Ложь, которую мы произносим

Она останавливается.

– Пожалуйста, продолжайте.

Флик заламывала руки.

– Том – так он просил называть его – был действительно милым. Он хотел знать, когда я в последний раз видела Фредди. Я не могла сказать правду, поэтому назвала совсем другой день. Он спросил, знаю ли я что-нибудь о происшествии, в котором был замешан Фредди. Я сказала: «Нет».

– Значит, вы солгали, – решительно заявляет адвокат.

– Ну ведь я должна была? Фредди заставил меня пообещать.

Среди присяжных снова поднимается волнение. Это не очень хорошо.

– Тогда я сказала, что беременна от его сына. Сначала он решил, что я охочусь за деньгами. Но потом я объяснила, что просто испугалась и не знала, что делать, поскольку Фредди исчез. Думала, Том разозлится на меня, но он действительно был добр. Когда я сказала, что боюсь рассказывать родителям о том, что жду ребенка, он вызвался пойти со мной. Моя мама была вне себя, но Том сказал, что поможет нам финансово. Мама говорила, что подобные люди всегда дают обещания, которые не могут сдержать. Но Том не такой. Он на самом деле стал хорошим дедушкой для Мэтти. Она его любит.

Я чувствую укол ревности. Но в то же время вижу своего мужа в новом свете.

Флик продолжает:

– После той ночи жизнь изменилась. Изменилось все. Я отрезала волосы, потому что хотела стать другой.

Разве я не сделала то же самое после одного из моих выкидышей?

– Еще сменила номер телефона, чтобы Фредди больше не мог со мной связаться. Конечно, я хотела услышать его голос, но боялась, что полиция может использовать это как улику и забрать моего ребенка. Кое-что скрыть невозможно. – Она снова всхлипывает. – Например, убийство.

Я ерзаю на сиденье. Понимаю, о чем она.

– Так что же заставило вас передумать и заявить о себе? – спрашивает адвокат.

– Я не знала, что Кастету предъявлено обвинение в убийстве человека с заправки или что он уже сидит за очередное ДТП. Мне не до новостей и не до социальных сетей. Я слишком занята с Мэтти, моей малышкой. Но потом пришел Том и сказал, что встретился с мамой Фредди и рассказал ей о нас. Он сказал, что Фредди пять лет в бегах из-за несчастного случая, который привел к чьей-то смерти. Потом спросил, имею ли я к этому какое-то отношение, а я поклялась, что нет. Мне пришлось. Как уже говорила, я боялась, что у меня заберут Мэтти.

– Так почему же сейчас вы так рискуете?

– Потому что Фредди может попасть в тюрьму, а я знаю, что он не желал смерти тому человеку. Фредди пытался спасти его.

– Но как присяжные могут быть уверены, что вы говорите правду, мисс Уайт?

Снова наступает тишина. Ответ на этот вопрос хотят узнать все. Откуда нам знать, что среди этой паутины лжи рассказ Флик – правда? Однако адвокат Фредди выглядит невозмутимым. Очевидно, он задал свой вопрос не просто так.

– Доказательство было на моем телефоне. Так хотел Кастет. Поэтому мы поехали именно втроем. Кастет был за рулем и сказал, что мы с Фредди должны снимать друг друга на телефоны, пока выполняем задания. А видео отдадим Кастету, чтобы доказать нашу преданность. Фредди не снимал меня, потому что первым зашел в магазин. Но я его сняла.

Присяжные снова зашевелились. Должно быть, это и есть важнейшая улика, из-за которой Дерек так разволновался.

– И вы сохранили это видео?

Флик пожимает плечами.

– После того как все пошло не так, я поняла, что оно может оказаться важным. Поэтому скачала его и сохранила на флешке, а затем удалила со своего телефона. Я спрятала флешку и попыталась просто забыть о ней.

И снова я не могу избавиться от чувства благоговения и беспокойства из-за того, что такая хрупкая на вид девушка в то же время настолько проницательная.

– Для присяжных, – произносит барристер, – сейчас будет воспроизведено видео.

Меня бросает то в жар, то в холод. Внезапно я замечаю три экрана, расположенных в стратегически важных точках вокруг суда.

Сама едва могу смотреть. Но мне приходится. Мой Фредди входит в магазинчик. Затем снова выбегает к машине, а его преследует работник заправки. В кадре Кастет набирает скорость, Фредди кричит ему остановиться. Крики Флик, с той же мольбой. «Стой!»

Фредди хватает за руль. «Мы должны повернуть!» Следом раздается зловещий глухой удар. Картинка распространяется во все стороны. Затем гаснет.

В зале суда воцаряется тишина. Все ошеломлены. Затем Флик просят продолжить ее показания.

– Я хранила запись в своей спальне все эти годы, просто на случай, если она нам когда-нибудь понадобится. Когда Фредди вернулся и мы встретились в полицейском участке, все ему рассказала, но он ответил, что я не могу делиться этим с полицией… Он боялся, что меня отправят в тюрьму и заберут Мэтти. Но потом я почувствовала, что должна это сделать.

– Для присяжных, – произносит адвокат, – я могу подтвердить, что полицейские убеждены в подлинности видеозаписи.

Флик поворачивается к судье.

– Я не хотела, чтобы так случилось. Клянусь. Честное слово. Вы должны мне поверить. Вы ведь верите?

Ее глаза сверкают.

– Я не хочу, чтобы моя дочь росла и думала, будто ее отец – хладнокровный убийца. Потому что это не так. – Какая же мужественная эта молодая девушка. Затем она обращается к присяжным. – Он хороший человек. Иначе не вернулся бы и не сдался полиции. Он любит Мэтти и по-прежнему любит меня. Он не заслуживает того, чтобы пойти ко дну.

Глава 62

У меня замирает сердце, когда мой мальчик возвращается на скамью подсудимых. Стив берет меня за правую руку. Чувствую, как Том касается моей левой руки. Я не отодвигаюсь. Моему мужу – ведь он все еще мой муж – нужна поддержка. Нам обоим нужна. Возможно, мы уже не заботимся друг о друге так, как раньше, но связь между нами осталась. Это наш сын. И ничто не может это изменить. Даже убийство.

Присяжные оглашают вердикт. Я ошеломленно слушаю.

Затем судья выносит приговор.

Мой разум в таком бешенстве, что я могу воспринимать только обрывки.

Зло…

Манипулятор…

Невинная жертва…

Паутина лжи…

Я снова на скамье подсудимых. Слушаю судебный приговор, вынесенный много лет назад. Эмили… Эмили… И чувствую, Том думает, что те же самые слова относятся к нему и Хьюго из-за смерти Чэпмена.

– Пол Харрис, – гремит судья, прерывая мои мысли, – настоящим я приговариваю вас к восьми годам, добавленным к сроку, который вы уже отбываете.