Ловушка для Инквизитора

Но все обернулось не так.

Перед Софи забрезжил свет, и она ахнула, поняв, что видит знакомые очертания предметов, барную стойку и холл своей гостиницы.

Только вот все вокруг было старым и неряшливым, запущенным, некрасивым, словно за домом никто не ухаживал лет сто. Или же словно в нем жили неряшливые, умалишенные люди, вроде тех, что размазывают по стенам пищу и рвут обои.

 А у огня, на самом лучшем и самом удобном месте, в кресле-качалке, сидел Ричард - такой, каким его Софи запомнила. Он смотрелся неестественно ярко среди запустения и тлена, и Софи даже отшатнулась, увидев знакомый тяжелый взгляд.

– Софи, Софи, - промолвил призрак, покачивая головой. Перепуганная девушка смотрела ему прямо в лицо и не видела его рук, но готова была поклясться, что он медленно наворачивает на ладонь ремень, собираясь отлупить жену как следует.

– Ты все такая же никчемная и бестолковая, как и прежде. Величайшее разочарование в моей жизни. Провал. Неудача. Промах, в котором стыдно признаться даже самому себе. Как же я страдал, как страдал, называя тебя своей женой! Вынужденный жить с тобой под одной крышей, как я стыдился!..

– Это ты-то стыдился, - выдохнула Софи, кое-как переведя дух. Неудержимая дрожь била ее, и хотя разум подсказывал ей, что это всего лишь видение, Софи не могла так просто победить свой страх, свой ужас перед Ричардом. За годы супружества с этим странным и жестоким человеком страх въелся в ее кровь, стал частью ее существа, инстинктом, позволяющим ей выжить.

– Я, - горько ответил Ричард, поднимаясь. В свете пламени блеснуло золотое шитье на его жилете, а Софи испытала еще одну удушливую волну ужаса, которая сковала ее грудь, заставив девушку захлебнуться паникой.
– Я рассчитывал, что пополню свои карманы. Я готов был даже терпеть тебя и жить с тобой в мире, если б ты принесла мне богатства. Я так хотел, чтобы ты вспомнила, где твой папаша спрятал свои сокровища. Я готов был окружить тебя вниманием и заботой. Я хотел разодеть тебя, как королеву, и отправиться в кругосветное путешествие, чтобы все мне завидовали… Моему богатству и красоте моей жены. Но ты, упрямая ослица, магией вышибла себе мозги. Превратила себя в посредственное ничтожество. Стала никем. И в конце концов связь с тобой привела меня к такому вот финалу!

– Я виновата в том, что вы не сумели совладать с магией и попали под нанесенный вами же удар?
– съязвила Софи.

– Ее ты вызвала, - уничтожающе ответил Ричард.
– Ты!..

– Не нужно было трогать то, что вам не принадлежит, - огрызнулась Софи.

Ричард подошел к ней вплотную, Софи уловила знакомый аромат, исходящий от его одежды, запах одеколона, которым он по утрам душил свежевыбритое лицо, и сигар, которые он курил после обеда.

– Не смей мне дерзить!
– рыкнул Ричард и влепил ей пощечину.

Софи слабо вскрикнула, ухватившись за побитую щеку. В этот миг она ощутила себя слабой и беспомощной, как и прежде. Она, удравшая от Тристана, снова чувствовала себя перед Ричардом беззащитной!

– Но знаешь, что было самым отвратительным?
– продолжил он.
– Твои попытки подлизаться, - с ненавистью выдохнул Ричард.
– Твои жалкие попытки ничтожества найти мое расположение. Я знал, что в одном твоем пальце было магии больше, чем во мне, ты все могла бы взять сама, как и полагается сильному, но ты предпочитала жалко выпрашивать… Ты даже желания не вызывала. Ты вела себя как маленькая напуганная девочка. Соглашалась на любой труд, даже самый унизительный. Смирялась с побоями. Расшевелить тебя было невозможно. Дохлая рыбина…

– Зато ваша любовница, фарфоровая Жюли, наверное, была живее?
– едко заметила Софи.
– Каково это - спать с ненастоящей женщиной?

Софи хотела уязвить Ричарда. Унизить. Вызвать в его душе липкий стыд, от которого не так просто избавиться. Но он, к ее великому удивлению, ничуть не смутился.

– Весьма неплохо, - огрызнулся он.
– У нее хорошая фантазия и никаких комплексов. А магия сделала ее тело абсолютно живым и теплым, и между ног у нее нет ничего такого, можно было б стыдиться или стесняться. Там она вам ничем не уступает, и даже кое в чем превосходит. Жюли, хоть и кукла, это личность. Умная и цепкая. Умеющая добиваться желаемого, - ответил Ричард.

– У нее хватило ума отнять у тебя магию, подчинить себе твоих демонов… А ведь она вещь, кукла! Если б она не запятнала свою репутацию, отплясывая в дешевых кабаре с голым задом, я б, пожалуй, лучше на ней женился, чем на тебе. Толку было бы больше.

– Но и для нее ты оказался слишком хорош, - язвительно заметила Софи. Ричард гневно вспыхнул:

– Я, - гордо ответил он, - знатный человек! Аристократ! Пусть даже и из обедневшего рода! У меня не было денег, но было имя, была кровь! Разве мог я жениться на дешевой проститутке? Я и тебя-то терпел только потому, что грамота и королевское письмо о пожаловании твоему отцу титула лежало у меня в сундучке! Черт! Столько лет прожить на жалкие гроши, что приносила твоя гостиница! Считать каждый грош!

Софи усмехнулась.

– Имя!
– произнесла она презрительно.
– Кровь! Надо было заставить тебя, такого высокомерного и самоуверенного, расплатиться ею, как только тебе захотелось бы поесть!

– Надо было бы, - выдохнул Ричард, сверля ее недобрым взглядом.
– Тогда, вероятно, я больше уважал бы тебя. Но ты была слишком жалким ничтожеством. Ты не отважилась бы сказать мне и слово поперек. Зато, - от злости Ричард даже покраснел, - ты отважилась изменить мне с этим приезжим… Прыгнула в койку к инквизитору! Никчемная жена, бестолковая помощница, не принесшая мне богатства, ты и верной мне не смогла остаться! Он просто взял, что ему хотелось, и ты, ничтожество, не посмела сказать ему «нет»!

Его голос загрохотал, взлетел к потолку, и Софи вздрогнула, зажмурившись. В ее памяти яркими вспышками родились воспоминания о каждой ссоре, о каждом унижении, пережитом ею.

Но и их первая ночь с Тристаном тоже припомнилась ей до мельчайших подробностей.

– А вот тут вы не правы, - зло ответила она.
– Я не отвергла Тристана не потому, что не осмелилась - я хотела его. Так, как вас не хотела никогда. И ненавидите вы меня не за то, что я стала ничтожеством - с этим вы как раз легко смирились бы. Как и с тем, что задница вашей любовницы фарфоровая. Нет; ненавидите меня за то, что меня, жалкое слабое ничтожество, вы не смогли сломать и заставить любить вас. А он смог.

– Шлюха гнусная!
– выдохнул Ричард.
– Что там у него такое в штанах, чем он лучше меня?!

– Он там намного живее, чем вы, - мстительно ответила Софи, нарочно дразня Ричарда.
– О да, и больше. Больше того надушенного и нарумяненного червячка, которым вы так гордитесь.

– Похотливая шалава! Закрой свой грязный рот! Ты ведь и сейчас явилась сюда, чтобы спасти его! В жалкой попытке оградить от неприятностей - кого?!
– самого ненормального и самого злобного инквизитора! Ты, правда, думаешь, что чем-то можешь помочь тому, кто могущественнее тебя в сотню раз?! Правда, полагаешь, что твои жалкие потуги будут замечены и оценены им?! Да ему плевать на тебя! Он посмеется над твоей попыткой его защитить! И это вместо того, чтобы спасти меня, своего мужа! Вместо того чтобы вытащить меня отсюда прежде, чем до меня доберется ад и устроит мне уготованное!

– Магия не возвращает своих мертвецов, - с ненавистью выдохнула Софи в ненавистное лицо, и Ричард с ревом замахнулся на нее вновь, но промахнулся.

– Грязная лгунья!
– взревел он.
– Расскажи это кому другому! Своему чертовому любовнику расскажи о том, что нельзя воскреснуть, выбраться из могилы!

Ричард весь дрожал от странной, горячечной надежды.

– Он выбрался, - прошептал Ричард, горящими глазами сверля Софи.
– Я знаю! Он выбрался из могилы и живет уже не первую сотню лет! Значит, это возможно!