Ловец мудрости

Интересно. Нравится ли тебе этот день до сих пор?

Если бы она только знала. Я ответил «да».

А как на счет остальных? Они тоже находят его интересным?

Да.

Я не уверена, ты подслушивал около пятнадцати минут назад? Когда мы погружались в транс?

Да.

Я пыталась выяснить, что произошло, но все немного туманно, как во сне. Мне казалось, что мой разум отделился от тела. Я помню немного цвета. И он имел… он имел форму… но не совсем ясную. Ты видел это?

Да.

…

Ты знаешь, какую форму я собираюсь принять.

Это не было вопросом.

Да.

Я с нетерпением ждал от нее, что она пустит меня обратно, интересуясь все время, о чем она могла думать. Наконец, однако, ее мысли открылись вновь.

Это та же форма, что и мой Патронус, да?

…

Да.

Хоть Белла и позволила мне читать ее мысли после этого, она не задавала мне вопросов, потому что была слишком отвлечена размышлениями о недавних откровениях. Я мог это понять. Это было не самой обычной вещью для восприятия: моя мягкая и нежная Белла в один прекрасный день превратится в сильного и смертоносного хищника – одного из тех, кому не нужен яд для изменения.

В конце концов, ее сознание сдрейфовало к спокойным мечтам, одним из тех, где мы были вдвоем, лежа бок о бок на нашей душистой поляне, смотрели на чистое голубое небо.

Я был почти невидим для людей, когда полетел встретить ее после окончания урока. Существовало что-то непреодолимое в мыслях Беллы для меня. Слушая их, это только усиливало мою любовь к ней. Казалось, она думала на той же волне, бросаясь в мои объятия в ту секунду, что увидела меня.

Я наклонился, чтобы прошептать ей на ухо, довольный, что ее сердце до сих пор отвечало мне таким же образом, как это было и в первые несколько месяцев в Форксе.

– Ну, это было интересно.

– Какая часть?

Ее дыхание стало быстрым и неглубоким, когда я провел кончиком своего носа по ее шее, и я должен был напомнить ей, чтобы она дышала должным образом.

– Все это. Часть, где ты напугала весь класс, была особо увлекательной. Мне понравился твой рык. Он был впечатляющим.

Мой комментарий вызвал прилив крови к ее щекам, и она быстро сменила тему.

– А твой… обман?

Я усмехнулся. – В каждой школе, что я посещал, я всегда видел происходящее – люди мало обращают внимание, впитывая драму в старшей школе, преобладающую в их жизни. Раньше я думал о них, как о детских. Возможно, так оно и есть, но, по-моему, сейчас я понимаю это все несколько лучше.

– Есть определенно что-то захватывающее в выполнении действий, которые ты не должен бы делать. Это то, что напомнило мне себя прежнего. Передача опыта.

Ты знаешь, Эдвард, – ответила Белла, - ты звучишь все менее как столетний старик с каждым днем.

– Старик? – ухмыльнулся я, выгнув бровь.

Ее губы сжались в жесткую линию, пока она пыталась подавить смех. Однако, после того как выражение ее лица стало расслабленным, она стала более серьезной.

Ты выглядишь более похожим на… подростка. Ты всегда так усиленно сдерживался в Форксе, но здесь… ты не играешь роль. Ты принадлежишь этому месту. Нам.

Меня вдруг обдало новой волной благодарности, не только от слов Беллы, но и потому, что она дала мне это все. Она права: никогда я не находил место прежде, где я мог быть самим собой, каким я являюсь в Хогвартсе. Ему, похоже, не важно, что я вампир. Здесь, среди множества ведьм и колдунов, по крайней мере, моей семье и мне не нужно волноваться. Здесь это слово всего лишь существительное.

Я притянул Беллу к своей груди и заключил в крепкие объятия.

– Я принадлежу тебе.

Я был удивлен уверенностью в своем голосе. Я любил Беллу каждой частицей своего естества, но никогда ранее я не был в состоянии принять эту истину. Постоянное присутствие яда делало это невозможным. Как бы вы относились к кому-то, когда часть вас постоянно хотела бы убить его? И, конечно, я всегда боялся желания Беллы стать такой, как я, особенно когда это означало, что она тоже будет вечно чувствовать огненное жжение от сильного яда. Теперь я знал, что это не будет доводом. Это только заставило гораздо проще поверить ее словам. Дополнительным плюсом было и то, что, как вампиру-вегетерианцу, Белле не придется изолировать себя от общества, которое она любит. Она могла бы оставаться его частью, никогда не отказываясь от своих друзей.

А потом я вспомнил о самом главном, чего обращение лишило бы ее – того самого, что так отчаянно хотела моя сестра. Сомнения перекрыли радость, чувство вины перекрыло сомнения, и, наконец, меня накрыло страшной печалью. Это, однако, было не тем, что бы я хотел, чтобы видела Белла, особенно в день своего рождения, так что я быстро отогнал угнетающие мысли в сторону, решив доставить ей радость.

Мы опробовали нашу новую форму общения за обедом. Джаспер посматривал на меня подозрительно, все время задаваясь вопросами, когда интересные мысли и вопросы Беллы угрожали разрушить мою маску. Мои братья и сестры не обращали внимания на тихий разговор. Даже Элис, мой обычный партнер для подобных взаимодействий, не выдвинула предположений.

Львица-анимаг, – размышляла Белла. – Это вроде как я.

Я изогнул бровь.

Уголки ее губ дернулись. Кажется, вампиры-вегетерианцы получают удовольствие от погони за львами.

Что-то глубоко во мне зажглось. Я не мог сказать, чем это обуславливалось: внезапным кокетством Беллы или стремлением к охоте. Я был вампиром, в конце концов. Охота была неотъемлемой частью для каждого из моего вида. Все наши посылы обусловлены этим. Она определяет нас, формирует наши самые основные и первостепенные импульсы. Я не мог себе этого представить, поэтому ничто не могло доставить большее удовольствие, чем мысль о преследовании Беллы. Я никогда не рискнул бы ей, конечно же, даже если бы во мне текла драконья кровь, как сейчас, тем не менее, этой идее было трудно сопротивляться.

Она была очень плодотворной.

Мы вдвоем усмехнулись. Однако по некоторым причинам я не мог догадаться о ее причине, ее мысли исчезли почти мгновенно. Я опустил руку под стол, чтобы переплести наши пальцы, нежно сжав ее руку. Она опять улыбнулась, но это вышло слишком грустно, чтобы успокоить меня. Она вздохнула, когда я попытался найти брешь в ее щите.

Я просто хочу… Я просто хочу, чтобы у нас было больше времени, которое можно было бы проводить наедине. Мне нравится, что мы здесь все вместе, но я скучаю по тебе, принадлежащему мне.

Теперь была моя очередь вздыхать. Она была права, конечно. Это было единственным недостатком жизни в Хогвартсе, но не достаточно большой проблемой, чтобы беспокоить всю мою семью.

Я неожиданно нашел решение, поднимаясь на ноги одним размытым движением.

Гермиона отреагировала быстрее всего: - Эдвард?

– Ничего, - произнес я, глядя на пустую тарелку Беллы. – Просто есть кое-что, что мне нужно сделать. – Я попросил прощения у своих братьев и сестер, одновременно нажимая на щит Беллы, зная, что она поймет.

– Я пойду с тобой.

Я чувствовал спиной взгляды своей семьи, когда мы покидали помещение, вызывая подозрения своим странным поведением.

– Они просто хотят побыть некоторое время наедине, - спокойно сообщила Элис им, когда закончилось ее видение.

Мой следующий и последний урок был после трех, но Белла была свободна только до двух, а затем ей нужно было идти на Чары, которые будут перед уроком по Защите от Темных Искусств. Таким образом, у нас был только час, чтобы насладиться нашим временем наедине. Тем не менее, после нескольких недель отсутствия личной жизни, я бы взял все, что мог получить.