Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Вернемся к целителю. Его образ не играет никакой роли, поэтому я его не конкретизирую. О нем важно знать только одно: он недолюбливает Хагалара. Чтобы выразить эту нелюбовь, приходится обращаться к жестам: так, я упомянула, что врач прикосновения ненавидит, а маг с их помощью общается. Лекарь и маг во всем противоположны: Хагалару произошедшее с Локи очень важно, а целителю до этого дела нет; Хагаларом во время разговора овладевают страстные чувства, а целитель холоден или испытывает отрицательные эмоции. Единственное, что объединяет этих персонажей — это судьба.

Сцена у постели построена на двух главных эмоциях: на гневе со стороны Хагалара (который искренне уверен, что пытать родного ребенка нехорошо), и на омерзении со стороны целителя (ему противны любопытство, резкость, а также настырность мага). Как мы видим, недопонимание Хагалара приобретает катастрофические размеры: в прошлой главе он только предполагал пытки, теперь же убедился в своих выводах, ведь он точно знает, что Локи вернули из мира смертных, а там нет тех, кто мог бы нанести ему такие жуткие повреждения. Но если не смертные, тогда кто? Ответ напрашивается сам собой, и он совершенно не радует Хагалара.

Обратимся к Земле: я не описываю мир людей глазами асов, потому что у них нет времени его осматривать. Спешит не только Хагалар: все понимают, что если надолго задержаться в Мидгарде, то их божественный имидж пострадает: одно дело быть неожиданной загадочной помощью с неба, и совсем другое провести среди людей несколько дней или недель. Как мы видим, тот же Хагалар людей презирает, если не сказать чего похуже. И он совершенно не против пытать человека, если тот посмеет не признать в нем бессмертного (то есть против пыток как таковых он ничего не имеет, ему противна мысль о пытках детей родителями).

Мария Хилл. Её мысли — это первая моя попытка ввести в фанфик философию (как я писала в главе «Демиурги», философия — это один из мотивов, которыми можно «брать» читателя). Более того, философия заставляет людей задумываться над миром, над своей жизнью, напоминает, что рассказ написан не только для развлечения читателя, но и для его развития, в некотором роде. Разумеется, писать философию сложно. Даже если у вас есть некие идеи, которые вполне себе тянут на полноценную философию, то их же надо еще оформить, по возможности, грамотно. Как это сделать? Либо прочитать несколько философских трудов и проникнуться самой атмосферой, подачей материала, либо же попросить знакомого, который смыслит в философии больше, чем вы, помочь с текстом, проверить его. При этом совершенно не обязательно давать человеку весь текст с первой главы (особенно, если помощнику нет никакого дела до фэндома, в реалиях которого вы пишете). Можно дать сам диалог (или монолог), в котором предполагается философия, объяснить, что к чему, и попросить исправить. Опять же, что важно: даже если ваш помощник знает канон, по которому вы пишете, лучше вас в сто раз, это еще не значит, что он столь же хорошо понимает идеи, которые вы закладываете в свой фанфик. К чему я это говорю? Получив правку философии, не стоит полностью вставлять её в текст, если она в чем-то противоречит вашему видению персонажей и прочему. Работать с консультантами, корректорами, помощниками тоже надо уметь. И в первую очередь надо уметь договариваться. Казалось бы, это каждому понятно, но сколько я лично знаю примеров того, когда друзья ссорились из-за правок или совместного написания фанфика!

Итак, возвращаемся к тексту. Мария Хилл наблюдает за работой асгардцев и задумывается о том, кто богом является, кто нет, и кто вообще такой бог? Она приходит к выводу, что это тот, кто созидает. Заметим, Мария не считает Тора и Локи богами (причем их обоих, хотя, казалось бы, Тор был союзником людей в борьбе с читаури), ей приятнее видеть богов в посланцах Асгарда. А зато сами посланцы говорят противоположное: что разрушители — боги, а созидатели — всего лишь их подручные.

Мария беседует с Хагаларом, и тот выдает ей информацию насчет братьев, которая, с его точки зрения, правдива. Таким образом, люди теперь тоже уверены в том, что Локи подвергли пыткам. Разумеется, сейчас им до этого дела нет, но впоследствии эта дезинформация им аукнется.

В этой главе Мария Хилл проходной персонаж. У меня не было желания выдумывать какого-либо нового сотрудника ЩИТа, а Коулсона убили. Представить себе, что Фьюри лично приедет разбираться с богами, я не могла, поэтому взяла именно эту девушку. Её образ пока никак не раскрыт, и я еще не знаю, буду ли еще её описывать: к Мстителям я вернусь спустя несколько частей, а к тому времени мои планы могут измениться.

Разбор восьмой главы

Обратимся к главе «Фригг» из теоретической части статьи. Все авторы сходятся во мнении, что царица Асгарда все еще искренне любит Локи, но ничего не делает ради него: она полностью подчинятся Одину и может только проливать горькие слезы, глядя на очередную жестокость своего мужа по отношению к приемному сыну. Еще ни в одном фанфике мне не встречался детально прописанный разговор между Локи и Фригг после возвращения первого в Асгард. По стандартному сценарию большинства фанфиков он не предполагается: Локи сразу же судят, приговаривают к чему-нибудь кошмарному, и мать он видит только в зале суда у трона Одина. В тех фанфиках, где у Локи есть возможность поговорить с Фригг по прибытии в Асгард, первый диалог все равно не прописывается. Поэтому при создании этой маленькой главы мне было не на что опираться, кроме как на фильм «Тор».

Получившуюся беседу между матерью и сыном можно смело озаглавить: «Моральные пытки: часть вторая» («часть первая» была во второй главе во время допроса Одина). Между этими двумя моральными пытками есть одно существенное отличие: если Один допрашивает и задает вопросы, пытаясь повлиять на разум и логику Локи, то Фригг стыдит сына и давит на жалость, то есть воздействует на эмоции. Каково любому из нас ощущать, что своими поступками мы разорвали на части сердце той, кого любим больше всего на свете?

Заметим, какими глазами смотрит Локи на родителей: если Один в его понимании — это судья и обвинитель, то Фригг — всемилостивейшая богиня любви (подробней о том, почему Локи относится к матери именно так, будет рассказано в последующих главах, которые затронут детство персонажей). Один во второй главе вошел в комнату и сразу же начал разговор, одновременно рассматривая Локи, подмечая изменения, произошедшие с сыном за последний год. Фригг же приближается медленно, давая сыну возможность собраться с мыслями и подготовиться к беседе. Время для Локи словно замирает: он наблюдает за матерью, оценивает её несравненную красоту, сравнивает себя с покалеченными ветрами березами, совершенно не думая о том, какую линию обороны выстраивать на этот раз. Один для него — враг, мать — самое любимое существо в мире. Каждое действие Одина для Локи понятно: он смотрит на отца и видит все его движения. С матерью все совсем не так: несмотря на то, что царевич не спускает с нее глаз, он не замечает, как она обнимает его. Для него мать — что-то очень высокое, то, чему можно только поклоняться. С отцом он готов спорить и стоять насмерть, не выдавая своих тайн и идей, мать же он пытается утешить, пускай и такими жестокими фразами как «Я тебе не сын».

Этот разговор — один из самых важных испорченных телефонов во всей повести. Что хочет показать Фригг? Любовь и нежность. Она пытается мягко указать Локи, насколько ужасны его проступки, заставить его не сознаться отцу, но раскаяться самому, вернуться в семью и довериться тем, кто его вырастил. Она говорит, что не хочет знать о войне на Земле, потому что для неё это не играет никакой роли. Локи всегда был и будет её сыном, и она будет на его стороне, что бы ни случилось. Кроме того, она пытается убедить Локи поверить отцу, доказывает, что его бояться не стоит, что он тоже не желает зла своему, пускай и приемному, но сыну. Фригг руководствуется исключительно благими намерениями, но приводят они, как всегда, в ад. С одной стороны, она не может гарантировать Локи свободу и прощение. Заметим, она говорит «Он желает тебе добра», не уточняя, что именно подразумевается под этим самым «добром». Фригг ничего не может сделать против мужа, его воля для нее закон, поэтому, сколько бы она ни любила Локи, и насколько сама ни была бы готова его простить, она должна будет подчиниться приговору Одина, даже захоти он убить приемного сына. Фригг готова оказывать всяческую поддержку младшему сыну, но морально. Она не пойдет против мужа ради сына, поэтому её слова и звучат фальшиво.

Локи же сначала пытается защитить мать от себя, заодно оправдывая в собственных глазах свои поступки: «я тебе не сын, я не могу называть тебя матерью». Он считает себя недостойным этой прекрасной женщины. Недостойным её прикосновений. Чувство стыда сжигает его. Чувство, к которому он совершенно не привык. Что же ему теперь предпринять? Отдаться этому чувству, признать, что и в самом деле его попытка захвата Мидгарда, самоубийство, убийство Лафея и прочее — все это было глупостью, которая только опечалила его родных, никому не принесла счастья и не могла принести? Смириться с подобным заключением слишком сложно даже человеку с не поломанной психикой, а для Локи это совершенно невозможно. Его сознание ищет любую лазейку, чтобы не допустить настоящего полного раскаяния, когда единственным вариантом развития событий будет пойти с покаянием к Всеотцу и молить о прощении, потому что рассказать то, что хочет услышать Один, Локи не может ни при каких обстоятельствах. И сознание находит нужную лазейку. Фригг говорит, что её не волнует бездна. Что слышит Локи в её словах? «Мне наплевать на тебя, меня не волнует, где ты был. Пойди лучше расскажи правду отцу. Он с радостью тебя послушает». Неправильно проинтерпретировав слова матери, Локи сразу же выстраивает стену отчуждения. Чем раскаиваться самому, легче обвинить мать во всех грехах. Она не добровольно пришла, она вынюхивает информацию для Одина, все её слова лживы. Локи легче пожертвовать идеальным образом матери, чем признать свою неправоту. Легче убедить себя, что та, которую он любит, следует воле царя. Быть может, не добровольно, но следует. Локи жил в Асгарде много столетий и прекрасно знает, что любовь матери никогда не спасет его от гнева отца. Поэтому, с его точки зрения, её «шпионство» никак не противоречит её искренним чувствам по отношению к нему. Мать не имеет права противостоять Одину, поэтому вынуждена идти на сделку со своей совестью (впоследствии такое мировосприятие поможет Локи создать в своем воображении образ не матери-врага, а матери-мученицы, который, правда, будет столь же далек от правды, как и первый вариант). Локи уходит, выказывая царице свое презрение, наглядно демонстрируя, что её попытка разговорить его не удалась. Фригг же толкует его уход совершенно иначе. Как именно — будет показано в следующей главе.

Разбор девятой главы

Эта глава призвана показать все противоречивые отношения между братьями. Локи и Тор впервые встречаются после того, как старший привел младшего домой. Что же именно мы видим? Тор рад церемонии примирения, но он насторожен и ожидает удара в спину. Он не верит в искренность Локи и легко находит подтверждение своим опасениям. Подтверждение его пугает: брат выглядит безумным. Тор все еще не уверен, что причиной тому не является вмешательство Всеотца, однако, как Хагалар не спросил Одина прямо о пытках, так и Тор не станет прямо спрашивать о произошедшем и о том, добровольно ли Локи покидает дворец.