Лис Улисс

Крот: Нет.

Проспер: И не слышали о таком?

Крот: Нет.

Проспер: Вы общаетесь со сверхобезьянцами?

Крот: Нет!

Проспер: Когда в последний раз вы видели Лиса Улисса?

Крот: В полицейском участке. Но эти олухи его отпустили! Вы представляете?

Проспер: Полиция схватила Лиса Улисса на Старом Кладбище, по вашей наводке. Вы знали, что он там будет?

Крот: Не совсем. Мы просто устроили облаву, на случай, если кому-нибудь вздумается пограбить могилы. Но я чувствовал, что он попадется, чувствовал!

Проспер: А что там делали сверхобезьянцы? Тоже грабили?

Крот: Нет, какие глупости! Я думаю, они тоже ищут карту…

Проспер: Почему вы снова замолчали? Какую карту?

Крот: Какую карту?

Проспер: Вы сказали, что сверхобезьянцы тоже ищут карту. Какую карту и почему тоже?

Крот: Я так сказал?

Проспер: Да.

Крот: Оговорился. Я хотел сказать парту.

Проспер: Какую парту?

Крот: Школьную. Сверхобезьянство это же учение. Им наверняка нужны школьные парты для учеников.

Проспер: А почему они искали парту на кладбище?

Крот: Ну так мертвым же парты ни к чему! Можно взять и никто не обидится.

Проспер: Откуда на кладбище парты?

Крот: Дело в том, что в древности покойников хоронили вместе с их имуществом. Такой был обычай. Поэтому логично предположить, что в гробнице какого-нибудь выдающегося ученика окажется парта. Поверьте мне, я же археолог. Я знаю.

Проспер: И тем не менее, почему нельзя парту просто купить? Зачем являться за ней ночью на Старое Кладбище?

Крот: В этом кроется великий сакральный смысл. Сверхобезьянство — мистическое учение. Тут не любая парта подойдет, знаете ли…

Проспер: Понятно. Что ж, спасибо за откровенность.

Крот: Не за что! У меня вы всегда найдете откровенность. Я очень откровенный археолог.

Проспер: Не хотите ли что-нибудь добавить?

Крот: Нет.

Проспер: Всего хорошего.

Крот: Удачи.

Из беседы со свидетелем Борисом, заведующим Центральной библиотекой, барсуком

Проспер: Значит, вы говорите, что Евгений начал странно себя вести?

Борис: Еще как! Теперь я понимаю, что раньше он только притворялся тихоней. А на самом деле тайно является панком!

Проспер: Почему именно панком? Выглядит соответственно?

Борис: Нет, не выглядит. Ведет себя соответственно. Явный анархист.

Проспер: Что вы говорите!

Борис: Да! А я, как военный зверь, анархию во вверенной мне части терпеть не намерен!

Проспер: Понимаю… Хотя вы вовсе не военный зверь.

Борис: Вы правы. Именно поэтому я и сказал — КАК военный зверь.

Проспер: И что же вы сделали?

Борис: Я отправил Евгения в отпуск. Надеюсь, что он одумается.

Проспер: А как вы отнеслись к тому, что Евгений был задержан полицией на Старом Кладбище и провел ночь в участке?

Борис: Да, прискорбный факт. Но это довольно типично для панков и анархистов.

Проспер: Вы знакомы с Лисом Улиссом?

Борис: Нет.

Проспер: Жаль.

Борис: Если хотите, могу познакомиться. Я же обещал сотрудничать со следствием.

Проспер: Да, хочу. Познакомьтесь.

Борис: Будет сделано!

Из беседы с инспектором полиции, лосем

Инспектор: Кто там еще?

Проспер: Это частный сыщик Проспер. Откройте, пожалуйста!

Инспектор: Не открою. Я сплю. Проваливайте!

Проспер: Спите? Еще даже не вечер.

Инспектор: Я после тысячи ночных и дневных дежурств. Уходите!

Проспер: Но это важно!

Инспектор: Нет, не важно. Постойте-ка! Проспер, вы сказали?

Проспер: Да.

Инспектор: Вашу помощницу зовут Антуанетта?

Проспер: Верно.

Инспектор: Она уже меня допрашивала. Правда сначала обольстила. И я обольстился. Гнусно, правда?