Лилия для Шмеля

Не желая расстраивать Ильнору, я молчала о своем открытии, а сама она не заметила. Едва оказалась в кресле, графиня откинулась на спинку кресла, вцепилась в подлокотники и закрыла глаза.

— Дать вам успокоительное? — предложила ей.

— Лучше капли для сна. И если что, не сердись на меня, Корфина… — ее губы задрожали. Кажется, она уже прощалась со мной, не надеясь на счастливое приземление. И даже я занервничала.

Да, жаль, что для пассажиров не придумали спец корзин с успокоительным артефактом, потому что, по правде, я тоже ужасно боюсь высоты! Я же думала, что мы поплывем!

Постепенно каюта наполнилась состоятельными пассажирами — дамами и господами в дорогих костюмах и платьях. Сверкали настоящие камни, колыхались перья в шляпках. Конечно, я в своем вороньем наряде вызывала интерес, меня откровенно разглядывали, но мне было все безразлично, потому что я услышала странные щелчки, будто кто-то размеренно щелкает кнутом. Неожиданно паритум дернулся, и я чуть не умерла от страха.

«Боже, я же не для того перенеслась в иной мир, чтобы умереть!» — повернулась к графине, чтобы попросить успокоительного, но она уже крепко спала.

Тогда я аккуратно достала из ее рук баночку с успокоительной душистой соль и принялась усиленно вдыхать аромат. Постепенно страх отпускал, а напряженные щелчки заглушила приятная музыка, льющаяся из большой музыкальной шкатулки.

Успокоительное подействовало, потому что когда две дамы по соседству начали обсуждать меня, мне было совершенно не интересно их мнение.

* * *

Поздно вечером, когда за бортом сгустился чернильный сумрак, паритум пришвартовался.

К этому времени я сжимала молитвенник Ильноры и истово молилась всем богам, потому что при каждом дуновении ветра воздушное судно трясло, и оно начинало скрипеть, словно вот-вот развалится. Естественно, что я прощалась с жизнью.

— Мисс? — служащий подал руку, помогая мне встать. Большинство других пассажиров уже покинуло каюту, а я все еще не могла прийти в себя и держалась за подлокотники кресла.

— Миледи, — уточнила я зачем-то, но руку подала.

— Простите, — смутился мужчина.

Я поднялась, махнула рукой, что не сержусь, и принялась осторожно будить Жужа и графиню.

Оказавшись на земной тверди, и я, и Ильнора выдохнули с облегчением. Однако экипаж, что должен был встречать нас, опаздывал, поэтому мы вынужденно любовались черным небом с яркими созвездиями и вглядывались в дорогу.

— Надо отпраздновать приезд! — предложила я, опьяненная свежестью ночного воздуха. Поймав на себе пытливый взгляд графини, смущенно уточнила: — Ну, поесть сладкого, чтобы хорошо спать, или еще что-нибудь.

— Если учесть, что я проспала все плавание, что же следует съесть мне? — зевнула она.

— Что-то же должно вас порадовать?

— Встреча с дочерью и внуками, однако сейчас не лучшее время, чтобы ехать к ним. А вот завтра…

— Они в Нильде?

— Да, весь свет собирается здесь на зиму, так что будет интересно, а вы расхаживаете в мрачном, безвкусном наряде. Черный цвет совершенно не идет вам!

Мне хотелось кивнуть, но спохватившись, что со стороны мое поведение можно будет расценить, как неблагодарное, промолчала.

— Молчите? — нахмурилась Ильнора.

— Зато платье добротное и теплое, — промямлила я, не зная, чего покровительница от меня добивается.

— Ценю, Корфина, вашу выдержку, благодарность и скромность, — я почувствовала на себе пристальный взгляд. — Надо признаться, я ожидала от вас истерии, когда Мигрит принесла вам старомодное платье с буфами. Почему не попросили иного наряда?

— Смею ли я быть неблагодарной за все, что вы для меня сделали?

— Да, гордость в вас есть. Я рада, что не ошиблась в вас. Но когда поедем в операторию, извольте привести себя в порядок.

— Да, — кивнула я смущенным болванчиком. — Обязательно куплю себе новое платье.

— На те сорок саммеров, что вам выдал Гевиб? — она грустно усмехнулась. — А вот тут ваша гордость граничит с гордыней. Вам, Корфина, следовало всего лишь обозначить желание, и модистка перешила бы один из моих нарядов по вашей фигуре. А теперь меня считают скупой старухой, а вас вороной.

— Пусть считают, — упрямо ответила я и встала на носки, чтобы убедиться, что вижу огни экипажа. — Едут! — Радостно закричала.

— Ну да, если бы у меня были старые, худые ботинки, я бы тоже так радовалась экипажу, — пробурчала под нос графиня. — Идемте! Думаю, что-нибудь из сладкого кухарка найдет. Вы заслужили.

Я смутилась. А графия на ходу добавила:

— Как и новое платье с ботиками. О, Видий! И где берут таких гордых упрямиц?

Оказавшись в комфортном, сумрачном нутре экипажа, без пристальных чужих взглядов, я расслабилась и задремала. А проснулась от лая Жужа, вторившему сиплому гавканью сторожевого пса.

Я встрепенулась и увидела, что мы уже приехали.

Нам помогли выбраться из кареты, и как только я ступила на землю и увидела дворецкого — чуть не упала, потому что на меня смотрел Гевиб, только моложе на двадцать лет!

— Корфина, это Гевиб Младший, — смеясь, пояснила Ильнора.

— Как две капли воды! — прошептала я, не отрываясь смотря на солидного мужчину сорока лет.

— Благодарю, баронесса, — с достоинством поклонился он, — так и передам отцу.

И тут я испугалась. Мне старшего Гевиба хватает, так еще и с младшим попробуй совладать!

Видимо, о моих эмоциях мужчина догадался, поэтому улыбнулся. И у меня камень упал с плеч. Фух, надеюсь, с ним отношения сложатся.

Вообще-то, Мигрит, Гизо и Милли должны приехать в Нильд. Путь их лежал по земле, на дилижансе, но я бы, если честно, предпочла поехать с ними, чтобы осмотреться, познакомиться с жизнью простых людей, чем шестнадцать с лишним часов молиться в небе.

Глава 13

Днем Ильнора соизволила поехать на прогулку, а приехала к парикмахеру и модистке, чтобы заказать мне новое платье и привести меня в порядок.

Пока мсье Довте суетился, подбирая, какой же тон мне больше подойдет, я сидела на краешке кресла и растерянно моргала.

— Думали, я скупая, вредная старуха? — улыбнулась графиня, наблюдая за моей реакцией.

— Нет.

— Потребовалось некоторое время, чтобы познакомиться с вами, Корфина. А теперь, когда я узнала вас лучше, когда благодарна вам за приручение моего капризного, избалованного Жужа, с уверенностью скажу, я не жалею, что тогда вмешалась в вашу судьбу. Хотя, признаюсь, поначалу я испытывала сомнения. Увы, но одинокая старость никому не добавляет хороших черт. Мы становимся подозрительными брюзгами, занудами, жалующимися на болезни и одиночество. Но не будем от грустном. Завтра я еду к дочери, возможно, останусь у них погостить. И вы можете прогуляться по Нильду. Уверена, вы навсегда подарите ему свое сердце.