Ловцы и сети, или Фонари зажигают в восемь

Кухня, насквозь пропитанная былыми пьяными разговорами, собралась вместить ещё один:

Евген, посокрушавшись неимению козырей и собрав ворох подкинутых карт в громадный веер, спросил:

– Ты, кстати, в общака не хочешь скинуть? Мы от души затарились и такую поляну накрыли, что ошалеть можно.

– Не хочу, – Вова папиросно прижёг взглядом бородатую ухмылку друга, предварительно пройдясь глазом по весьма скромно накрытому столу.

– Как будто судьба на раздаче… – скрипел негодованием мухлёвщик-Костик, вытянув из колоды мелочь, способную на какие-то действия лишь собрав под свои знамёна толпу таких же мелких, но бойких.

– А мне нравится, – заявил довольный комбинацией пришедших карт, равно как и новым пристанищем, Вова, умело прикрывая ладонью краплёную карту, – пикового туза.

– У этого сыра вкус как у трёхнедельных носков, – сморщил лицо в детскую недовольную дулю Костик, подхватив лепесток закуски с сине-белой огромной тарелки, богатой щедротами, уложенными слоистыми кругами.

– Страшно подумать, при каких обстоятельствах ты их дегустировал, – беззвучным смехом подёргивал бороду Евген.

– О, тут шуткамен завёлся! – пакостно передразнил друга Жо, предварительно стол усыпав уродливым смехом.

Костик быстро поглощал напиток, и тело его, падающее на глазах в разверзнутую хмельную бездну, опьянение скрыть не пыталось – как раз наоборот, движения его, как и речь, раз в минуту икающая, сделались очаровательно небрежными.

– Теперь, Коди, новая жизнь начнётся, – заявил он, сияющий радостью нового сожительства, точно радиоактивный элемент. – Тёлоч-ик! герцогинь будем водить. Синечку под футбольч-ик! употреБЛЯТЬ!

Костик размашисто-празднующим движением пролил коктейль на себя, на стол и даже немногим количеством брызг одарив Евгена, округлившего желтоватые от курева белки глаз и добавившего вольную анаграмму: «Я твой родственник!».

– Вот я чмо, любимые шорты ухомаздал! – сокрушался Костик.

– Чё разъикался? Вспоминает кто? – примерил примету Вова.

– Все женщины мира! – балагурил Костик, выкатив небезупречно ровные нижние зубы.

– Да какие вам тёлочки, – зло и низко ухмыльнулся Евген, быстро остыв и глядя на суету друга по смене обмоченных шорт на черные треники в белую полоску. – У Инча вон королевна на куканейро напрашивается, а он ломается как соска.

– Алёна? – встрепенулся Костик, продев только одну ногу в штаны и мизансценно замерев.

– Ну. Кто ж ещё, – неспешно пожал большими плечами Евген, улыбаясь всей громадой тела и потряхивая бокалом по короткой орбите, а восхищённый от упоминания приятного имени стаканный айсберг вожделенно трещал от удовольствия.

– Погоди, – развёл руками Костик, оставаясь продетым в тришки лишь наполовину. – Володя, друг, ты хочешь сказать, что ты её до сих пор не завалил? Нет, вот серьёзно?!

Распухшие от частого использования пошловатые мысли об Алёне заняли всё пространство сознания Костика, а взгляд его так и бросал деловито: «Да я бы на твоём месте…»

Вова же, внимательно прослушав вопрос друга, вглядывался в сумрак окна, за которым ветер играл с окурками снов и билось вдребезги сердце густой чёрной ночи, осторожно тлеющей угольками-окнами соседских многоэтажек, притворяющихся земными звёздами, рассыпанными по млечным путям панелек.

– Она солнце в моей груди… – задумчиво протянул он, высказав не прямую мысль, а выудив слова где-то в закоулках сознания. – А вообще да, ничего не было. Потому как наше лето уже оттанцевало. А сейчас осень пишет белый стих. Да и опасно иметь дело с такой красотой. С её манящей и отталкивающей недоступностью. Так и жить захочется. Подожду, пока она состарится. Тогда и подкачу.

– Я в старости буду ездить на карете, запряжённой стаей розовых борзых, – начал вещать, замечтавшись, Костик, наконец нацепив на себя одежду для ног и прочих мест и поелозив по столу скомканным, замызганным кухонным полотенцем, от души прижжённым по краям. – Иногда буду останавливаться и высовывать из окна руку, облачённую в золотую перчатку, чтобы челядь могла её подобострастно целовать.

– Не переводи тему, – Евген со смаком допил свой напиток. Стакан с намёком обнажил дно. Рука тут же потянулась к вожделеющей напоить бутылке. – Серьёзно, Вован. Чё ты с ней не мутишь? Такая девочка пропадает. Просто сок.

– А нахер я ей сдался? – пожал не менее логичными плечами Вова. – Но дело не в этом. У меня ещё осадочек не выветрился из души. Я был в полной уверенности, что то, что случилось с родителями, и те, кому ушла хата, – это одни и те же люди. Такой чёрный-пречёрный риелт. Оказалось, нет. Мне нужно время всё это переварить. Переосмыслить. Или, наоборот, обессмыслить. И найти тех самых.

– Пока ты будешь выветриваться, у неё десятки рыл мажористых подкатывальщиков нарисуются. Поторопись-ка, – Евген, хитро прищурившись, наполнил стакан до краёв и принялся тасовать карточную колоду, которую долго собирал в правильную форму.

– Если это любовь, то она подождёт, – сказал Костик низким, дурацким голосом, умело пародируя Вову. – Мудло. У тебя есть племенная тёлка в максимальной комплектации, к тому же уже прогретая, а ты строишь из себя целку.

– Похер. Ты мне скажи, ты покурить на балкон выходишь? Или тут тоже вариант при открытом окне? – спросил Вова формального хозяина жилища. – Хотя ты же не куришь нормальный сыгарэт. Вейпер, блядь. А что дальше? Электронное пиво? Электронная шмаль? Электронные бабы? Электронный футбол?

– Осторожней. «Фифу» не трогай, – пригрозил усмехнувшимся пальцем Евген, раздавая новопартийно карты.

В деле виртуального футбола он был неподдельным царём и богом.

– Я могу вейпить здесь. Но тебе ещё рано курить тут. У нас матёрая дедовщина. На балкон иди и подумай над своим поведением, – заносчиво зазвенел властным смешком Костик. – А электронного пива я бы накатил. И электронной бабой бы занялся. Не говоря уже про электрогандж.

– С понтом ты электробабами целыми днями не занимаешься в своих приложениях, прошмандовчик. – Евген бросил коварной, упорно не желающей открываться фисташкой в Костика.

– Ты чё, урочище, уже Альцгеймера подхватил, что ли? – наигранно изумился Жо, страстно любивший мобильные приложения для знакомств.

Едва балконная дверь щёлкнула язычком замка, оставив Вову в компании молчаливых сигарет и зажигалки, содержащей в себе разобранный на части огонь, Костик схватился за Вовин телефон, легкомысленно оставленный без присмотра.

– Чё ты исполняешь, чуварищ, ёпт? – Евген насупил широкую бровь.

– Алёнчику напишу, раз Коди бздит. Всё за него делать нужно. И хату найди, и тёлку пригласи, и свечку подержи, – вёрткие пальцы Костика бегали по экрану, набирая сообщение.