Литораль (ручная сборка)

Хлоя паркуется у рыбачьего сарая, долго роется в багажнике, выбросив оттуда разъевшийся чемодан, и, наконец, находит одноразовые тапки из отеля «Арктика». Она взяла их из жадности, когда в первый раз была там с Ильей. В том же пакете — одноразовые тюбики с шампунем и гелем. И шапочка для душа. Вот уж шапочку точно не стоило брать.

Тапки на земле смотрятся странно. Но не в туфлях же спускаться к океану?

И нет никого, кто скажет ей, что она как-то странно вырядилась. Но Хлоя все равно оборачивается, смотрит затравленно. Привычку не так уж просто изжить.

Она берет с собой только бутылку и краба в пакете. Бутылка — пустая на четверть.

Закончилась последняя четверть, думает Хлоя, а я не выставила оценки. Хотя здесь нет никого, кто сказал бы ей, что она плохой учитель.

Солнце стоит словно пограничник на блокпосту.

Хлоя помнит: мальчик однажды попросил ее рассказать сказку.

Слушай, сказала она. Однажды женатый мужчина (такой же, как твой отец) бродил по лесу в поисках пропавшей козы и наткнулся на девушку. Мужчина был так очарован ее красотой, что потерял покой. Он возвращался в лес к этой девушке каждый вечер, и каждый вечер они (тебе еще рано это знать). В конце концов он так обессилел от постоянных метаний, что решил положить этому конец. В один из вечеров он не пришел в лес, и девушка пришла к нему сама. Мужчина рассердился и сказал, что больше не любит ее. Тогда она повернулась к нему спиной, чтобы уйти. Но, повернувшись, подняла вверх копну своих длинных волос («как у тебя?» — «да»), и мужчина вдруг увидел огромную дыру в ее спине. Он вздрогнул от ужаса и тут же превратился в уродливого старика, а потом разглядел коровий хвост — девушка прятала его под одеждой.

«Какая страшная сказка!» — «Это легенда о Хульдре». — «Кажется, ты все перепутала! Это ведь Хульдра должна была обернуться старухой». — «Она и так достаточно наказана».

Хлоя сама стирает это воспоминание, щель в ее спине стала почти дырой.

Хлоя в белых отельных тапочках спускается к океану. Океан сопротивляется — ветер слепит глаза, плюется холодным песком, приходится щуриться, пробираться почти на ощупь. Впрочем, нужно смириться — как обычно принять все как данность и продолжать.

Литораль пуст ровно наполовину, океан в процессе — совершает свой ежедневный обряд.

Хлоя заходит в воду. Шаг, еще один шаг. Вода накатывает и ноги вязнут в песке. Она открывает пакет и выпускает краба. Тот улепетывает со скоростью света. Хлоя упрямо идет вперед. Океан сначала пытается ее задержать, потом подчиняется. Вода холодная, обжигает, Хлоя уже не чувствует ног, но решает терпеть — давно уже терпит.

Тапки набухли и тут же стали тяжелыми.

Солнце стоит как пауза — две черты.

Вода подхватывает бутылку, и та теряет вес.

Хлоя отпускает ее. И некому сказать ей, что нехорошо бросать мусор в океан, и она знает, что стекло потом выйдет на берег гладкими, матовыми брызгами.

Хлоя идет вперед, покорно и шумно, загребая тяжелыми тапками ил. Идет вперед, пока не исчезает в дали. Впрочем, нет никого, кто смотрел бы, как она исчезает, и окликнул бы ее. Нет никого, кто увидел бы, как вода подхватила ее и заставила лечь, как на мгновение показался над водой коровий хвост — впрочем, и тот был похож на видение и быстро пропал.

Несколько браконьеров стоят в недоумении возле машины и растерянно глядят по сторонам, потому что на земле лежит чемодан. Один-одинешенек. И нет никого, кто завел бы машину, открыл багажник и забросил его туда.

Солнце стоит как памятник.

Хлоя лежит под водой.

31

— Анатолий Николаевич?

— Да…

— Мы засекли на камерах по трассе машину вашей жены.

— Что?

— Машина. Чери тигго номер… Это ваша машина?

— Да… Это машина Анны.

— Приезжайте.

Анатолий вскочил, на часах — без четверти восемь, натянул штаны и свитер, прямо так — на голое тело. Анна всегда ругала его, когда он не надевал вниз майку.

— Так что все-таки произошло в ту ночь?

— Мы повздорили, она ушла. Вы же проверяли мое алиби. Она ушла от меня к другому… мужчине, я же вам говорил. Правда, он это отрицает.

— Я спрашиваю не об этом. Вы не говорили, что она уехала на машине.

— Я… как-то не подумал. То есть, да, конечно, на машине.

— Вы понимаете, что это полностью меняет дело?

— Как меняет?

— Кардинально. Она не исчезла, она уехала от вас. Сама. На машине.

— Да…

— И куда она могла поехать?

— Куда?

— Это я вас спрашиваю.

— Не знаю.

— Мы прекращаем поиски.

— Что?

— Ваша жена просто сбежала от вас. На машине можно уехать куда угодно. Мы можем подать в розыск, но пока у нас нет оснований. Ищите. Думайте.

— Вы издеваетесь?

— Семейные проблемы не наш профиль.

Толя вышел из отделения полиции и сплюнул в глубокую кривую лужу.

Набрал сына.

— Наум, собирайся. Нет, не нашли. Говорят, она сама уехала. Откуда я знаю куда. Ну давай дадим ей время. Вернется. Послушай, я тут подумал. Может, поедем в Питер, как ты хотел? Ты же хотел туда переехать? Ну а что, будем сидеть и ждать? Я не могу так просто сидеть. Ей нужно время, и нам оно нужно. Давай.

Наум молчал. Вот она, новая жизнь.

Теперь, без Дженни, он не совсем понимал, стоит ли уезжать. Оставаться здесь тоже невыносимо. Он не хотел возвращаться в школу, знал, чем это обернется для него. Маленький город — диагноз.

Вообще-то он дико по ней скучал — по девочке, которой никогда не существовало. Или даже скорее по себе, по тому Науму, каким он был рядом с ней.

Что бы сейчас сделал Наум? Другой Наум — смелый, симпатичный и умеющий хорошо шутить? С которым можно часами обсуждать фильмы и смеяться над видосами? Тот Наум, который может украсть?

Наум встал и начал собирать спортивную сумку. Откуда у него вообще спортивная сумка, он и спортом-то никогда не занимался. В мире много непонятных вещей.

Вот я приеду туда и сразу стану другим я буду совсем другим вы меня не узнаете я буду сильный смешной умный не буду заикаться я буду хорошо одеваться или плохо нелепо тупо как Селедка но в этом будет мой стиль такой стиль которого нет ни у кого я буду ходить на рейвы я буду ходить на пати я буду пить пиво когда запрокидываешь голову и в горле ходит кадык вверх вниз и где-то там у горла у меня все время будет засос потому что я встречу девчонку эта девчонка будет с сиреневыми волосами у нее будут глаза с длинными ресницами а вокруг глаз блестки глиттер и хайлайтер и я буду смотреть на нее и думать вот это моя девчонка и запишу ее в телефоне моя девочка мы будем гулять по ночному городу и смеяться над этими шутками про расчлененку и фонтанку про достоевского однажды я был на экскурсии и тетка в меховой шапке сказала вот с этого места раскольников смотрел на неву и хотел утопиться встаньте и посмотрите тоже и правда же возникает такая же мысль и потом она засмеется потому что эту шутку я выдумал для своего следующего стендапа я буду комик которого вы будете смотреть на ютубе и после моих концертов мы будем целоваться в падике или на лавочке в парке я пойду провожать ее домой и она меня спросит хочешь зайти и я скажу конечно а где твои родители а она скажет уехали вся хата в нашем распоряжении и я скажу а выпить есть и она предложит зайти в магазин один из тех которые маскируются под бары а на самом деле ты там просто наливаешь себе из крана пива в пластиковую бутылку потом берешь крышку и завинчиваешь типа ты просто забрал с собой такое есть только в питере ну а дальше дальше я не знаю как все сложится на самом деле я и до этого думал что все у нас с дженни получится я устал говорить о нем дженни ведь никакой дженни нет он обвел меня вокруг пальца я выгляжу полным дебилом во всей этой истории я как последний лох приперся к нему домой бля мне хочется орать когда я это вспоминаю мне дико стыдно пиздец и может я просто не встречу больше девчонку с сиреневыми волосами и мы не будем целоваться в падике и она не захочет чтобы я ее провожал и у нас ничего не получится потому что у людей так редко получается и вот я думал что у нас получилось а на самом деле все это херня обман вранье ложь мам давай отмотаем на несколько месяцев назад когда я спросил у тебя можно мне поехать в питер а ты мне сказала нет ты что дурак я дурак я дурак я дурак