Лишняя дочь

Глава 12

Светлана слушала жрецов и понимала — что-то они не договаривают. Да, помогают. Да, доброжелательны. Да, вроде, верные вещи говорят. Но что-то царапало, какая-то неправильность. Натянутость… Искусственность!

Впечатление, что они настойчиво ее к чему-то подталкивают.

Гипнозу она даже в своей прошлой жизни не поддавалась, а уж с теперешними возможностями, тем более.

Света вспомнила, как в девятом классе ходили они на выступление гипнотизера, и тот пригласил ее на сцену для демонстрации своих возможностей.

Не одну ее, троих, лично выбрав их из зала.

Ей было жутко интересно и самую капельку страшно. Но скоро стало весело, потому что гипнотизер тужился, пыжился, вращал глазами, но она никак не засыпала. Двое других посапывали, сидя на стульях. Один, мужичок средних лет, даже рулады носом стал выводить, а у Светланы — ни в одном глазу! После нескольких минут попыток, медиум отвел ее назад в зал, громко объявив, что у «девушки уникальная нервная система».

Учили жрецы качественно, этого не отнять, и занятия были очень полезны. А с остальным она разберется. Надо быть более внимательной, вот и все.

Едва расставшись с учителями, княгиня велела приготовить угощение для текинцев и в сопровождении слуги, двух фрейлин и трех охранников направилась навестить питомцев.

Лошади стояли в разных денниках, или, как здесь они назывались — стойлах, и в разных конюшнях.

Почему, Светлана не спрашивала. Она понимала, что нельзя держать жеребца рядом с кобылами, он начнет волноваться, может разбить себе ноги, лягаясь и буяня. Так что, сначала она заходила в конюшню, где стояли жеребцы, и общалась с перламутровым Фейри. Угощение и ласка неизменно перепадали и гнедому Ниязу, который узнавал девушку и неизменно встречал ее тихим ржанием. А потом заглядывала в соседнее помещение, где жили рыжая и буланая красавицы.

В один из таких походов она увидела Сигура. Мальчик сосредоточенно подметал пол в проходе между стойлами. Увидев княгиню, Сигур низко поклонился и отошел в сторону, пропуская процессию.

— Ты здесь весь день? — спросила его Светлана.

— Да, мистрис.

— И что ты делаешь?

— Подметаю. Помогаю чистить лошадей и отбивать стойла. Вожу на тачке навоз. Приношу воду.

— Ты такой молодец! — похвалила девушка. — Видно, что ты сильный и работы не боишься. А лошади тебе нравятся?

— Да, мистрис, конечно! — мальчик оживился. — Они такие красивые и умные! У меня дома есть свой конь!

— Здорово! Расскажешь о нем? Что он любит?

— Он теркеронец, гнедой, ему двенадцать лет, — с энтузиазмом приступил мальчик. — У него такой плавный ход, что можно читать в дороге! Он любит яблоки, и чтобы чесали холку.

— А здесь тебе какая лошадь больше всех нравится?

— Текинцы, — выдохнул мальчик. — Жеребца я только гладил по морде, мне не разрешают к нему входить, а кобыл даже выводил!

Светлана внимательно посмотрела в лицо мальчика и уточнила:

— Хотел бы такого?

— Конечно, это просто мечта! Но это не скоро будет, только когда вырасту.

— Почему же так долго? — удивилась Светлана.

— Отец не сможет купить текинца. Их не достать, да и стоят они дорого — за одного надо отдать больше, чем годовой доход с процветающего поместья. А я вырасту и найду или заработаю.

— Ничего себе! Не знала, что они такие дорогие, — отреагировала Светлана. — Но у князя теперь есть и жеребец и две кобылы. Есть надежда, что через год — полтора в Мадраскаре появятся свои текинцы. Может быть, один из них станет твоим?

— Дядя на меня сердит, — вздохнул ребенок. — Мне жеребенок точно не достанется.

— Но аргамаки мои, а не князя. Он мне их подарил. Всех троих, — улыбнулась Светлана. — Хочешь, пойдем вместе, угостим их?

— Я бы хотел, но мне нужно домести, — ответил Сигур, блестя глазами и кусая губы. — Это правда, что текинцы ваши?

— Ну, да.

— Тогда… Если я буду хорошо вести себя… Может быть, вы… — Мальчик запнулся и резко выдохнул.

Светлана терпеливо ждала.

— Если когда-нибудь родится неправильный жеребенок. Может быть, немного хромой или с плохим нравом, вы отдадите его мне? — Ребенок с замиранием сердца уставился на княгиню. — Я сам выращу его и всему обучу. И воспитаю. Я умею, правда! У меня есть собака, Почо, я вам ее покажу. Она такая умная, выучила разные трюки и хитрости, мама говорит, что с ней можно в балагане выступать. Я сам с ней занимался.

— Ну, конечно, — ответила Света, проведя по голове мальчика рукой. — Если наши кобылы подарят нам жеребят, то один будет твоим.

— А князь разрешит? — голос Сигура дрогнул.

— Текинцы — мои, — мягко повторила Светлана. — Если я говорю, что подарю тебе жеребенка, то, значит, так и будет. Приходи к стойлам кобыл, как закончишь подметать. Угостим их морковкой, они такие лакомки!

— Спасибо, мистрис! Я мигом! — Сигур схватил метлу и с таким энтузиазмом принялся ею орудовать, что княгиня поспешила выйти наружу.

С того дня у них сложился негласный ритуал.

Княгиня приходила в конюшни, Сигур встречал ее, и торжественно нес за ней блюдо с угощением для лошадей. А потом они кормили коней и обменивались впечатлениями об их характере, экстерьере, привычках и пристрастиях.

Рагнару, конечно же, сразу доложили об этих встречах — старший конюх переживал, что мальчик некоторое время отлынивает от работы, а ведь ему поручили следить, чтобы наказание не было формальным.

— Оставь, — приказал князь. — Не мешай им общаться. И пока Ее Светлость не уйдет, не смей дергать его и отправлять работать.

Ночи князя и княгини были полны нежности и чувственных удовольствий.

Светлана, что называется, распробовала и охотно откликалась на приглашения мужа. Хотя ей очень нравился финал, все-таки, бОльшее удовольствие она получала именно от прелюдии — от тихих прикосновений, горячего шепота, нежных поцелуев. Везде, где хотел князь. Ее тело, казалось, было диковинным инструментом, а Рагнар — искусным музыкантом. Задевая разные точки, поглаживая, лаская, целуя и шепча милые глупости, он заставлял ее тело трепетать, гореть, плавиться, взлетать и рассыпаться на тысячи радужных брызг.

С горечью вспоминала она Виктора — это сколько времени она потеряла, привыкнув просто терпеть, ожидая, когда мужчина получит свое и оставит ее в покое?

Все чаще и чаще ей приходил в голову сон, в котором ее прежнее тело лежало в реанимации.

Неужели, она там еще жива? Что случилось с ее беременностью? А с квартирой? Неужели, «любящие» родственники все-таки добрались до бабы Олиного наследства? Обидно, если так. Вот бы хоть одним глазком взглянуть, что там происходит!

Хотя бы, понаблюдать, что делает мать. Просто послушать и посмотреть…