Лишний

—Рэй, не будь дураком,—кислое разбавленное пиво военного времени словно провалилось в широкую глотку. Григ вытер кудлатую бороду и продолжил:

—Война будет короткая, но в этом городишке всем хватит. Пока наши вояки узкоглазых на западе гоняют лепшие соседи нам здесь холку намнут.

Рэй хмуро сосал пиво. За этого хитрована отдуваться приходилось ему. Работы навалили гору. Да все несложная, именно такая, чтобы спихнуть подмастерьям. Не может же гильдейский мастер стряпать наконечники для стрел и болтов. Железа не хватало, а для стрельбы со стен годились и деревянные болты. Широких наконечников для копий из настоящего оружейного железа тоже давно не ковали. Зачем такие ополченцам, этому мясу сгодятся и палки с железкой на конце. Парень оторвался от кружки и тоскливо пробормотал:

—Рвать надо из города пока не поздно.

—Куда рвать, дурило?—Григ покровительственно ухмыльнулся,—Во все ближайшие деревни понаехали королевские рекрутеры. Всех мужиков сгоняют в тренировочные лагеря. Десятник говорил, что и пары месяцев не пройдет, как марривийцы здесь будут. В городе тоже всех кого можно до чиста выгребут. Думаешь папаша наследничка пошлет? Не-е-ет, старшенький при нем останется.

Рэй тоскливо обвел глазами зал. Привычный, как собственная задница трактир, изменился. Всегда низкий потолок, сейчас словно давил прокопченными балками. На каменном полу грязь и плохо замытые следы подозрительных луж. Кухонная гарь мешается с вонью давно протухшего светильного масла, это амбре изрядно приправлено вонью прокисшего пива и пота давно немытых тел. Даже крики подавальщиц стали визгливыми, парень присмотрелся и понятливо хмыкнул. Вместо слегка потасканных, но вполне еще товарных, всегдашних девок, меж обряженных в рваную и потертую кожу мужиков терлись бабищи весьма средних лет с необъятными прелестями. Пенсионная армия шлюх на промысле. Солдатне, одуревшей от муштры и малопонятных экзорциссий, пойдет. Все одно, баб видят и щупают раз в неделю. А молодая поросль шлюх ублажает господ офицеров.

—…вное пристроиться в задней шеренге,—прорвался голос брата,—это как раз для нас, длинным копьем нам орудовать привычней будет…

Григ отрыгнул и продолжил:

—Всех, кто завербовался учат строю, это не мечом махать в поединке, с таким дрыном можно и за неделю наблатыкаться, а там, глядишь, Богиня вывезет…

Вывезла. На убой, в первые ряды, генералы отправили, набранное в последние, перед осадой, дни мясо, едва научив вчерашних крестьян держать тяжелые ростовые щиты и упирать в землю короткие толстые копья. Рэй послушался Грига и им удалось пережить все четыре самых страшных атаки тяжелой марривийской пехоты. Григ вперед не рвался и братана попридержал, они неплохо приспособились. Ополчение в атаку не ходило и ражие ребята таскали с собой огромный, ростовой щит. Когда атакующие сминали первые шеренги, младший бросал копье, ослабляя общий строй, зато прикрывал обоих вблизи, ворочая щитом и тыкая коротким мечом, пока старшой отпихивался от дальних. За подобные новации сотник пригрозил обоих выпороть, но уже шло преследование, а в следующем бою сестренка решила все проблемы с командованием весьма радикальным способом.

С Греттой они встретились в пригородной деревне. После побега Рэя, папаша отправил дочку подальше от боев и осад, в деревню. Марривийцы спешили и серьезно пограбить не успели, хватая в основном мужиков для осадных работ. Баб, попавших под руку, оприходовали, но дур оказалось не так много, а поискать землянки в ближних лесах солдатне времени не хватило. Промашку исправили славные вояки славных вассалов славного Морана I, деревни, все одно, на счету ворога поганого числятся, а сервы всем нужны. Одна такая шустрая компашка союзничков после прибыльной охоты наткнулась на десяток Грига с Рэем. Хорошо выпили и за встречу, и за славного короля Морана I. Перепившихся чужаков прирезали по тихому и закидали ветками в ближайшем овраге. Сами виноваты—Богиня велела делиться. Баб, конечно, попользовали, но отпустили живыми. Свои все же, да и продавать некогда. А после возни с ветками, задирая подол приглянувшейся бабе, Рэй чуть не обделался. Полонянки[33] давно смирились и солдатские “ласки” воспринимали с молчаливой покорностью, не убудет. Убить, не убьют, а лишняя оплеуха никому не нужна. Поэтому неожиданный визг вызвал оторопь и слегка протрезвевший Рэй, сестренку все же узнал.

Познавшая уже житейские тайны девка, пристроилась маркитанткой при сотне. Под неплохим прикрытием братанов, цепкие и практичные бабьи мозги помогли родичам неплохо развернуться. Вскоре в крепкой повозке Гретта уже везла винную захоронку местного старосты, случайно сломавшего шею в глубоком овраге. Выпивка и доступные бабы, товар в армии востребованный, а кулаки бывших молотобойцев отваживали любителей халявы. Вскоре заработок маркитантки намного превысил мародерские потуги братьев, да и передком она обслуживала уже только офицеров, для клиентов попроще прихватизировали в попутной деревне пяток нестрашных на вид и послушных девок. Но самое сладкое пришлось под конец. Как и кого ублажила сестренка добиваясь главного приза, Грига не интересовало, но наградные королевские грамотки на именные хутора она выморщила. Да не две, а три. Впервые за все время существования королевства женщину официально признали одним из “героев, спасших столицу и государство”.

Выдрессированных девок за бесплатный обед, недельный запас провизии и малую горсть меди сплавили бойкому трактирщику в ближайшей большой деревне, рабыни стремительно дешевели. Чем ближе к границе, тем больше по дорогам и на развалинах деревень графства Лизард, бродило баб и девок ненужных своему Владетелю и готовых ради спасения от голодной смерти добровольно надеть ошейник и на себя и на своих детей. Это мужиков не хватало, поэтому тащить девок на рынок резона не было. Шлюшно-маркитантский промысел утух с роспуском ополчения, сгребать гроши имея королевские грамотки резона не было. Гретта, в отличие от высокородных, прекрасно знала на ком висит львиная доля крестьянских забот, но Григ наотрез отказался почти год бесплатно кормить толпу шлюх и их выродков, половина из которых, все одно, сдохнет от голода и тяжелого пути. После получения наградных грамоток и отказа от наследства, троица превратилась в новую семью, власть в которой Григ имел полную. Решающим аргументом послужила плеть, главе семьи надоело слушать тупые бабьи бредни. Гретта давно приспособилась к закидонам мускульной части своей семейки и неплохо ею рулила, но сейчас ей просто не хватило времени. В свое время, предусмотрительная баба не пожалела целого серебряного за копию “Списка хозяйственных и погодных хитростей Приграничных Земель”, авторы которого утверждали, что “в сем благодатном месте сеют хлеб и снимают урожай два раза в год”. Более того, бесплатно обласканный ее подопечными сотник вассальной пехоты свел маркитантку с наемником, родом с далеких земель. Столь ценным источником важнейшей информации Гретта занялась сама, тем более, что сорокалетний мужик был в самом соку и, в отличие от Грига, за плеть спьяну не хватался, а увесистые шлепки по заднице и прочие вольности вполне сошли за особенности ухаживания. Сейчас, прямо-таки, чувствуя утекающие песчинки времени, Гретта задавила жадность и выбросила из головы мечты о бесплатных рабочих руках.

Литар оказался не глупее шлюхи-маркитантки, а возможностей имел много больше. С позволения короля и согласия графа д’Лизарда наемники согнали бесплатных животных в бывшие учебные лагеря ополчения, где уже жили на королевских харчах остатки семей погибших ополченцев из сожженных и разграбленных деревень. Рабство в центральной части Аренга отсутствовало, поэтому Литар объявил их своими должниками. Спешить торгаш не стал, перевезти и организовать такую ораву до сева озимых было нереально, да и каждый день их долг становился весомее. Опять же, столько бесплатных рабочих рук умному человеку всегда принесут прибыль. Самых молодых и красивых будущий Глава Хуторского Края рассовал по трактирам и борделям. Договориться с заправилами публично неуважаемого, но весьма выгодного и востребованного промысла, труда не составило. Деньги и гарантия не влезать в давно отлаженную систему. Местные шлюхи восприняли это с угрюмой покорностью, воевать с собственными сутенерами они были не в силах, а тех вполне устроило молодое, дешевое мясо. Тем более, вовремя. После войны мужчин с деньгами, желающих отдохнуть от ратных тягот и лишений, в столице болталось немало. Уважаемые люди быстро пришли к соглашению: стоимость плотских утех осталась неизменной, а вот самим жрицам любви пришлось поумерить аппетиты. Работать пореже, получать за клиента поменьше—временные жрицы любви вполне справлялись с возросшим непритязательным спросом.

Остальных будущих жителей приграничья загрузили всевозможной мелочевкой, необходимой для переселения, и общегородскими работами. Долги за зиму выросли—подарков Литар никому не делал: жилье, еда и защита в разоренных нападением областях стоили дорого. А весной, по крепким от холода дорогам, едва прекратились метели и снегопады, в приграничье потянулись караваны. Самые удачливые погорельцы ухитрились расплатиться с благодетелем, но на новые земли поехали почти все, возвращаться на пепелище без денег смысла не было, а столице своих нищих некуда девать. Помогли умным уважаемым людям пообломать местных шлюх да прочее рабочее быдло и будя, а то и до смуты недолго.

На повозках, поставленных на полозья ехали старики, малые дети и свободные переселенцы, способные заплатить. Везли припасы и хозяйственную мелочь. Вслед, по наезженной колее, тянулись длиннющие пешие колонны. Распоряжались доверенные из свободных. Надсмотрщиков с плетями не было, но поводки кожаных ошейников долговых[34] крепились к общей веревке. Вместе с обозами ехала охрана—будущие гарнизоны еще не построенных опорных крепостиц Приграничья. Вояки службу несли за мзду малую и к людям не особо не цеплялись, Хорошо выдрессированных в столичных борделях и привычных к солдатскому обхождению баб хватало, провиантом запаслись вдоволь, еще и дальние отряды передовой разведки неплохо промышляли охотой потерявшего за зиму осторожность зверя. Хлебнувшие в войну горя, голода и издевательств переселенки не гоноршились. Заработок, он и есть заработок, и чем платит вояка—медью из невеликого аванса, местом на заводной лошади или развесистой лапшой на уши, дело десятое. И особых моральных терзаний не было. Это потом, в деревнях, блудить будут тайно, не на показ, сейчас—”хозяйская воля и поход все спишут”.

На рабском рынке своей столицы Рейнска Литар ценам упасть не дал, он устроил рынок невест. Непроданных пристроили по деревням в качестве долговых, посадив сервами на коронные земли, под надзор и опеку старост.

Зиту “герои, спасшие столицу и государство”, подцепили в придорожном трактире. Трое купцов-молодцов разложили пригожую беженку, что таскала миски за еду, прямо на столе. Ну спешили мужики деньгу ковать, развлекались мимоходом, время берегли. А что нож трактирщику показали вместо денег, так, Богиня любит бережливых и предусмотрительных, что он с одним вышибалой против пятерых, вооруженных до зубов. Спешили купчики радоваться жизни.

Вот и успели.

На встречу с Богиней.

Двоим, что держали руки и прижимали девку к столу, короткий меч и боевой нож—оружие мужиков—вошли под ребра одновременно. А начала веселье Гретта. Самому нетерпеливому, что возился с вязками на штанах прижимая локтем елозившие по столу ноги жертвы, она, зайдя за спину, загнала узкий, как стилет, кинжал прямо в подставленную задницу. Била не абы как, естественное отверстие хорошо направило кинжал, не дало соскользнуть в сторону и локоть хорошего железа пропорол внутренности живота, диафрагму и легкие, потому не было ни криков, ни особой крови. Железку свою, маркитантка неслышно и незаметно извлекла из тонких кожаных ножен закрепленных на внутренней части бедра. Била точно и привычно-безжалостно. Именно так учила старая шлюха с которой Гретта два месяца скиталась по разоренному войной графству. Старая карга прожила долгую жизнь придерживаясь простейшей философии—не можешь победить или сбежать, ляг под ублюдка и раздвинь ноги. Главное выжить и дождаться, не упустить момент, когда нужно рвать свой кусок. И рвать побольше, и повкусней, ровно столько, чтоб не отобрали вместе с зубами…