Листья травы (Leaves of Grass)

бога,

Надушенный, нарочно брошенный нам

на память, в подарок,

Где-нибудь в уголке есть и метка,

чтобы, увидя, мы могли

сказать

чей?

Или, может быть, трава и сама есть

ребенок, взращенный

младенец зелени.

А может быть, это иероглиф, вечно

один и тот же,

И, может быть, он означает:

"Произрастая везде, где придется,

Среди чернокожих и белых людей,

И канука, и токахо, и конгрессмена, и

негра я принимаю

одинаково, всем им даю одно".

А теперь она кажется мне

прекрасными нестрижеными волосами

могил.

Кудрявые травы, я буду ласково

гладить вас,

Может быть, вы растете из груди

каких-нибудь юношей,

Может быть, если бы я знал их, я

любил бы их,

Может быть, вы растете из старцев

или из младенцев, только

что оторванных от материнского

чрева,

Может быть, вы и есть материнское

лоно.

Эта трава так темна, она не могла

взрасти из седых материнских

голов,

Она темнее, чем бесцветные бороды

старцев,

Она темна и не могла возникнуть из

бледно-розовых уст.

О, я вдруг увидал: это все языки, и эта

трава говорит,

Значит, не зря вырастает она из

человеческих уст.

Я хотел бы передать ее невнятную

речь об умерших юношах

и девушках,

А также о стариках, и старухах, и о

младенцах, только что

оторванных от матерей.

Что, по-вашему, сталось со стариками

и юношами?

И во что обратились теперь дети и

женщины?

Они живы, и им хорошо,

И малейший росток есть

свидетельство, что смерти на деле нет,

А если она и была, она вела за собою

жизнь, она не подстерегает

жизнь, чтобы ее прекратить.

Она гибнет сама, едва лишь появится

жизнь.

Все идет вперед и вперед, ничто не

погибает.

Умереть - это вовсе не то, что ты

думал, но лучше.

<>

7

<>

Думал ли кто, что родиться на свет -

это счастье?

Спешу сообщить ему или ей, что

умереть - это такое же счастье,

и я это знаю.

Я умираю вместе с умирающими и

рождаюсь вместе

с только что обмытым младенцем,

я весь не вмещаюсь

между башмаками и шляпой.

Я гляжу на разные предметы: ни один

не похож на другой,

каждый хорош,

Земля хороша, и звезды хороши, и все

их спутники хороши.

Я не земля и не спутник земли,

Я товарищ и собрат людей, таких же

бессмертных и бездонных,

как я

(Они не знают, как они бессмертны, но

я знаю).

Все существует для себя и своих, для

меня мое, мужское

и женское,

Для меня те, что были мальчишками,

и те, что любят женщин,

Для меня самолюбивый мужчина,

который знает, как жалят

обиды,

Для меня невеста и старая дева, для

меня матери и матери

матерей,

Для меня губы, которые улыбались,

глаза, проливавшие слезы,

Для меня дети и те, что рождают

детей.

Скиньте покровы! предо мною вы ни в

чем не виновны, для меня

вы не отжившие и не отверженные,

Я вижу сквозь тонкое сукно и сквозь

гингэм,

Я возле вас, упорный, жадный,

неутомимый, вам от меня

не избавиться.

<>

8

<>

Младенец спит в колыбели,

Я поднимаю кисею, и долго гляжу на

него, и тихо-тихо отгоняю

мух.

Юнец и румяная девушка свернули с

дороги и взбираются

на покрытую кустарником гору,

Я зорко слежу за ними с вершины.

Самоубийца раскинулся в спальне на

окровавленном полу,

Я внимательно рассматриваю труп с

обрызганными кровью

волосами и отмечаю, куда упал

пистолет.

Грохот мостовой, колеса фургонов,

шарканье подметок,

разговоры гуляющих,

Грузный омнибус, кучер, зазывающий

к себе седоков, цоканье

копыт по булыжнику.

Сани, бубенчики, громкие шутки,

снежки,

Ура любимцам толпы и ярость

разгневанной черни,

Шелест занавесок на закрытых

носилках - больного несут

в больницу,

Схватка врагов, внезапная ругань,

драка, чье-то паденье,

Толпа взбудоражена, полицейский со

звездою быстро

протискивается в середину толпы,

Бесстрастные камни, что принимают и

отдают такое множество

эхо,

Какие стоны пресыщенных или

умирающих с голоду, упавших

от солнечного удара или в

припадке,

Какие вопли родильниц, застигнутых

схватками, торопящихся

домой, чтобы родить,

Какие слова жили здесь, и были

похоронены здесь, и вечно

витают здесь, какие визги,

укрощенные приличием,

Аресты преступников, обиды,

предложения продажной любви,

принятие их и отказ (презрительным

выгибом губ),

Я замечаю все это, отзвуки, отголоски

и отсветы этого -

я прихожу и опять ухожу.

<>

9

<>

Настежь распахнуты ворота амбара,

Медленно въезжает фургон, тяжело

нагруженный сеном,

Яркий свет попеременно играет на

зеленом и буром,

Новые охапки сена наваливают на

примятый, осевший стог.

Я там, я помогаю, я приехал,

растянувшись на возу,

Я чувствовал легкие толчки, одну ногу