Ложь

вите меня подавать моим правоверным недостойный пример пребывания здесь.

– Так почему Вы не уходите?

– Только с Вами, Деметрио.

– Ну, хорошо, я пойду с Вами, но не думайте, что я верю в Вашу святость.

– Я тоже не верю… в моей церквушке нет праведников.

Пройдя через площадь, они вошли в комнатушку Реверендо… Словно загнанный в клетку лев,

147

из стороны в сторону мечется Деметрио по комнате и, наконец, выходит на веранду, чтобы с тоской

взглянуть на холм, на котором остались стоять только два дома. Бывший домик Рикардо – это столбик

дыма, поднимающийся над гладкой землей.

– В качестве исключения я выпью с Вами.

– То же самое вчерашнее виски, не так ли?.. То, с которым Вероника провозгласила тост за Мат-

то Гроссо… за зеленый ад. Надеюсь, теперь Вы не в состоянии поднять стакан…

– Вы тоже… по крайней мере левой рукой. Зачем Вы сняли косынку?.. Если не поддерживать

руку, ожоги будут заживать дольше.

– Для Вас это очень важно?..

– Хоть Вы и не верите, но мне это важно.

– Не лгите!.. Вам важно знать, что происходит с Вероникой, важно знать, почему я женился на

ней, важно знать, зачем привез ее в Матто Гроссо… Ну да ладно, Вы это узнаете… Я отвечу Вам теми

же самыми словами, что и ей. Я женился на ней, потому что ненавидел ее, я привез ее в Матто Гроссо, чтобы осуществить месть, в которой поклялся…

– Что… что? Что Вы говорите?..

– Нет, не месть – возмездие, кару… Такое справедливое, такое верное и оправданное наказание

за жестокость, которую она проявила!..

– Оправданное?..

– Да, да, и не подумайте, что было так легко это сделать!..

– Представляю себе!..

– Но тому, что Вы думаете противостояло множество вещей: мое благородство, порядочность, сострадание, моя совесть…

– А есть ли у Вас все это?..

– Что-о-о?..

Здоровый кулак Деметрио гневно сжался, словно намереваясь ударить Реверендо по лицу, а

синий взгляд останавливается на нем с холодным равнодушием и отвагой, но без вызова и бахваль-

ства…

– Можете ударить меня, если хотите. Мое положение священника, как Вы говорите, лишает ме-

ня возможности защищаться. Для Вас это будет так же просто и легко, как ударить женщину.

– Реверендо Джонсон!..

– Бейте, чего Вы ждете?.

– Возможно, это же самое помешало мне ударить и ее, потому что я ее не бил. Я ограничился

тем, что схватил Веронику, когда она бросилась на меня, как зверь, и оттолкнул ее, потому что не вы-

нес, чтобы она оскорбляла меня снова, раздавая мне пощечины. Падая, она ударилась о стол.

– Ах… так это было?..

– Да, было… и было именно так. Не думайте, что я говорю это Вам, чтобы оправдать свою гру-

бость. Этому нет оправданий, да я и не пытаюсь их найти. Словно безумец, я очень грубо оттолкнул

ее. Я – варвар, дикарь, я такой грубый и жестокий, как она того заслуживала!..

– Она… она... Хватит молоть чушь. Что могло предпринять против Вас это создание… Чем она

могла навредить Вам?..

– Вы ее не знаете!..

– Мне было вполне достаточно несколько минут поговорить с ней, чтобы ее узнать. Она вся ис-

полнена чести, достоинства, благородства.

– Она – дама… аристократка: превосходное воспитание и образование, манеры и непринужден-

ность высочайшего класса, необычайная красота, непревзойденная изысканность – все это Вы разгля-

дели за несколько минут. Все это ослепило Вас и сбило с толку, и меня это не удивляет. Так же, как и

Вы я был сбит с толку, слеп и, как глупец, покорен ею за десять минут знакомства. Но, когда наружу

всплыла правда, когда стала очевидна зловонная грязь в болотной ряске, я возненавидел ее более яро, чем полюбил… И чем больше я находился рядом с нею, чем больше подтверждал ее лживые святость

и благочестие, чем более соблазнительной, чудесной и неотразимой она мне кажется, тем сильнее и

отчаяннее моя ненависть, потому что я отлично вижу ее преступление!..

148

– Ее преступление?.. Да о чем Вы говорите?..

– Из-за этой женщины, из-за этой чудесной, восхитительной женщины загубил свою жизнь мой

брат Рикардо, из-за нее он жил, как пр'oклятый, из-за нее умер, как собака!..

– Не может быть!.. Не может быть!.. Это невозможно!..

– Это точно… точно… хотя кажется ужасным, невозможным… Это совершенно верно!..

– Эта женщина разрушила жизнь Рикардо?..

– Да… Аристократка, очаровавшая его и поставившая ему условие – разбогатеть, прежде чем

приближаться к ней… Она послала его в Матто Гроссо без сострадания к его молодости, неопытно-

сти, к его чистой, наивной и доверчивой любви. В конце концов, она даже не решилась написать ему, окончательно и бесповоротно отвергнув его, когда он уже добился своего и разбогател, из-за болезней

и пьянства став доходягой… Не считаете ли Вы, что эта женщина заслуживает то, что я вытворяю?..

– Минутку… Минутку!.. Как Вы это узнали?..

– К несчастью, нет ни малейшего сомнения!

– Она сама призналась Вам?..

– Нет!.. Конечно же, нет… в таких вещах не сознаются.

– В таком случае!..

– Я уже сказал Вам, что это абсолютно точно… Я услышал это из уст той, что была ее доверен-

ным лицом!..

– Но как?.. От кого?..

– От той, кто знал Веронику лучше кого-либо, она выдала ее тайну…

– Вам?..

– Нет, другому несчастному.

Печальная история горячо и страстно льется с губ Деметрио. Теперь он ни о чем не умалчива-

ет. Он уже не хочет ничего скрывать!.. Ни свои сомнения и тревоги, ни печаль и тоску, ни томление и

беспокойство – эту трудную борьбу в душе, этот фарс своего крушения. Ни эту пышную, помпезную

свадьбу, когда уже не было возможности повернуть назад и отступить.

– Несчастный…

– Вы сочувствуете мне… Теперь Вы мне сострадаете!..

– Но не потому что посчитал Вас менее виновным… Правосудие, или месть… Ваше преступле-

ние точно такое же во всех его проявлениях.