Литораль (ручная сборка)

Лена ткнула ее куда-то в одеяло на уровне живота.

— Тут.

Звездочки под полотенцем у Хлои стали зелеными.

— Представь лестницу.

Хлоя подчинилась и поймала себя на том, что воспринимает слова не как слова, а как фон, голос — как то, что описывает что-то, уже произошедшее, а не приказывает, как будто Лена просто идет рядом с ней и комментирует увиденное.

— Видишь лестницу?

— Вижу.

— Поднимайся.

— Она ведет вниз.

— Спускайся. Видишь дверь?

— Да.

— Открывай.

— Там свет.

За дверью — свет.

— Это место твоей силы. Зови своего наставника.

Хлоя сама не понимает, что делает: вот она лежит в постели, постель вкусно пахнет стиральным порошком, ноги согрелись; а вот она уже там, где ей хорошо, она видит сад — деревья и цветы разного размера хаотично разбросаны, все неожиданно зеленое и залито солнцем, у Хлои болят глаза, она чувствует этот зеленый, кожей ощущает желтый, она садится на скамейку. Горизонт темнеет: черные кляксы заслоняют ей отчаянно синее небо.

— Что ты видишь? — голос Лены-проводника.

— Черную кляксу.

— Поздравляю тебя, это сущность.

— Что за сущность?

— А вот ты и спроси. Спроси: кто ты, зачем пришла? Попроси ее явить лицо.

Хлоя вскрикнула. Перед ней было безобразное, пугающее нечто, такое она видела когда-то в фильмах ужасов для среднего школьного возраста, смотрела с сыном. Перед ней стоял монстр.

— Она пришла, чтобы убить меня.

— Попроси ее уйти.

— Вот так просто?

— Вот так.

Хлоя представила, как монстр берет свои пожитки и выходит за дверь.

— Только вежливо попроси.

Чудище разжало тиски — подобрало щупальца, убрав их от ног Хлои, вытащило что-то круглое из ее головы, сняло скобу с затылка.

— Теперь зови наставника.

Красивый седовласый старец в красном берете шел к ней. Хлоя залюбовалась — он походил на Джорджа Клуни. Она пошла ему навстречу, как вдруг черные кляксы одна за другой, как бешеные летучие мыши, заляпали ей весь экран — если бы экран там был.

— Тут сущности, — сказала Хлоя растерянно.

— Сколько?

— Много.

— У нас больше нет времени говорить с ними. Вежливо выпроводи их за дверь.

Хлоя замешкалась: как это вежливо выпроводить? Может быть, как Федора Егоровна? Вымести? Но это не слишком-то вежливо. Спрашивать у Лены показалось ей глупой затеей. Поэтому она попросила:

— Идите, пожалуйста.

Черная вода потекла на свет.

Клуни приблизился к ней.

— Спроси его, как он будет говорить тебе «да».

— Он будет вскидывать руку.

— Спроси его, как он будет говорить тебе «нет».

— Он будет показывать ладонь.

— Спроси его, в чем твой урок.

Клуни раскрыл свой плащ, как маньяк, и внутри засияла черная пустота.

— Это не наставник. Спроси его, почему он остался, когда все уходили. Ему, что, особое приглашение нужно?

— Он говорит, я Хульдра.

— Чего?

— Он говорит, у меня щель в спине и коровий хвост. И каждый раз, когда кто-то давит на меня, щель растет.

— Уходи оттуда, Анна.

— Я Хлоя.

— Позови наставника.

— Он говорит, я должна уйти в воду, откуда пришла.

— Анна.

— Я Хлоя.

— Беги на свет.

— Он говорит, океан подойдет.

— Где наставник?

— Он идет.

— Как он выглядит?

— Как маленькая девочка. Не ожидала, что наставники могут быть детьми.

— Наставник — необязательно седовласый старец.

— Я поняла.

— Что она говорит?

— Она говорит, мой урок — увидеть себя.

— Попроси ее отвести тебя в корневую жизнь.

Несколько веков на быстрой перемотке. Маленькая заброшенная деревня в Эльзасе. Бедная девушка собирает на стол людям, у которых служит. Тот человек, которому она подает блюда, давеча в коровнике воспользовался ею, и теперь в ней зародилась ненужная жизнь.

— Мать меня не хотела, — говорит Хлоя, и слезы стынут под полотенцем.

— Она передумает.

— Нет.

Хлоя видит, как ее мать — Женевьева — идет в каминную залу, берет раскаленную кочергу и протыкает ею себя. Кровь течет по ногам, длинный стальной прут вонзается в тонкую пульсирующую плоть.

— Она избавилась от меня…

— Не от тебя.

— Как это?

— Ты здесь.

Анна смотрит на кочергу. Анна видит ее длинный острый край — очень рядом, так близко, что ощущает его тепло, но боли нет. Боли нет, потому что кочерга проткнула не ее.

— Это была Хлоя…

— Дай мне поговорить с ней.

— Я здесь.

Когда ты появилась впервые? Мне было, наверное, лет четырнадцать. Моя подруга (Ирка Семенова, мы торчали у нее дома после уроков) достала родительский спирт. Спирт был налит в бутылку из-под севен апа. Бутылка пошла по кругу. Ирка сказала, что ее мать называет севен ап «зубом», ну типа читает так латинские буквы. В общем, мы сделали по глотку. Горло горело, но я старалась не подавать виду. Потом зашли на второй круг, на третий. После этого

После этого я подошла к Альберту и взяла его за руку. Я спросила: пойдем? Альберт оказался тупым и ответил: куда? Тогда я просто потянула его за рукав. Мы пошли в ванну и закрыли дверь. Альберт спросил: ты чё? Я сказала: умеешь целоваться? Альберт сказал: и чё? Он, правда, тупой. Мне хотелось сделать что-то совершенно безумное. Я сказала: давай примем душ? Тупой Альберт смотрел на меня странно. «Ты хочешь купаться?»— спросил он. Нет, сказала я, просто давай типа залезем в ванну. В одежде? Ну ок, в одежде. Мы залезли в ванну — носки намокли сразу, а потом и все остальное, когда я включила воду. Потом мы обнялись, у него сердце колотилось как у нормального, но в остальном он был тупой. Я сняла майку и спросила: хочешь потрогать? Тупой Альберт не настолько тупой все-таки, чтобы отказаться, но в самый интересный момент в дверь начала ломиться Надька, потому что вообще-то Альберт считался ее парнем, и дальше

В школе Альберт спросил меня: пойдем сегодня к Ирке? Я спросила: зачем? Он смотрел на меня как на сумасшедшую и сказал: ну ок, а куда пойдем? Я сказала: я домой пойду, а ты — не знаю. Дома выяснилось, что у меня двойка за контрольную по физике. Мать кричала, что я дура безмозглая и стану дворником, когда вырасту, а хотя нет, меня и дворником не возьмут. Я спросила: до экзаменов еще целая вечность, что ты меня долбаешь? А она сказала: ты как с матерью разговариваешь! И ударила меня искусственной гвоздикой. Эти гвоздики всегда стояли в вазочке под портретом дедушки Егора. Тогда я заплакала (больше от обиды, чем от боли), пошла на кухню, нашла в холодильнике пиво и