Лишний

“Мне этот козел еще нужен. Хутор-то царь-батюшка-король-королевич, ампиратор наш нев… непобедимый жаловал этой семейке три ероя однако. Ну, а коль одной семьей живут, то все три пая в лапах этой тупой сволочи Грига. Вот ведь положение, он у меня в подвале, а толку… Где те бандитские девяностые.”

—Живой. Рукой пока не шевелит и сам слабее зайца, а так все хорошо. Гретта говорит, жар спал и рана чистая. Остальные совсем оклемались. Жрать только просят.

—Не сдохнут,—он внимательно посмотрел на Зиту и решил говорить прямо,—кто железяки мужикам подогнал, я знаю. Твой крысеныш жив, пока мужики живы и пока он на моих глазах. Я его на кол сажать не буду если что, в одной с ними могилке живьем закопаю.

Зита побелела, лицо превратилось в маску. Алекс помолчал и продолжил отрывисто и сухо:

—Цена ему грош, зато твоя повыше будет… Срок, до весенней ярмарки, край следующей осенней. Потом в наемники.

Зита вскинулась, но сказать ничего не успела.

—Цыц! Свободным уйдет и не голым. Им молодое мясо тоже нужно, но и на убой не пошлю, хотя стоило бы… Ты ему подробно все объясни. Даром хлеб жрать не дам, о себе пусть сам позаботится, такая сопля долго не живет и никому не нужна. Так… щит на ножках. Мне его жизнь… кроме тебя, кому он еще нужен. Мешать не буду, но своя башка не для красоты дана.

Разом постаревшая женщина подняла заплаканные глаза. Алекс встал и отошел к мутному окну. Он просто сбежал от этого взгляда.

—Сегодня и завтра обрить и вымыть до скрипа всех кроме старших мужиков. Отдрайте дома и устраивайтесь в боковых. Хватит амбарной жизни. Со мной в доме остаются Едек и Рина. С остальным разберетесь, но за грязь и ту живность, что в тюфяках или волосах живет пороть буду нещадно. Тебя первую. У Гретты с Лизой своих дел… а с тебя общий спрос.

Подошел, по привычке попытался запустить пальцы в шевелюру, но лишь скользнул по мягкому ежику. Зита внезапно обхватила его ноги, прижалась лицом, вжалась всем телом и лишь через десяток секунд уронив руки, подняла совершенно сухое серьезное лицо с красными глазами:

—Спасибо, хозяин.

Отвернулся.

—Ты там розги не экономь, но и имущество смотри не попорть, вдруг шкурки на ремни пускать придется. По мелочам меня не теребите, но и спрашивать, ежели что, не стесняйтесь.

Глава 4

Дела давно минувших дней,

Предания старины глубокой…

18.06.3003 год от Явления Богини.Рейнск.Вечер

Литар пошевелился в тяжелом удобном кресле. В огромном кабинете главы Хуторского края царил полумрак, время вечернее, а свечей он зажигать не велел. В приемной давно уже пустовал стол секретаря. Кроме господина Литара в трехэтажном, если не считать башенки с тревожным колоколом и смотровой площадкой, здании управы оставалась только охрана и только тяжелые шаги стражников обутых в грубые армейские сапог иногда нарушали тишину. Литар ухмыльнулся представив сколько и каких слов сказано сегодня кордегардии бравыми вояками. Еще бы, вместо задушевных бесед под кувшинчик кислого дешевого вина, они вынуждены бродить по пустому зданию изображая обход. Даже слегка юной красотке Ларе, подавальщице из ближайшего трактира, велено идти к дьяволу, так как старый козел никак не может оторвать задницу от кресла и убраться домой.

Литар если и был старым козлом, то в меру. И стражников этих он знал больше пятнадцати лет. Как же, герои-ополченцы последней войны. Той самой победоносной. Их величество Моран I, славный король славной страны Аренг, выполнил мечту своего великого отца и не только вышиб кочевников из Проклятого отрога, но и захватил огромный кусок лесостепи до самых Дальних гор.

Аренг и расположенная рядом с ним Марривия граничили со степью. Территорию обеих стран покрывали леса очень похожие на леса средней полосы России[28]. Большие массивы перемежались с открытыми долинами и все это покрывала сеть рек и речушек. Имелись и болота, и чистейшие провальные озера. Далеко не тайга, но в иной чащобе среднее войско заблудится и сгинет в болотах да буераках так, что и местный Сусанин без надобности. Жили в приграничье и герцогстве Эрньи настоящие Сусанины или, как в Московии, лишь по бумагам числились[29], не суть, но кочевники проникали вглубь страны на семь-девять конных переходов, грабили и жгли деревни, угоняли скот и людишек, неуспевших спрятаться в лесу. Во время необычно крупного набега охреневшие от безнаказанности степные волки попытались захватить и разграбить пару небольших городов. Вот тут то озверевший от такой наглости герцог д’Эрньи потешил ущемленное самолюбие.

Первый городок выросший на пересечении торговых путей и привыкший, что торговля нужна всем, орда взяла сходу. Занятые важнейшим делом-повышением собственного благосостояния, воротные стражи не заметили как из-за длинного купеческого обоза вынеслась первая сотня на невысоких мохноногих лошадях. Боя не было, два десятка увальней в рваных и протертых кожаных доспехах порубили саблями и посбивали стрелами со стен словно кегли. Городишко захватили и за несколько дней разграбили дочиста. Добыча оказалась велика, жадность узкоглазых еще больше и отправив полон, угнанный скот и обоз с награбленным под охраной половины орды в степь, вождь клана двинул с остальными храбрыми и непобедимыми воинами к небольшому, но богатому речному городу-порту.

И запуталась плеть об оглоблю.

Не раз дрессированная пиратами и прочим сбродом, городская стража смотрела не только в кошельки купцов и бродяг. Тяжелая кованная решетка рухнула разрубив двух всадников передовой сотни вместе с конями. Фокус не удался, старшина воротной стражи с лебедкой не заморачивался, ударом боевого топора он просто перерубил страховочную канатную вязку. Караван застрявший у ворот разграбили и порубили, но на этом успехи кончились. Три сотни городской стражи на серьезных, профессиональных вояк не тянули, но за высоким каменными стенами они удержались. В конце концов если десяток лучников стреляет со стены залпом по одной и той же цели, включается закон больших чисел и скорость вкупе с корявыми кожаными доспехами оказываются слабой защитой от бронебойных стрел, даже если наконечники сделаны из дерьмового железа. Пять тысяч кочевников четыре дня пытались штурмовать город. Сказать честно, особой опасности не было, легкая конница города штурмом не берет. Когда боевой пыл кочевников слегка пригас и в заднице вождя клана зашевелилась осторожность, было уже поздно. Три сотни тяжелой конницы и семь сотен легкой при двух тысячах тяжелой пехоты перекрыли долину и просто растерли гордых степных пастухов о каменные стены города.

Полностью полон и награбленное перехватить не удалось, прорываясь в степь кочевники пленных не щадили, но д’Эрньи все равно был жутко доволен. Считать дохлых сервов не достойно благородного, жаль, что ни один из вассалов-владетелей не пострадал. Отсиделись в замках, да и орда прошлась больше по коронным землям, собственно д’Эрньи принадлежал только портовый городок. Его величество Моран I изволили рассердиться и созвали военный коронный совет. Степь всегда была головной болью. Кочевники гоняли по ней скот и совершенно не желали жить мирно. Огромные пространства вместили около миллиона низкорослых, кривоногих прирожденных наездников. Плоские лица, узкие глаза и жесткие черные волосы, степняки резко отличались от остальных людских рас. И не только внешностью. Кривоногие кочевники молились своим богам и ценили совсем другие вещи. Общим был, пожалуй, культ воина и жадность к золоту. Практически не имея общего государства, они жили кланами. Сложная и запутанная система взаимосвязей делала бесполезными дипломатические ухищрения. Воинская доблесть требовала удалых набегов с богатой добычей, а лесная зона рассматривалась как кормушка и неистощимый источник рабов. Аренгу несколько повезло, под ударом была только часть границы и нависала над ней не сама степь, а Проклятый отрог, узким языком вклинившийся между территорией Аренга и ничейным куском лесостепи простиравшимся до самых Дальних гор.

Военный коронный совет старых пердунов в генеральских мундирах напуганный королевским гневом решился на захват всей территории до самых гор. Весной коронное[30] войско поддержанное солдатами д’Эрньи и его вассалов вторглось и разбило, точнее выгнало кочевников из отрога, захватило ничейный кусок и принялось обустраивать приграничье. А дальше… Марривия ударила в оголенное подбрюшье. Ее войска не задевая герцогство Эрньи совершили быстрый марш и осадили столицу. Моран I возглавил оборону лично. Пока бывший командир западного пограничного корпуса назначенный командовать походом против степняков, жевал сопли, герцог д’Эрньи, с монаршего одобрения, повернул свои войска и дружины вассалов, пересек границу с Марривией и по чужой территории, сжигая и разоряя встречающиеся деревушки и городки, быстрым маршем рванул к центру событий. Подобной подлости Марривия не ожидала. Отправку подкреплений к передовым войскам отменили и вместо этого спешно укрепляли собственную столицу. Прими Марривия встречный бой и все могло быть по другому, вассалы Морана вполне могли сыграть свою игру, но свободолюбивых вассалов хватало и в Марривии, ее король решил не рисковать и получилось так, как получилось.

Первый, самый страшный удар приняло на себя ополчение. Почти пятнадцать тысяч вчерашних крестьян и ремесленников были порублены и втоптаны в землю перед стенами столицы, но король добился своего, его противник решил, что перед ним все защитники столицы. Тяжелая пехота вся пошла в главную атаку… и завязла в трупах, потеряла темп и сломала строй. Смяв и отбросив ополченцев, марривийцы слишком надолго задержалась под стрелами гвардии, лучников и арбалетчиков, поднятых на стены. Двенадцатилетний щенок недостоин и подзатыльника от тяжелого пехотинца, но каленому болту абсолютно по барабану, кто крутит зарядный ворот и жмет на спуск, а мальчишеские руки вполне способны удержать опертый на стену арбалет. И даже то, что после этого стрелок валится пробитый стрелой, не имеет большого значения. Подпески не понимают страха смерти и они гораздо дешевле профессионалов, застрявших в трясине из грязи и кусков человеческих тел обильно смоченной пролитой кровью. Выстроенная на левом фланге конница получила страшный удар рыцарской конницы Аренгской королевской гвардии во фланг. А проще говоря в бочину, словно зазевавшийся задира неожиданно огреб в печень. На острие и флангах тысячного клина неслось двести закованных в латы благородных гвардейцев. Они смешали с грязью и кровью две тысячи тяжелых конников врага и кровавой косой прошли по тылам тяжелой пехоты, вызвав панику и дав время остаткам ополчения уйти в город.

Рыцарская конница потеряла двух рыцарей и практически весь остальной состав рыцарских копий. В город вернулось триста пятьдесят всадников и пять тысяч ополчения. Марривия потеряла всю тяжелую кавалерию и половину панцирной пехоты. Атаковать сильно укрепленный город с высокими стенами было некому.

Уплативший обильную кровавую дань город самостоятельно снять осаду не мог. Наступление на кочевников началось сразу после весенней распутицы, а сейчас лето подходило к концу. Оставалось чуть больше месяца до сбора урожая, а через два-три месяца зарядят затяжные дожди. Потерянный урожай одного года большими проблемами не грозил, запасы были и в столице и у вассалов в замках хранился королевский военный запас, а вот экспедиционный корпус Марривии мог завязнуть в Аренге навсегда. Увидев в чью сторону склоняется чаша победы вассалы Морана Первого наконец-то зашевелились опасаясь, что все награды достанутся д’Эрньи. Голубиная почта начала приносить сообщения о выступлении вассальных дружин.