Ложь и прощение

— Почему «нет»?

Джо потер переносицу, зажмурился, а когда открыл глаза, я задохнулась, подавилась воздухом, будто он стал поперек горла. В его глазах — сожаление, гнев, любовь, желание и необъятная печаль. Слишком много для меня одной.

— Если я сделаю это, если позволю себе питаться от тебя… вдруг я не смогу остановиться, Софи? Во мне и так половина твоей души. Вдруг я возьму слишком много? Я же… Я боюсь, что убью тебя.

Его голос срывался, хрипел. Я каждой частицей души ощущала его боль, его сомнения. Словно мы были связаны крепкими нитями. Словно были единым существом. Неделимым.

Именно поэтому во мне все больше крепла уверенность — он мне не навредит. Не сможет. Потому что теперь не существует отдельно его и меня, есть только мы.

— Джо, эй, — прошептала я, приближаясь. Заключила его щеки в свои ладони, ласково погладила подушечками пальцев. — Все будет хорошо. Слышишь? Со мной ничего не случится. — Он так сильно сжал челюсти… я увидела, как заостряются скулы. — Я тебя не покину. И ты не покинешь меня. Мы обязаны сбежать, чтобы выжить. Спрячемся, подождем, пока не вернется Йорн.

Он посмотрел на меня с болезной нежностью, у меня защемило в сердце. Его перетянуло невидимой леской и дернуло, заставив забиться вновь — громче и сильнее.

— Просто сделай это. Я люблю тебя. И я тебе верю. — Едва слышное признание сорвалось с моих губ прежде, чем я коснулась его губ поцелуем. Трепетным, практически невинным. Я почувствовала, как его тело дрожит, как он срывается в пропасть, не в силах более сдерживаться. Как отпускает контроль так же, как я отпустила свой.

— Не умирай, — рвано выдохнул Джо.

Я коротко улыбнулась. А затем камеру осветило голубовато-синим. Линии на его лице засияли, отбрасывая на мою кожу и одежду блики. Энергия потекла по завиткам, переливалась от лазурного до серебристого. Так красиво. И так пугающе.

Но я больше не боялась.

Глава 24. Это не было спасением

Джо

— Ты как? — взволнованно окликнул я Софи, всматриваясь в её лицо в поисках признаков истощения и их не находя.

Девушка фыркнула, качнула головой и опустилась на ступень, обгоняя меня.

— В полном порядке. Ты не мог мне навредить.

Я щелкнул языком, выражая несогласие. Конечно, мог бы. Неосознанно, поддавшись инстинкту. Но это не освободило бы меня от вины. И как она могла в меня верить настолько сильно, когда я сам не был уверен?

— Стой, — приказал, скользнул мимо и выглянул в коридор.

Мы добрались до самого нижнего яруса. Хотели двинуться наверх, но слишком долго провозились, споря, потому не успели покинуть подземелье до прихода стражи. Нарвись мы на них — не смогли бы отбиться. Потому оставалось скрыться на самой глубине, минуя неприятности.

— Идем, тут никого. — Никого кроме мерзких крыс. Чем ниже мы спускались, тем больше их было. Ввиду отсутствия света и людей, зверьки не стеснялись — перемещались где угодно, как угодно. Стены обросли плесенью — зеленой и черной, а дышать становилось все сложнее.

Света здесь не водилось: в окнах на такой глубине нужды не возникло, а ввиду того, что темницы не использовали, не нашлось даже старого забытого факела. Сначала мы передвигались на ощупь, после же, когда глаза привыкли, ускорились.

Радовало одно: практически слепы тут не только мы, но и преследователи. В отличие от охотников, стражники были обычными людьми, в большинстве своем, без капли магии.

Я старался не думать о том, что нам придется сделать, когда зайдем в тупик или наткнемся на обвалившийся коридор. Одно от другого не особо отличается. В любом случае, если такое случится, нас найдут. И не останется иного выбора, кроме как обороняться. А я не уверен, что Софи простит мне убийство, пусть и ради нашей безопасности.

— Джо, — позвала девушка. — Тут больше нет лестницы.

Я нахмурился, нагнал её и с особым вниманием осмотрел коридор. Лестницы и правда не нашлось. Мы наткнулись на небольшое помещение с единственным арочным входом в стене. И, что самое странное, — где-то в глубине тьмы слабым мотыльком мерцал свет. Свет в нашем случае не предвещал ничего хорошего. Он означает только одно: то, что в зале есть кто-то живой. И вряд ли он нам друг.

— Смотри под ноги и не шуми, — шепнул я и пошел вперед, смотря под ноги. Каменная крошка, крысиный помет, сухие ветки, обломки железных прутьев. Легко споткнуться и упасть.

Если нас услышат, мы потеряем преимущество. Пока неизвестный не знает, что мы вторглись на его территорию, у нас есть шанс.

Софи двинулась за мной молчаливой тенью. Я ощущал её присутствие прямо за собой, словно после того, как вобрал еще частицу её души, наша связь окрепла. Я будто знал, что вот сейчас она обойдет насыпь камней, а затем в три шага догонит.

Зал оказался на удивление огромным, он напоминал тронный наверху. Но как тот был великолепен, так этот был убог. Темнота не позволяла увидеть больше, но нам довелось, потому что в конце пути нашлась еще одна арка, из которой и лился свет.

Софи от удивления выгнула брови, замерев у самого входа. Она пальцем указала на узоры на камнях у её основания. Я взглянул и едва не присвистнул. Древний язык. Язык, утраченный очень давно. Ныне в Имперской библиотеке хранили несколько летописей, однако расшифровать их не могли. По слухам, Первый его понимал, мог общаться на нем, читать и писать. Но то лишь слухи. Первый жил более пятисот лет назад, никто ныне живущий не знает правду.

Возможно, когда-то этот зал использовался для ритуалов или празднеств, а темница вовсе таковой не была.

Я тронул пальцами незнакомые буквы, кожу будто обожгло. Не магией, но чем-то похожим и древним. Вероятно, это отзывается сила мастера, сотворившего письмена. Тогда люди без магии были скорее редкостью.

Я узнал заклинание — защита. Его наверняка применили, чтобы оградить следующее за залом помещение от проникновения посторонних. Но из-за прошедших лет оно утратило свою мощь. Теперь это просто арка.

— Пошли, — сказал я одними губами и без сомнений перешагнул порог.

Софи помялась у входа, бросила на письмена последний взгляд и подошла ко мне. Я осмотрелся. Помещение напоминало, если не жилое, то явно не заброшенное. Его точно использовали и совсем недавно. Кристаллы, встроенные прямо в каменную кладку стен, настолько ярко сияли, что создавалось впечатление, будто мы стоим на главной площади днем, а на небе ни облачка. На полу не было мусора или воды, тут явно прибрались.