Ловушка для Инквизитора

– Не попал!
– выкрикнул зловредный оборотень, чуть приоткрыв двери - и снова захлопнул их, прямо перед следующим дождем из монет, выщербившим всю дверь.

Меж тем кресло преследовало Тристана с яростью разозленного быка.

Вторым броском оно раздавило о стены изящную тумбу, на пол упала ваза с сухими цветами; боднуло диван, выломав ему ножку. С грохотом перевернуло второе кресло. Юркий Тристан увернулся и от этих нападений. Его меч вспорол обивку, но креслу в целом это не повредило.

Тогда он подхвати обрывок портьеры и потряс им перед взбесившейся мебелью, вынуждая кресло кинуться на него.

– Торро!

– Вы дразнили быков?!
– поразилась Софи, глядя, как Тристан взмахами ткани подманивает агрессивно скрипящее кресло с вылезшими из-под вспоротой набивки пружинами.

– Нет, но всегда хотел попробовать…

Кресло, топча, вдруг резво ринулось вперед, и Тристан с видом волшебника-обманщика отдернул свою импровизированную мульету. На пути кресла обнаружился книжный шкаф, в который оно и врезалось. Треснули стекла, книги посыпались с его полок, заваливая кресло, и Тристан пронзил его своим мечом, насквозь, звучно вогнав клинок в пол.

Только после этого оно затихло и перестало напоминать яростного зверя.

– Что это такое?!
– пролепетала Софи, оглядывая разнесенную комнату.

– Дымный демон, - откидывая с взмокшего лба белые волосы, выдохнул Тристан, вырывая свой меч из рассеченной мебели.
– Это он так развлекается, вселяясь в ваши вещи. Да ведь, Эбигейл? Ну, хватит валять дурака, выходи, поговорим как мужчина с мужчиной. Или я просто сожгу всю комнату, и ты не отправишься в ад, нет. Ты канешь в небытие, навсегда.

Тристан распахнул вдруг ослепительно-белые крылья и на полу высек острием меча в несколько взмахом какой-то тайный знак, отчего тьма застонала, заскрипела тысячью голосов мучеников, заблудившихся во мраке.

– Спалишь комнату, а вместе с ней и дом?
– насмешливо произнесла тьма, мигнув золотыми глазами. Она вдруг сжалась до крошечной точки, сползла со стен и предметов, открыла солнечное окно, и из нее слепился черный человеческий силуэт. Он поднял перевернутое, поврежденное кресло и уселся в него, закинув ногу на ногу. Еще раз мигнул светлыми глазами и улыбнулся, обнажив ослепительно-белые острые зубы.

– Ты же знаешь, я не люблю шутить и лгать, - ответил Тристан, исподлобья рассматривая старого знакомца и осторожно усаживаясь на вспоротое его мечом, перевернутое кресло.
– Если бы ты продолжил морочить мне голову, я б так и поступил.

– Ах, Тристан, Тристан, - демон покачал головой, притворяясь печальным.
– Демоном ты был веселее… не был таким тошнотворно-правильным занудой! Оттрахать первую попавшуюся девицу в задницу, выпотрошить целый дом людей - разве ты не помнишь свои старые, веселые деньки? Может, вернешься в наши ряды, м-м-м, святоша? Ведь было так увлекательно прожигать грешную вечность! Признайся, а?

– Чтобы трахать девиц в зад, - огрызнулся Тристан, ничуть не смущаясь, - не обязательно быть демоном. Давай поговорим об этом потом, когда встретимся в аду. Сейчас мне нужно кое-что узнать у тебя. Если скажешь правду, я, так и быть, отправлю тебя в ад наименее болезненным способом. Итак - кто вызвал тебя?

Демон развел руками, острозубо улыбаясь.

– Он не представился, - издеваясь, ответил Эбигейл.
– Я знаю, что он маг, любящий зеркала, и только.

– Зеркальщик! И людей вы ловите столько не для того, чтобы отнять у них сердце - Зеркальщик тебя подпитывает.

Демон кивнул.

– Я не виноват, что хочу есть, - сказал он невинным голоском.

– И не виноват, что тут для меня нет пищи иной, кроме как людишки… не помирать же мне с голоду, не так ли?

– Что ты делаешь здесь, в этом доме?
– спросил Тристан.

– Сторожу, - смирно и невинно ответил демон.
– Охраняю вещи и добро хозяина этой комнаты. Ты же знаешь, зачем меня обычно вызывают.

– Знаю, - недобро ответил Тристан, оглядывая разгром.
– И что-то не похоже, чтобы ты особо беспокоился о сохранности барахла покойного мистера Ричарда.

Он поднялся, отступил назад не сводя взгляда с демона, и эфесом своего меча треснул в изрешеченную монетами дверь, отчего золотые со звоном попадали на пол.

– Так он умер? - словно сожалея, произнес демон.
– Ах, какая жалость!

– Умер, - подтвердил Тристан.
– Но ты все еще здесь. Значит, ты не ему служишь. Не его слушаешься. И не его добро охраняешь… собственно, помнится мне, ты всегда охранял ворованное? Не так ли?

– Да что ты, - возразил Эбигейл невинно.
– Люди меняются; демоны тоже меняются. Взять хотя бы тебя - если б не твой уродливый, болезненный вид, так отличающий тебя от остальных людей, я б тебя и не узнал! Так сильно ты изменился. Вот и я… изменился.

– Стал толще, старше на сто лет, и научился врать, - с усмешкой ответил Тристан.
– Что ты охраняешь, мерзавец? Говори!

– А ты заставь меня сказать!
– прошипел демон, плавно поднимаясь, распуская дымные черные ленты и расставляя веером ставшие неестественно длинными и острыми, как шпаги, пальцы.

Тристан устало качнул головой.

– Ой, брось! Ну, и что это изменит? Подарит тебе несколько минут? Зачем эта ненужная возня, зачем лишнее насилие? Просто отдай мне ключ, - он указал острием меча на черное дымное тело демона. Там, чуть ниже темного сердца, светился сквозь пелену тьмы обычный ключ.
– Или мне придется вырезать его из тебя.

– А получится вырезать-то?
– прошипел демон зло, вспарывая со свистом воздух длинными пальцами.
– Однако, Тристан Пилигрим, тебя невыгодно держать в приятелях! Уж больно ты ненадежный!

Не говоря больше ни слова, он накинулся на Тристана, и черный меч замелькал ловко и быстро, отбивая удары обеих хищных рук демона, метящих инквизитору прямо в сердце.

Под ногами Тристана лопались и хрустели осколки, словно кастаньеты трещали, быстрый меч высекал искры о пальцы демона, превращая удары в ритмичную воинственную музыку.

Они рубились яростно, плотно, быстро, так страшно, так опасно сходясь, что Софи вжалась в уголок и крепко зажмурилась, не желая даже краем глаза видеть, как дерется Тристан.

Черный меч мелькал, отшибая пальцы черному демону, но тот отращивал их снова.

Но с каждым разом они становились все короче, и росли все медленнее, а Тристан, грозный, молчаливый и зловещий, словно не знал усталости. Тьма стонала, ныла жалобными скрипучими голосами, демон то расплывался черным призрачным дымом, то снова сгущался до плотного тела. Но удары черного инквизиторского меча неумолимо лишали его сил. И Тристан нет-нет, да покалывал коварно демона в грудь, почти дотягивался острием меча до ключа. И каждый раз с уколом в груди демона словно молния вспыхивала, освещая вожделенный крохотный предмет…