Ломбард на навьем перекрестке
Шрифт:
– О чем думаешь? – сипло спросила я, глядя на кота. Думал он уже достаточно долго.
– О том, что у меня еще не было с невидимой женщиной, - заметил кот, пытаясь меня нащупать.
Глава двадцать девятая
– Ага, а в качестве прелюдии – найди меня на кровати, - обиделась я. Я-то думала, что он что-то дельное скажет, а он опять! Я скинула его руку со своей попы.
В горле застрял ком, когда я представила, что сдохну случайно где-нибудь в уголочке, а меня потом только по запаху найдут. Жуть какая! Я почувствовала,
– Ты что? Ревешь? – резко сел кот, прислушиваясь.
– Нет, - икнула я, растирая невидимые слезы. – Не реву! С чего ты взял?
Кот прислушался, а я старалась реветь, как можно тише. Почти бесшумно.
– Нет, все-таки ревешь, - постановил кот, сузив глаза. – Ну не плачь… Ну что-нибудь придумаем… Ну чего ты?
– Ты по голове гладить должен, - икнула я, опять чувствуя его руку на попе.
– Я по ней и глажу. Как раз по тому месту, которым ты думала, - заметил кот. – Я придумал! А давай я тебя мукой обсыплю!
– Нет! – возмутилась я. – Не надо меня мукой! Себя обсыпь. Может, двоих из ларца попробуем?
– Хочешь, чтобы они с головой тебе оторвали шапку? – спросил кот, а хвост его нервно поигрывал.
– Сиди пока здесь, я за Соловьем! – похлопал меня кот по «голове».
И я сидела. Сидела долго, всхлипывала и обещала себе с магией завязывать.
Послышался странный звук, а я подняла голову. В комнате появились двое. Кот и Соловей.
– Так, ты тут? – спросил кот, глядя вокруг. – Тише, она где-то здесь! Я слышу, как ты тут сопишь!
– Тут я, тут, - мрачно отозвалась я.
– А! – усмехнулся Соловей. – Значит, шапку мою нашла! Ну, красавица! Есть же все-таки справедливость.
– Вы меня вообще – то грабить пришли! – возмутилась я, глядя на дерзкое лицо Соловья. На нем снова была накидка из перьев, штаны и дорогие сапоги, а в вырезе виднелась грудь. Вид у него был лихой и наглый.
– Грабить? – удивился Соловей. – Нет, Баюн, ты слышал? Грабить пришли! Вообще-то мы как бы покупатели, да, кот?
– Оптовые, - усмехнулся кот, но я не поверила.
– Ну вынесли бы ребята кой-чего, ну попугал бы я тебя, а потом коту деньги бы бросил. Мы же разбойники, а не добры – молодцы!
Хорошо, хоть мы с моей отпавшей челюстью сейчас невидимые.
– Ты у меня деньги отобрать хотел! – возмутилась я.
– Может, я познакомиться решил! А что? Девка красивая! Я так со всеми красавицами знакомлюсь! – рассмеялся Соловей. – Но сейчас я на тебя в смертельной обиде!
– За что? – скрипнула зубами я, чувствуя, что сейчас, пользуясь невидимостью, наподдам ему по наглой роже!
– За гусли – самогуды. И пляски, - дерзко усмехнулся Соловей. – И просто так прощать не собираюсь. Поэтому, котик, извиняй, но шапку не сниму!
– Что?! – опешила я, видя, как Соловей куда-то засобирался.
– Стоять, птичка!
– послышался голос кота. – Шапку сними. Это я ее не предупредил. Не думал, что ты так внезапно завалишься!
– А у меня, между прочим, шайка из-за вас развалилась. Теперь новую набирать надо, - фыркнул Соловей. – Какой я атаман, если под бабину дудку выплясывал!
– Под гусли, - процедила я, глядя на кота уничижительным взглядом.
–
– Я заплачу, - мрачно произнес кот. Я посмотрела на него с удивлением. Для него это было равносильно признанию в любви. Он же каждую монету, как от сердца отрывает! Он же за рублем под трамвай бросится!
– Хм… - задумался Соловей, а в его глазах заплясали огоньки. – А почему бы и нет! По рукам! Раздобудешь мне одну вещицу! И еще вот что…
Соловей усмехнулся, глядя приблизительно туда, где сидела я. Ой, недолюбливают они друг друга!
– И какую же вещицу тебе раздобыть? – спросил кот. – Ты давай, все условия озвучивай!
– Ларец, - заметил Соловей. – Двое из ларца.
Что? Мой ларец?! Ну уж нет! Его я не отдам! Я без него, как без рук! Я его, между прочим, сама выторговала!
– Нет! – возмутилась я. – Ларец не отдам!
– И клубочек волшебный. Тот, что из кощеева царства, - заметил Соловей. – Иначе никак. И шапку обратно!
– Фигушки тебе, - скрипя жадностью заметил кот. – Как-нибудь нащупаю.
По его взгляду было ясно, что я очень дорогая женщина. Так сказать, непозволительная роскошь.
– Так я и знал, что зажмотишься, - заметил Соловей, поглядывая в мою сторону. – Ладно, шутки в сторону. Ларец мне не нужен. Клубок тоже. Я лучше ограблю кого-нибудь, кто от вас идти будет. Тут дело в другом. Обидела меня девка твоя сильно. Я ей, значит, даже замуж предлагал, а она мне что? Поиздевалась…
Так, а вот это мне уже совсем не нравится! Я уже мысленно попрощалась со своим ларцом, понимая, что придется все делать своими ручками, а тут такое застегивают, что хоть стой, хоть падай.
– Так что выбирайте сами. Либо пускай она меня целует. Или деньги, - заметил Соловей злопамятно. – С нее не убудет.
Ой-е-ей! Какой выбор! Нет, тут однозначно целовать. Экономить, так сказать, бюджет.
– Вы там сами как-нибудь решите, - заметил Соловей. – Или шесть мешков золота доверху полных. Или поцелуй.
Конечно же поцелуй! Шесть мешков золота! Это ж…
Я уже мысленно приготовилась, размяла губы, как вдруг послышался голос кота.
– На, подавись, - скрипнул он и протянул один мешок. Когтистые пальцы долго не разжимались, но в итоге отпустили. Кот смотрел на золото с таким сожалением, что я чуть не всхлипнула. Да возлюбленные под сентиментальную музыку так не расставались навсегда в конце какого-то фильма, как кот с золотом.
– Один, - заметил Соловей, глядя на кота с удивлением. – Ты что? И правда что ли? Ты сейчас серьезно?
– Заткнись, - скрипнул зубами кот, доставая второй мешок. Этот драматический момент заставил бы плакать даже самые черствые сердца. Это было покруче Бэмби.
– Нет, ну реально? – удивлялся Соловей, заглядывая в кошачье лицо. – Нет, ну от тебя я такого точно не ожидал! Чесслово! Ты не заболел? Нет?
– Заткнись и считай, - выдавил из себя кот, пока я смотрела на него.
Трижды я плакала из-за мужчин. Не знаю, как избежать четвертого раза, глядя на эту душещипательную картину. Дрожащая рука кота до последнего держала мешок. Потом ему требовалось титаническое усилие, чтобы отпустить его.