Ложь
Шрифт:
и позор брата, хоть и превратили меня в чудовище, заставляющее ранить и оскорблять ту, что так
сильно любила… нет, я не смог бы мстить Вам!..То зло, что Вы мне причинили слишком велико…
Деметрио резко повернулся к ней спиной, чтобы устремить на Веронику страстный, глубокий
и просительный взгляд…
– Вероника…
– Нет… нет… не сейчас. Я не могу слышать тебя, я не могу тебя выслушать!.. Оставь меня, Де-
метрио!..
– Вероника!..
– Вероника!..
– Вы тоже оставьте
Вероникаа выбежала из комнаты, и Деметрио Сан Тельмо идет за ней, как одержимый, как
пьяный, с тем же отчаянием, с той же неизвестностью, с какой продирался по сельве, каждую секун-
ду подвергая свою жизнь опасности, с единственным страстным, безумным, безнадежным желанием –
догнать ее…
Глава двадцать восьмая.
Вероника пересекла полный гостей холл, избегая знакомых лиц, равнодушная к изумленным
взглядам, не отвечая на приветствия и замечания, убегая от себя, а быть может, убегая от крика соб-
ственного сердца, преодолевая отчаянное желание слушать этот голос, снова звучащий за ее спиной…
Встревоженный и печальный голос Деметрио…
– Вероника,... послушай… выслушай меня.
– Месье Бело!..
Деметрио окликнул француза, бегущего рядом с ней… Двое мужчин остановились в несколь-
ких шагах друг от друга, обмениваясь взглядами, словно бросая вызов друг другу. Вероника ищет
поддержку и опирается на руку своего друга…
– Мы уходим отсюда!.. Увезите меня отсюда как можно скорее…
– Вероника, нам нужно поговорить!.. Ты должна понять меня… Должна простить…
– Увезите меня отсюда, друг мой… Увезите…
– Месье Бело… Я прошу, чтобы Вы оставили меня наедине с моей женой.
– Извините, Сан Тельмо, но, кажется, сеньора не желает этого…
– Если Вы не уйдете!..
Деметрио угрожающе шагнул навстречу Бело, но Вероника преградила ему путь, подчинив его
одним лишь взглядом.
– В чем дело?.. Опять насилие?.. Снова грубый вызов, сметающий все?.. Ты можешь обижаться, можешь злоупотребить своей силой, но есть нечто, чего ты не добьешься ни насилием, ни своей яро-
стью – мое сердце, Деметрио. Это сердце велит мне уйти от тебя навсегда. Идемте, месье Бело!..
– Как прикажете, мадам…
Он предлагает Веронике руку, и она удаляется, опершись на нее. Деметрио остается в непо-
движности, как пригвожденный, под теми же самыми деревьями, под которыми однажды услышал он
от Вероники слова любви.
***
198
Похоже, в спальне Вирхинии жизнь остановилась… Какой грубый, тяжелый, жестокий удар
получили эти безмолвно кровоточащие сердца…
По-прежнему повернувшись ко всем спиной, Джонни делает несколько шагов. Он уткнулся
лицом в оконное стекло. Его душа как будто сверзлась с высот в пропасть, и кто знает глубину этой
бездны…
Вирхиния
подняла глаза, опухшие от пролитых слез, и со страхом взглянула на мужа. Незадержавшись на прямой, суровой фигуре дона Теодоро ее глаза с тоской ищут расстроенное, блед-
ное-пребледное лицо доньи Сары…
– Тетя Сара!..
– Молчи,.. молчи!.. Ни слова. Ни единого слова… К чему слова?.. Ведь теперь ты не сможешь
больше обманывать меня…
– Тетя Сара!..
– Ты, как змея, которую я пригрела на своей груди. Ты принесла мне душевные страдания, зама-
рав моего горячо любимого сына, разрушив его жизнь… Проклятая злодейка!.. Ты должна бу-
дешь уйти из этого дома…
– Успокойся, Сара… Успокойся!.. Это Джонни должен решать… Иди со мной. Дом все еще по-
лон гостей… которым не виден дым, хотя огонь опалил наши души!.. Иди... иди со мной…
Дон Теодоро взял жену под руку и вытащил из спальни, но весь гнев доньи Сары растворился в
слезах…
– Подумать только, я любила ее, как родную дочь!..
– Пойдем в твою комнату… Там ты успокоишься!..
– Я как будто сошла с ума, не могу не думать!..
– Я понимаю, как ты страдаешь…
– А Вероника?.. Куда она пошла?.. Что с ней будет?.. Мы были так жестоки, так несправедливы!
– Когда ты успокоишься, мы пойдем искать ее… К тому же Деметрио только что ушел за ней.
Нужно предоставить ему возможность защититься, хотя я очень боюсь, что ничего не удастся… Я
знаю Веронику. Ее благородство, достоинство, ее гордость… Она – вылитый отец. Хотел бы я иметь
такую дочь, она – гордость рода Кастело Бранко… Благослови ее Господь!..
– Теодоро!..
– И как только нам добиться ее прощения…
– А Джонни?.. Наш Джонни?.. Теперь он будет любить ее так сильно, как никогда. Он будет
чувствовать себя самым несчастным из мужчин, привязанным к ней…
– Молчи, Сара, молчи!.. Только он должен решать…
***
Джонни медленно повернулся лицом к женщине, на которой только что женился.
Они – наедине в закрытой комнате.
По дорожкам парка катятся экипажи и машины с разъезжающимися, судачащими гостями.
Джонни начинает представлять себе всю глубину пропасти, разделяющей их с Вирхинией, всю мрач-
ную, черную бездну, то грязное, тинистое болото, в которое скатилась его жизнь.
– Вирхиния!..
– Джонни… Джонни мой!..
– Я тебя убью!..
– Что?..
– Впрочем, ты даже смертью не искупишь вину!..
– Джонни… Джонни!..
– Ненавижу!.. Я всей душой ненавижу тебя!.. Я ненавидел тебя, не понимая этого, с тех самых
пор, как ты рассказала мне о Веронике, ненавидел, не отдавая себе отчета, хотя и думал, что твоя
ложь была правдой…
199