже должен был приглядывать, хромоногий дозорный!

Наши взгляды скрестились, как острейшие шпаги, и разве только что искры не посыпались из глаз.

— Невоспитанная баронесска! — выплюнул Гизо.

— Головорез!

— Вы бы искали собаку! — крикнул мальчишка. — А то убежит — вам обоим достанется!

— Говнюк! — выпалил зло Гизо. Затем мы громко фыркнули, выразив друг другу крайнюю степень презрения, и разбежались в разные стороны.

Носясь по саду, я отчаянно звала Жужа. Уже чуяло мое сердце: с ним что-то случилось. Еще и пробегая мимо мальчики, услышала:

— Я…

— Погоди, малыш! — крикнула на бегу и побежала дальше.

Когда поняла, что дело швах, остановилась, и слезы потекли по щекам. Я рыдала навзрыд, горько, пока неожиданно не услышала едва уловимое рычание…

Без оглядки бросилась на звук, надеясь на чудо, вот только Жуж как сквозь землю провалился! Несколько раз пробежалась по поляне, заглядывая под кусты. Однако приглушенное рычание прекращалось, стоило подойти к грязной луже — наполненной черной жижей. Тогда я разворачивалась и бежала назад, но там звуки становились приглушеннее.

Ориентируясь на громкость собачьего ворчания, я снова прибежала к единственной во дворе грязевой яме. Наверно, садовник для чего-то вырыл ее и прикрыл сухими ветками, чтобы не портить прекрасный вид. Но сейчас измазанные ветки лежали разбросанными, а из самой глубины лужи…

Сердце екнуло в дурном предчувствии, когда в ней мелькнули белки собачьих глаз…

— Аф! — получила подтверждающий ответ. Измаранный до самых кончиков ушей пес не звал меня на помощь. Напротив! Он горделиво высунул мордочку, что была чернее, чем у самого черного чертенка, и дерзко уставился на меня.

От счастья, что Жуж живой и невредимый, я плюхнулась на колени и протянула к нему руки — так зараза начал от меня удирать!

— Жуж! — взвизгнула я, потянулась к нему и упала руками в жижу.

— Жуж?! — недобро рявкнул взмыленный Гизо, показавшийся из-за куста. — А ты ж! Да что б тебя! Да я! — хромой, взъерошенный, со злым красным лицом и раскинутыми огромными лапищами, он ринулся с другой стороны на пса, который, почуяв, что пахнет жареным, попытался смыться. Да не тут-то было! Перед лицом угрозы остаться без сытного места, я извернулась и схватила его за лапу. Затем, подняв над грязевой лужей, победно потрясла добычей перед Гизо.

— Живой, гаденыш! — и расплакалась от счастья.

Вид у Гизо тоже был самый, что ни на есть растерянный. Он злился, в то же время умилялся, что маленький гаденыш жив, и одновременно жаждал преподать мелюзге урок. У него даже глаз задергался от переизбытка чувств.

— Мыть! — процедил он, и мы не сговариваясь ринулись в служебный флигель, под веселый хохот мальчишки.

В небольшом помещении, пока я удерживала вредного жука, Гизо откуда-то приволок ведро с теплой водой и прямо в него, без всяких сантиментов запихнул пса.

В тишине мы мыли кусающегося засранца в четыре руки, пока в подсобку не вошла Мигрит.

— Горячей воды! — потребовал Гизо. Вдобавок грязный Жуж тявкнул, и служанка запричитала:

— О, Преблагой Видий! Как же так?! — однако послушно бросилась за водой, которой понадобилось много. Грязная жижа дурно попахивала и не желала смываться с бывшей когда-то золотой шерсти. Стоя на полу на коленях, теперь уже в шесть рук мы слаженно меняли воду, массировали тощее тельце и втирали душистые средства.

Наконец Жуж стал походить на себя прежнего, и все бы хорошо, только из-за сильного стресса нас потряхивало. А еще предстояло объясняться с рафиней.

— Думаю, — заговорила я первой, — ничего не было.

— Просто пришло время его помыть, — на удивление согласился Гизо, разглядывая меня внимательными каре-желтоватыми глазами.

— Как бы не простудить его…

— Пожалуйте на кухню… — любезно добавила Мигрит, подозрительно косясь на Гизо. — Там тепло.

— Надо, а то простынет, — кивнула я и стала подниматься. И тут Мигрит всплеснула руками:

— Баронесса! А с вами что делать?!

«А что со мной?!» — встрепенулась я, и только сейчас заметила, что платье мое изгвазданное и мокрое.

— Приготовлю чистое! — Мигрит убежала, а я, прежде чем следовать за ней, ополоснула в остатках чистой воды руки, только потом вышла из флигеля и… нарвалась на самого красивого мужчину в мире, который увидев меня, остановился.

Конечно, такие мужчины в природе существуют, но вот так близко, на расстоянии вытянутой руки я видела впервые. Высокий, статный, с мужественным подбородком и нереальной аурой… Я не успела подробно разглядеть его мужественные черты, потому что остолбенела под брезгливым взглядом зеленоватых глаз. Вдобавок он скривил красивые губы в надменной усмешке.

От боли и досады мое сердце заныло. Сейчас я бы все отдала, только бы быть хорошенькой, получить заинтересованный взгляд. А вместо этого услышала медленно выплюнутые сквозь зубы слова:

— Ваш неряшливый вид омерзителен! Вы … — он запнулся и перевел взгляд на флигель. Я обернулась и увидела Гизо, стоявшего у порога без жилета, в мокрой, расстегнутой на груди рубашке, что в купе с моим испачканным платьем выглядело недвусмысленно. — Пали до мужлана?! Не смейте подходить к моему сыну! И знайте, о ваших увлечениях я донесу графине! — разъяренный красавец развернулся и быстро зашагал к дому.