Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Среди гор книг с трудом можно было различить фигуру мужчины в простой, неяркой, но со вкусом подобранной одежде. Он сидел в дальнем углу комнаты за огромным резным столом бледно-красного цвета. — Здравствуй, Хагалар, — произнес Один, подходя ближе и стараясь не задевать многочисленные валяющиеся на полу свитки. Кто знает, как среагируют магические руны на подобное неуважение? — Великий Всеотец, — мужчина встал и поклонился, изображая глубокое почтение. — Чем обязан столь высокому визиту? — Мой сын вернулся из мира смертных, — ответил Один, внимательно осматривая своего собеседника: прошедшие годы сильно изменили мастера магии. — Прими мои искренние поздравления. — Склонился тот еще ниже. Однако даже в такой позе его голос не был раболепным, напротив, в нем слышалась неприкрытая насмешка, причем над всеми сразу: над Всеотцом, удостоившим высочайшим визитом мир отверженных, над собой, изображающим последнего раба, над неожиданным известием. Ведь его, Хагалара, совершенно не обязательно оповещать о возвращении младшего царевича. — Надеюсь, с юным Локи все в порядке? — продолжил он спустя мгновение, стараясь придать голосу почти приторную мягкость. — Мой слух ласкает весть, что царская семья снова вместе. — Хагалар, он здесь. — Слова правителя Асгарда заставили мужчину, наконец, поднять голову и посмотреть на собеседника с крайним недоверием. — Неужели? — спросил он елейным голоском, так не идущим его массивной фигуре. Один кивнул, стараясь не замечать недоумения, граничащего с неприкрытым ликованием и радостью. Мужчина выпрямился, замер на несколько секунд, будто вспоминая что-то важное, потом сел за стол, не предложив Всеотцу места рядом с собой. — Зачем ты пожаловал ко мне, великий Один? — В этот раз его тон был на редкость серьезным, а взгляд — пронзительным, выпытывающим. Так строгие учителя смотрят на провинившихся учеников или генералы на пленников. — Вместе с Локи в Асгард возвратился и источник мощи ледяных гигантов, — ответил Один, не подав виду, что от него не укрылось мгновенное преображение Хагалара. Что ж, он именно на это и рассчитывал, когда шел сюда. — Что с каскетом? — быстро спросил тот. — Разбит. Мастер магии резко вскочил и размашистым шагом направился к выходу. Всеотец последовал за ним, вспоминая, как когда-то они понимали друг друга с полувзгляда и безошибочно предугадывали реакцию собеседника на любое известие. Так было раньше. Но Один совсем не был уверен, что по прошествии стольких столетий безмолвные разговоры удастся восстановить. Хагалар вошел в дом исцеления без стука и легко увернулся от пресловутого столба. Коротко кивнув целителю, сидящему у постели, он полностью сконцентрировал свое внимание на Локи. Он долго и пристально рассматривал спящего бога. Наклонился, провел рукой по черным волосам — его пальцы на мгновение озарились серебряным светом. Отец миров знал, что руки — лучший магический индикатор. — Как он вырос, — прошептал мужчина зачаровано. — Стал совсем взрослым. — Прошли столетия, — откликнулся Один. — Как он? — этот вопрос предназначался целителю. — Спит, — коротко ответил тот. — Я подмешал в эликсир снотворное, чтобы лекарство быстрее подействовало. Но я ума не приложу, что за чудовище он победил. Его синяки ужасны. — Синяки? — Хагалар мгновенно сорвал шкуру с плеч Локи и внимательно осмотрел спину, которая была окрашена чуть не во все цвета радуги. — Могу предположить, что его несколько раз приложили о стену или о дерево, — сказал он по окончании осмотра, бережно накрывая плечи пострадавшего откинутым краем шкуры. Целитель многозначительно кивнул, полностью подтверждая его слова. — Но что это был за монстр, раз даже волшебная одежда не спасла тело? — задумчиво произнес Хагалар, растягивая слова. — Великий Один, что он говорил? — Ничего. — Неужели? — приподнял брови Хагалар. Он перекинулся с Одином еще парочкой быстрых взглядов. Целитель недоуменно смотрел то на одного аса, то на другого. Если бы он не знал, что телепатии не существует, то мог бы поклясться, что эти двое обмениваются мыслями. Хагалар отошел от постели Локи и сел за стол, на котором стоял каскет. Провел пальцем по огромной трещине, посмотрел на свет темно-синюю жидкость, похожую на тесто, утратившую привычный голубой цвет. Мастер магии недовольно цокал языком, осматривая остальные, на первый взгляд, идеально гладкие стороны артефакта. — Повреждения каскета очень значительны, — наконец, произнес он, отставив ларец в сторону. — Ты сможешь восстановить его? — спросил Один, хранивший молчание все то время, пока Хагалар осматривал артефакт, а медик в очередной раз пытался применить целительный камень для ускорения процесса регенерации синяков Локи. — Я не уверен, что это возможно, — честно ответил Хагалар. Один всегда ценил его именно за честность, но сейчас предпочел бы услышать ободряющую ложь. — Надеюсь, ты помнишь, почему? — Еще один взгляд глаза в глаза, еще один немой диалог, еще одно воспоминание, которое касалось только их двоих. — Но я клянусь, что соберу лучшую команду для исследования Каскета. — Только Локи знает, что произошло с ним, — тяжело ответил Один, глядя на спящего сына. — Он будет помогать тебе. — Он рассказал тебе обо всем? — Он молчит. — Всеотец вздохнул, с трудом отводя взгляд от постели. Хагалар еще раз недовольно цокнул языком и вновь подошел к воскресшему. Целитель сразу же уступил ему место. Маг вновь дотронулся до волос Локи, потом опустил руку ниже. Несмотря на толщину шкуры, едва заметное свечение ладони появилось снова. — Я не могу поверить, что передо мной лежит тот, кто вернулся из бездны. Ларец знаний. Ценнейший материал. Баловень судьбы. Твой сын, — мужчина говорил будто в трансе. Один знал, что тот изучает магическую энергию Локи, делает какие-то только ему понятные выводы. — Я обещаю, что позабочусь о твоей плоти и крови. — Нет, Хагалар, — резкий окрик Всеотца заставил врачевателя подскочить от неожиданности. Он имел возможность наблюдать за еще раз скрестившимися взглядами. Целитель понимал, что ему стоит уйти, что он является свидетелем очень давнего, но так и не законченного спора, к которому Один с Халагаром столько раз возвращались, что все слова уже были сказаны и каждый новый разговор никак не изменял ситуации. В этот раз мастер магии сдался первым. Бросил еще один пытливый взгляд на каскет, потом на спящего Локи, который понятия не имел, какие страсти кипят прямо над его головой. — Отец богов и людей отдает мне два своих величайших сокровища, — почти радостным тоном произнес Хагалар. — Только одно, — твердо поправил его Один. — Участь Локи все ещё в моих руках. Он пробудет здесь до церемонии примирения. Мастер магии с явным неудовольствием кивнул, и только тогда Один продолжил: — Он хороший маг. — Не верю. — Резкости, с которой ответил Хагалар, сложно было не удивиться Целитель с уважением и опаской смотрел на главу магической ветви науки. Как можно говорить такое царю Асгарда? Как он не боится обвинять его во лжи? — Кто его учил? — Он сам освоил магическое искусство, — ответил Один, то ли делая вид, то ли и в самом деле не замечая дерзости интонации, с которой был задан вопрос. — Это-то меня и беспокоит, — задумчиво отозвался Хагалар. Вновь воцарилось молчание. Целитель собирался уйти, пока на него все равно не обращают внимания, как вдруг Один прервал тишину неожиданным вопросом: — Хагалар, я могу доверять тебе как себе? Стальной, холодный, дерзкий взгляд был ему ответом. Старый маг медленно поднял руку, показав Всеотцу раскрытую ладонь. — Этот шрам — ответ на твой вопрос, — его металлический голос заставил целителя поежиться. — Но я ничего не могу обещать. Надеюсь, твоя плоть расскажет, что произошло. Один кивнул и, не сказав больше ни слова, направился к выходу. Целитель вздохнул с облегчением. — Передавай мои поздравления прекрасной Фригге, — бросил вслед уходящему Хагалар. Один, не оборачиваясь, кивнул. Целитель поспешил вслед за ним. Хагалар постоял пару секунд, не двигаясь. Казалось, будто он вспоминал что-то важное, но до смерти неприятное, что-то давнее, чему, возможно, уже не одно столетие. Потом он медленно развернулся, остановив свой взгляд на спящем боге, и тихо произнес: — Я думал, скорее наступит конец света, чем Один отдаст мне Локи.

====== Глава 5 ======

Тор несся по полутемным коридорам, залитым утренним солнцем террасам, широким лестницам и судорожно пытался сообразить, что находится на юго-западе? Тюрьмы, лабиринты с чудовищами, еще что-нибудь столь же страшное? Ничего подходящего в голову не приходило. Но это неважно. Брата надо перехватить во что бы то ни стало!

Помощь друзей пришлась бы очень кстати, но их, как назло, нигде не было видно! Только они знали, что Тор спустился в Мидгард за Локи, остальные асы считали, что Всеотец отправил его в Муспельхейм, где, по словам Хеймдаля, шла война. Правда, после падения моста страж остался единственным источником информации и, как едко замечали злые языки, недостоверным. Трагедия моста поделила асов на два лагеря: одни считали ее началом конца империи, потому что контролировать восемь миров стало невозможно. Другие заявляли, что зато теперь ледяные гиганты не смогут напасть на город богов. «Локи погиб, в конечном счете, из-за моста» — говорили они. «И хорошо, что только он один».

Тора эти споры не волновали, а вот реакция друзей неприятно удивила. Они, конечно, высказали соболезнования, но смысл их сводился к следующему: «Слава Одину, что погиб не ты».

Бесконечные переходы, наконец, закончились: воитель очутился в большом зале, где стояло множество накрытых столов и велись неспешные разговоры. Сотни асов в парадных и повседневных одеждах сидели за столами или стояли между ними, беседуя. Бог грома даже не взглянул на чудесные яства. Он хотел было протиснуться сквозь группку мило щебечущих девушек, как тут до него донеслось:

— Тор! Тор! Да подожди!

Только сейчас воитель заметил, что в зале сидят его друзья. Сиф быстро приближалась к нему, лавируя между столами.

— Тор, мы думали, ты сразу заглянешь к нам, как вернешься, — Фандралл не отставал от боевой подруги, успевая подмигивать особенно миловидным девушкам. — Где наш проказник? Боится показаться нам на глаза?

— Друзья мои, — Тор пытался говорить тихо, чтобы прочие асы не услышали. Однако он мог особенно не стараться: большинство было занято поглощением пищи, и до тайн царевича им не было никакого дела, а те, кто жаждал услышать рассказ о Муспельхейме, были с легкостью оттеснены четверкой воинов, окруживших Тора.

— Друзья мои, отец куда-то увез Локи, — произнес царевич скороговоркой. — Мы должны немедленно остановить его.

К его удивлению, боевые товарищи не понеслись в ту же секунду к выходу из трапезной, а только озадачено переглянулись.

— Брось, Тор, небольшая прогулка ему не повредит. — Фандралл явно не понял всего трагизма ситуации — только так бог грома мог объяснить веселый тон друга. — Локи наверняка уже забыл, как Асгард выглядит.

— Нельзя ли сначала позавтракать? Я так голоден, — поддержал Вольштаг, глядя влюбленными глазами на печеную рыбу. — А твой отец сам вернется.

— Тор, или есть что-то, чего мы не знаем? — спросила Сиф, придержав друга за локоть и подозрительно заглядывая ему в глаза.

Воитель в ярости сжимал и разжимал кулаки, медленно, но верно пробираясь к выходу из зала: не было никакой возможности рассказывать друзьям о произошедшем в Мидгарде. Времени мало, его почти нет. Почему именно сейчас, когда ему так нужна поддержка и слепая вера, друзья сомневаются и задают нелепые вопросы? Неужели они не понимают, что жизнь Локи в опасности?

— Ты знаешь, куда они уехали? — подал голос молчавший до того Хогун.

— На юго-запад, — буркнул Тор.

— По какой дороге? — заинтересованно спросил Вольштаг. — В той стороне их тысячи, как мы найдем нужную?

— Мы должны выехать немедленно, — Тор, не слушая возражений, шел к выходу, грубо расталкивая толпу: он уже потерял слишком много времени. Лучшие друзья подвели его! Оказавшись на пороге, он обернулся, видя, что боевые товарищи как-то неуверенно и вяло, но все же следуют за ним

— Друзья, поверьте, мне очень нужна ваша помощь, — сейчас Тор был благодарен даже за такую неуверенную поддержку. — Надо остановить отца.

— Зачем? — послышался суровый голос.

Царевич резко обернулся и почти нос к носу столкнулся с Одином, который стоял в дверном проеме.

— Отец, где Локи? — Тор едва сдержался, чтобы не схватить правителя за плечи. — Куда ты увез его?

Троица воинов и Сиф тихо вернулись на свои места. Они привыкли к тому, что семейные сцены начинаются при них, но предпочитали не видеть, чем они заканчиваются.

— Я отправил его туда, где он должен был быть с самого начала. — Всеотец увлек сына в коридор, где было не так много посторонних.

— В темницу, на виселицу? — почти выкрикнул бог грома, и сам не заметил, как с силой сжал рукоять верного молота. Он был готов немедленно вылететь из дворца и броситься вытаскивать брата из рук скорого на расправу правосудия.

— Нет. — Один глубоко вздохнул: он гордился крепчайшей дружбой сыновей, но теперь видел обратную сторону медали: беспокоясь за брата, Тор по-прежнему готов на необдуманные поспешные решения, как будто и не было того урока, который чуть не стоил жизни младшему царевичу. — Локи в безопасности, в поселении магов. Ты можешь навестить его, но он вряд ли проснется до церемонии примирения.

— Примирение? — Воитель, буря в крови которого медленно затихала, возможно, не без незримого участия отца, смотрел непонимающе. Он ожидал суда, но уж никак не примирения. Точнее, он надеялся на него, но после суда, а уж никак не вместо и, тем более, до.

— Локи, сын Одина, воскрес из мертвых. Его надо показать асгардцам и ввести в семью, — пояснил Всеотец, переходя на привычный надменно-наставнический тон. Тор кивнул, пытаясь осознать услышанное. Получалось, что брат жив, с ним все в порядке, отец к нему благосклонен, волноваться не о чем. Или есть о чем?

Один не спеша направился к своим покоям. Бог грома неотступно следовал за ним, желая узнать подробности. — Тор, как ты мог позволить людям изувечить тело Локи? Воитель недоуменно нахмурил брови.

— Клянусь, мои друзья его не тронули, — ответил он после секундного замешательства. — Что за увечья? Могу я их увидеть?

— Целитель уже сделал свое дело. Огромные синяки сошли, а Локи спит, — откликнулся Всеотец, отмечая про себя, что удивление Тора искреннее. Похоже, он и в самом деле ничего о побоях сообщить не может. И это было неприятное открытие. Единственное, что Один знал точно, так это то, что ранить Локи могли только в последней битве. Тессеракт работал в полную силу, из-за его чудовищной мощи образовывались «слепые пятна»: места, которые даже Хеймдаль не мог охватить своим всевидящим взором. Одним из самых обширных «пятен» была гигантская башня, бывшая эпицентром действия Тессеракта. Правитель Асгарда знал, что она принадлежала защитнику Земли, тому самому, который спас всех, отклонив сильнейшее оружие девяти миров. Знал он также, что Локи беседовал с этим человеком, а потом попытался убить. Больше Хеймдаль ничего не мог сказать о поступках горе-завоевателя. Только после того, как Локи покинул башню, удалось снова засечь его и отследить дальнейшие действия, но и то не все. Чем мощнее становился Тессеракт, тем больше «слепых пятен» образовывалось в городе.