Локки 4 Потомок бога

— Самое время, — пробормотал я.

Сколько я уже тут? Часа два точно, а то и больше. Вот будет весело, если я не успею забрать ключ просто из-за того, что перенос на Землю сработает раньше!

Я шустро двинулся к сфере, попутно косясь на тьму, где плавали стражи. Если уж переговорщица едва сдержала свой голод, то сумеют ли они справиться с ним?

Признаться, никогда прежде я не чувствовал себя сочным стейком в окружении оголодавших волков, которым не могу выбить клыки. Но, кажется, придётся рискнуть и попытаться пережить это.

Мои пальцы без проблем прошли сквозь бесплотную стенку сферы, и та практически совсем перестала светиться. Мрак навалился на меня, а вместе с ним и стражи. Я буквально кожей почувствовал, как они столпились за моей спиной и жарко обсуждают, какие бы блюда могли приготовить из моей тушки. Отвратительное ощущение. Даже как-то сразу захотелось стать вегетарианцем.

Я отбросил глупые мысли, расправил плечи и с гордо вздёрнутым подбородком цапнул ключ, оказавшийся удивительно тёплым.

Свет тут же окончательно исчез, и кромешная тьма заполнила зал. Мигом возникло ощущение, что я стою в метро в забитом битком вагоне, лишившимся освещения. До моих ушей доносились вкрадчивые шепотки, а обнажённой кожи порой будто касалось дуновение ледяного ветерка. Но я прекрасно понимал, что никакой это не ветерок, а стражи. И этих касаний становилось всё больше. В какой-то момент кто-то даже оцарапал моё плечо.

— Напоминаю о клятвах, — громко и спокойно произнёс я, стараясь держаться уверенно и бесстрашно. — Расступитесь, дамы и господа, мне пора уходить.

И я двинулся в ту сторону, где, как помнил, находились ступени. Но стражи не торопились убираться с моей дороги. Хотя они были бесплотными, и я прекрасно проходил сквозь их тела, однако моя собственная тушка стремительно замерзала после каждого такого «прохода». Ежели так и дальше будет продолжаться, то велик шанс, что я просто погибну.

— Иди за мной, я помогу, — прошептал мне в ухо знакомый женский голос, переполненный волнением.

Ладонь переговорщицы схватила мою руку, и она потащила меня сквозь стражей, беря на себя основной удар мертвенного холода, испускаемого их телами.

Глава 26

Мы мчались по залитому тьмой залу. И мои ноги уже с трудом гнулись. Холод проморозил их чуть ли не до костей. Зубы же выстукивали незатейливый мотив, отдалённо похожий на похоронный марш. А кожа покрылась мелкими царапинами, нанесёнными стражами, которые словно начали сходить с ума, почувствовав запах крови. Они рычали, визжали и завывали, как самые породистые волки.

— Хреново твои собратья… борются… со своими инстинктами, — продребезжал я трясущимися от холода губами.

— Я бы на тебя посмотрела, если бы ты столько лет был на голодном пайке, а перед тобой лежал сочный кусок мяса, истекающий кровью. Достаточно протянуть руку и взять его, — выдала переговорщица подрагивающим голосом.

Она тоже страдала от холода, испускаемого бесплотными телами стражей.

— Твои родственнички… могут выйти… за пределы храма? — просипел я.

— Да, — однозначно ответила она.

— Плохая новость…

Громов-младший считал так же. Он уже вопил от страха, готовясь отправиться в царство Марены.

— У меня есть план… — начал я, но не успел договорить.

Рука женщины, сжимающая мою ладонь, вдруг куда-то исчезла, а мне будто кувалдой по голове дали, выбив сознание. Тьма окутала меня, смыв и холод, и перепуганные вопли Александра.

Но я недолго находился без сознания. Думаю, всего несколько секунду, поскольку когда я пришёл в себя, то увидел знакомый подвал отеля.

Видать, сознание оставило меня всего лишь на время переноса. Причём я даже не валялся на полу, а стоял. Правда, изрядно покачивался как пьяный, но всё же предстал перед Ивримом на своих двоих.

— Ну?! — сразу же жадно выпалил тот, спрыгнув с бочки, на которой сидел.

Он облизал перепачканные кровью детские губы и отбросил опустевшую соусницу. А его безумные горящие глаза требовательно вонзились в меня, горя как угли.

— Вот, — с трудом разжал я задубевшие пальцы, продемонстрировав ключ, лежащий на ладони.

При этом руку с татуировкой я держал так, чтобы Безумный бог не заметил «художеств» переговорщицы.

— Ты сумел! — выдохнул он, и его лицо исказила целая гамма эмоций: дикое удивление, ликование, ошеломление…

— Как два пальца… кха… об асфальт, — криво усмехнулся я, чувствуя, как исстрадавшееся тело постепенно оттаивает, а «регенерация» латает царапины.

Иврим поспешно схватил тонкими пальцами ключ и прижал его к груди, растянув губы в широкой лягушачьей улыбке.

— Рассказывай! Рассказывай скорее, как тебе это удалось! — потребовал он и принялся кружиться по подвалу в каком-то диком танце, отдалённо похожем на вальс.

— Опыт, полученный в твоих ловушках, и правда помог, — просипел я, дрожащей рукой снял с верёвки колбасу и уселся на ящик.

— Я догадывался, догадывался, что там будет нечто эдакое, — довольно сжал кулачки Безумный бог.

Откусив от кольца колбасы приличный кусок, я поведал Ивриму о реке, мертвецах и трёх пещерах, конечно же не став упоминать о помощи Громова-младшего, хотя он, надо признать, сыграл немалую роль в моём успехе.

Возможно, пророчество и вправду может сбыться. Теперь я больше склонен в это верить, чем не верить. Кажется, именно наш странный тандем с Громовым способен достать все ключи. Ведь будь я один, как и та троица, чьи лица висят на шее стражницы, меня с большой долей вероятности могла бы постичь неудача.

— А что ключ? Где он лежал? Его кто-нибудь охранял? — жадно спросил Иврим, страстно поцеловав бронзовый предмет нашего разговора.

— Нет, — максимально честно соврал я, запихивая в рот остатки колбасы.

Безумный бог бросил на меня испытывающий взгляд. Пару мгновений наблюдал, как я увлечённо ем, а потом снова расплылся в улыбке.

— Что ж, пока отдыхай, но скоро тебе предстоит отправиться за вторым ключом.

— Куда?

— Узнаешь, — хихикнул тот и выскочил из подвала.

А мне пришлось ещё целый час убирать все следы нашего с ним пребывания в подвале. И лишь после этого я отправился в свои покои, где принял душ и уснул мертвецким сном.

Благо хоть остаток ночи прошёл без происшествий.

Я почувствовал себя вполне отдохнувшим, когда под звуки будильника открыл глаза. За окном уже расплескалось хмурое осеннее утро, но комнату ещё наполнял сумрак. Однако часы злорадно показывали, что уже пора вставать.

— Клянусь задницей Фрейи, раннее утро явно придумал кто-то вроде Марены, чтобы людям жить не хотелось, — пробормотал я, зевнул и нехотя принял сидячее положение.