Ловушка для птички

— Никит, я уже забронировала отель, можешь больше не искать, — оповещает Юля.

Я и забыл, что обещал ей найти приличную гостиницу поблизости. Она не хочет останавливаться в доме, пока его полностью не обустроят для жизни. Сейчас Шурику здесь будет некомфортно. В этом я с ней согласен.

— Недалеко от виллы есть чудесный эко-отель для семей с маленькими детьми. У кумы одногруппница с малым недавно отдыхала и очень хвалила. У них там все говорят по-русски, представляешь! — сообщает радостно.

Для Юли русскоговорящий персонал — жирный плюс, других языков она не знает.

— О, круто! — удивляюсь, хотя особо нечему — славян во всей Европе хватает. — Сбрось мне адрес, закажу трансфер из аэропорта. Страховку на машину все еще не оформили.

— Так ты не встретишь? — обижается. — Жаль. У нас много багажа. Сашкиных грузовиков целый чемодан.

— Так не бери их, — советую раздражённо. — Вы всего на неделю летите!

— Шурик не может без них, Никита. Ты же слышал, что сказал доктор! — ее голос срывается на писк.

— Извини, не подумал, — быстро извиняюсь, пока она не разрыдалась в трубку. — Я предупрежу водителя, чтобы помог с чемоданами.

— Как можно быть таким безучастным, Никита?! Это твой единственный сын…

Ну все, понеслось. Зря винился, все равно получил порцию упреков.

— Юль, давай не будем, — почти умоляю. — Я спать собирался, голова с обеда раскалывается, а с собой ни одной таблетки.

Про таблетки она уже не слышит — бросила трубку.

Последний год жена истерит в режиме нон-стоп. Я не помню ее счастливой или улыбающейся. На людях еще что-то изображает, но со мной постоянно чем-то недовольна или расстроена.

На самом деле головная боль почти прошла — красненькое сработало, расширило сосуды. В теле появилась приятная слабость, злость растворилась в ней.

Соня конкретно выбесила, но ведь поцеловала меня сама. Я даже удивиться не успел. Такой первобытной страстью нас накрыло, что все другие чувства и эмоции захлебнулись.

Как же прекрасно она трепыхалась в моих объятиях! Как тесно прижималась, как сладко постанывала… Явно хотела продолжения, но все-таки оттолкнула.

Не простила.

Беру бутылку и иду к лестнице. Сейчас нужно просто лечь спать. Допить остатки вина, сходить в душ, может, вздрочнуть разок в целях профилактики и завалиться баиньки. Завтра приедет Гарик с Ариной — отвлекусь, потом Юля с Шуриком прилетят. Меня отпустит. Надо просто перетерпеть. Не писать Соне, не звонить и не искать встречи. Как бы ни хотелось.

Уже поднимаюсь, когда боковым зрением замечаю, что во двор въезжает голубой фиат. Сердце стремительно набирает обороты. Частит и так мощно качает кровь, что в башке проясняется.

Что ж ты творишь, Птичка? Играть со мной вздумала?

С телефона закрываю и блокирую ворота. Спускаюсь и иду встречать нежданную, но такую желанную гостью.

До утра она отсюда не уедет. Ни за что не выпущу!

Глава 7

Мы просто обнялись, а мне уже так хорошо

Из машины её приходится доставать. Словно кот лапой мышку из норки, вытягиваю и в дом тащу. Ни о чём не спрашиваю.

Взгляд тупит и послушно идет. Она явно в шоке от своего поступка, но масштабов последствий ещё не осознала.

— Кофе, воды? — предлагаю, закрывая за нами дверь. Она пробует выдернуть руку, но я крепко держу. — Вина?

Кивком в сторону лестницы показываю, где на нижней ступеньке оставил недопитую бутылку.

— Если можно.

— Бокалов нет, — уточняю на всякий случай и разворачиваюсь к лестнице.

Соня упирается. Подмывает спросить, зачем приехала, если два шага в сторону спальни сделать страшно, но сдерживаюсь. Руку отпускаю. Больше не сбежит — по глазам вижу.

Вино она допивает за раз.

— Мы ведь взрослые люди, Никита? — спрашивает, проглатывая терпкую жидкость.

Серьезная такая. Брови сдвинула, но моргает часто-часто, стыдливо отводя глаза.

— Разумеется, София.

Отвечаю типа на серьёзе, хмурю лоб, а сам еле сдерживаюсь, чтобы не заржать.

— Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо, — бросает взгляд исподлобья.

— С чего бы вдруг? Никогда такого не было и не будет.

— А ты не считаешь меня, — запинается, подбирая нужно слово, — странной?

— Странной? — театрально хмурюсь и выдерживаю паузу. — Ты необычная, Птичка, — подхожу ближе, — красивая, талантливая, смелая… И очень сексуальная, — последнее слово произношу почти шепотом — оно должно сменить вектор нашего разговора.

Ее взгляд смягчается и доверчиво цепляется за мой. У меня дыхание сбивается, так хочется её поцеловать. Обхватить дрожащие губки и долго-долго ласкать, пока все её сомнения не утонут в моей нежности.

Подхожу вплотную.

— Мы же не делаем ничего ужасного? — она распахивает невероятные глаза и въедается ими в мои.

Я мотаю головой. Наклоняюсь и уже почти целую, когда она заметно вздрагивает и сипит:

— Почему же мне так страшно?

Беру ее за плечи и мягко притягиваю:

— Сейчас пройдёт. Иди ко мне.

И крепко обнимаю. Её тело напряжено. Твёрдое, как камень, но всё равно до одури приятное. Припечатываю его к себе и перестаю дышать, чтобы не спугнуть момент. Соня тоже замирает на секунду, а потом обвивает меня руками чуть выше талии и склоняет голову на плечо. Немного расслабляется.

Легкий ветерок ее дыхания щекочет кожу у основания шеи и запускает из этой точки волну мурашек. Они бегут по плечам и скатываются по спине. Медленно тяну в себя аромат Сониных волос и блаженно прикрываю глаза.

Мы просто обнялись, а мне уже так хорошо.

— Легче? — спрашиваю в золотистую макушку.

— Угу, — отвечает со вздохом и прижимается крепче, устраиваясь поудобней.

Притирается щекой и ещё раз вздыхает. Моя и без того довольная рожа расплывается в улыбке. Сердце на радостях такие басы выдает, что ребра вибрируют.