Лиса в курятнике
Шрифт:
– Мой кровник... и любить ее будешь. И беречь, как никто другой. Поверь, она это знает. А так... глядишь, и вправду детей заведете. Матушка и оттает... а то ж я неудачным получился, - настроение было погано-меланхоличным, вот и позволил себе Стрежницкий предаться мечтам пустым.
– Ваша правда, барин, неудачный... видать, крепко вас тогда камнем приложило, - ответил Михасик.
– Спать уже идите, а то ж вставать раненько...
...и в этом имелась толика здравого смысла.
Глава 18
Глава 18
Снежка
– Злой, злой...
– Ее убили, - сочла нужным уточнить Лизавета. Не то, чтобы это играло такую уж важную роль, но... мало ли.
– Знаю. Она очень удивилась, - Снежка вновь склонила голову набок, прислушиваясь к чему-то.
– Она думала, что ее нельзя убить... всех можно, а ее нельзя... а другая не думала. Она спешила любить. Плохо, когда кто-то спешит любить, а его убивают.
С данным утверждением сложно было не согласиться, но Лизавету заинтересовало другое.
– А та... другая... ты можешь ее позвать?
– Это нехорошо... у душ свой путь. Свяги собирают их на крылья, и потому крылья тяжелеют. Горе человеческое много весит. Матушка говорила, что порой перья становились будто из свинца отлитыми... но она терпела. Она не хотела уходить.
Голос дрогнул. И Лизавета, не удержавшись, коснулась бледной тонкой руки. А ладонь узкая, длинная, куда длиннее, чем у обыкновенного человека. И пальцы кажутся этакими палочками белыми.
– Спасибо... и твоя не хотела, но не удержалась на краю. Редко у кого получается.
И почудилось сочувствие.
Но Снежка вытянула руку и одним прикосновением пальца разрушила плетение. Вспыхнули буквы, пеплом осыпалась доска.
– Зачем?
– Что «зачем»?
– не поняла Лизавета.
– Зачем ее звать?
– Затем, что, быть может, она видела, кто ее... убил. Погоди... если ты можешь, то лучше не здесь и не со мной... я просто... случайно здесь, - любопытство любопытством, но ныне речь шла о вещах действительно важных. Если совершено второе убийство, то...
...к кому обратиться?
Князь отбыл...
Стража?
Или...
...она ведь знает, где живет цесаревич. Мысль была совершенно безумной, но ночь, надо полагать, была вполне подходящим временем, чтобы творить безумия.
– Послушай, - Лизавета взяла Снежку за руку.
– Мы сейчас попробуем... добраться до одного человека. Не уверена, что у нас выйдет... к нему не так просто попасть...
...но у них получилось.
Не только свяги, оказывается, могли прокладывать дороги на изнанке мира. У полукровок тоже получалось неплохо.
Лешек на свое счастье не спал.
Перебирал бумаги, раздумывая, как бы повежливей отписаться почтенному купечеству из славного города Ейцка. Вот на кой ляд ему конная статуя, пусть и за счет горожан? Пусть лучше на пользу города деньги эти истратят, скажем, лечебницу подновят, помнится, совсем слабая там... или гимназию расширят. Матушка еще про женские курсы говорила, которые неплохо бы при каждом городе открыть, но это все пока мечты...
...еще ждали своей очереди с полтора десятка челобитных, которые секретари сочли стоящими высочайшего внимания. И проект школьной
реформации, на котором настаивала та самая служба пропаганды. Мол, ныне в программе школьной уделяется непозволительно мало внимания вопросам этой самой пропаганды. А любовь к родине и вовсе не прививается.Оно-то, может, и верно, только...
...в алгебру-то зачем лезть?
Задачки переписывать на патриотичный лад это как-то чересчур. А донести, чем чересчур не получается. Чиновники там подобрались все как один, дюже патриотичные, но без особого ума.
...в общем, ночь обещала быть длинной, хотя и продуктивной. И Лешек сперва даже не понял, почему отложил черновик ответа, из которого всего-то и осталось - повычеркивать неподобающие наследнику престола выражения - и напрягся.
Рука сама легла на шпагу.
А во второй родился огневичок. Махонький, конечно, но большим в собственных покоях еще нянюшка играться отучила. Вот пространство вздрогнуло, искривилось, складываясь, и распрямилось, явив взору печального князя двух девиц в виде таком, что, застань их кто здесь, придется жениться.
На обеих.
– Доброй ночи, - сказала Лизавета, убирая прядку с лица.
– А мы тут... по делу... к вам... извините, пожалуйста, конечно, что так поздно и вообще без предупреждения...
Вторая, длинная, белесая и какая-то блеклая, будто выцветшая, стояла молча, только головой крутила, озираясь.
– Но... так уж получилось, что я понятия не имею, к кому обратиться...
– рыжая краснела, так стремительно и даже мило.
– Вашей подруге стало хуже?
– Авдотье?
– она моргнула.
– Нет. Надеюсь, что нет... я вечером ее оставила, она в порядке была.
– Умер кто-то, - свяжья полукровка избегала смотреть прямо.
И Лешек понимал ее.
Он сам ощущал себя на редкость неуютно в присутствии настолько иной крови. Свяги никогда не ладили со змеями, хотя, если разобраться, делить им было нечего. Просто...
...избегали.
– Вот... она говорит, что недавно. И что душу может позвать, вот я и подумала...
– Правильно подумала, - одобрил Лешек, подымаясь.
– Идем. Покажешь.
– Змееву сыну не ступить на тонкие пути, - свяга все ж соизволила заговорить с ним, пусть и глядя мимо.
– Значит, пойдем обыкновенным.
И Лизавета вздохнула.
Видать, представила, какие пойдут слухи. Хотя зря это, не пойдут, или Лешек самолично казакам дежурным языки поотрывает.
Они дремали.
Стояли, прислонившись к двери, и дремали себе.
– Надо же, - произнесла Лизавета шепотом.
– А не упадут?
– Не упадут, - заверил Лешек, зажимая правому нос. Этот из новеньких. И что характерно, представлен не был. Надо поинтересоваться, как зовут и откуда он взялся, ведь Фрол Максимыч в вопросах подбора охраны всегда отличался немалой щепетильностью. И уж точно не приставил бы вот так чужого молодчика.
– Они тренированные.
Парень хлопнул глазами.
Рот раскрыл было, но Лешек прижал палец к губам: мол, не шуми. А взглядом пообещал всенепременно разобраться, отчего это охрана, которой бдеть положено, спит тихонечко. Второго казака, знакомого и прежде в подобных происшествиях печального толка не замеченного, он ткнул пальцем в бок.