Лучник

Лёгкий, едва уловимый наклон головы, полный достоинства и уважения одновременно.

Третий Страж нахмурился.

— Ученика? — на его лице на мгновение отразилось недоумение и напряжённая работа мысли. Потом он, должно быть, что-то сопоставил и просветлел, — Так это вы — наставник Лийры из столицы? Девочка все уши прожужжала про мастера-ювелира, обратившего на неё внимание. Рад знакомству, господин Адинвер! Прошу вас, садитесь, вино сейчас принесут.

И, не делая ни малейшей паузы между словами, стремительно подтянул к себе подставку с чернильницей и стопкой пергамента. Отчеканил вежливо, но решительно:

— Рискну прослыть неучтивым, но длительным разговором почтить вас не смогу, поэтому давайте покончим с формальностями как можно быстрее. Печать у вас, разумеется, с собой?

Тонкая эльфийская бровь изящно изогнулась.

— Боюсь, произошло небольшое недоразумение. Я сопровождаю не ученицу, а ученика. Насколько я понимаю, вашего сына? — на этот раз, в голосе лёгкие вопросительные нотки и ещё менее уловимая улыбка.

Лицо воина погасло, словно кто-то задул свечу.

— Вы что-то путаете, господин маг, — суховато откликнулся он. — Мой сын…

Он запнулся. В глазах мелькнула горькая тень. Болезненно поморщившись, Третий Страж с усилием втянул воздух сквозь зубы и произнёс прежним уважительным тоном:

— Должно быть, вы ошиблись Башней. Я бы знал, если бы мой сын достиг на Пути совершенства, достаточного, чтобы привлечь внимание владеющих Силой.

— Путь порой оказывается длиннее, чем кажется на первый взгляд, — невозмутимо ответил маг. — Но это не делает его неверным. Вам ли не знать.

Воин медленно опустил ладонь на стол. Взгляд его вдруг стал острым, недоверчивым. Он неосознанно стиснул кулак, словно внезапно что-то взволновало его.

— Да, — медленно ответил он, не отводя взгляда от лица гостя, — Нередко случается и так. Означает ли это, что господин маг взял на себя риск принять в ученики Лишённого Судьбы, что называет своим домом Сапфировую Башню Третьей Стражи?

И напряжённо замер, с отчётливой тревогой и почти физически ощущающейся надеждой глядя на Эрана.

— Лишённого судьбы? — снова усмешка, — Отнюдь. Его судьба привела его ко мне. Но, если вам угодна такая формулировка, то да, означает именно это.

Воин шумно выдохнул. И вдруг словно обмяк, без сил откинувшись на высокую спинку кресла и тяжело прикрыв глаза. А миг спустя вдруг порывисто вскочил, словно ему было лет двадцать, самое большее, в два шага обошёл стол и…

Глубоко, как младший старшему, поклонился.

— Благодарю вас, мастер, — с искренним облегчением произнёс он. — Моя семья у вас в долгу.

— Примите совет, — в этот раз в голосе не было ни тени улыбки. — Не обещайте долг магу — он может взять гораздо больше, чем вы сможете заплатить. Я так не поступлю, не тревожьтесь. До рассвета мы останемся здесь. Сможете пообщаться с сыном, дать ему все напутствия, что сочтёте нужным. И, разумеется, он будет возвращаться время от времени. А через три зимы, когда обучение закончится, будет волен поступать, как сам пожелает.

Третий Страж выпрямился. Взглянул на мага с искренним интересом и тут же прищурился, обдумывая его слова.

— Интересно. Я не слышал прежде подобных советов ни от кого от ваших собратьев. В любом случае, я не отказываюсь от своих слов, и если в моих силах или в силах моей семьи будет оказать вам любую помощь, когда бы она вам не понадобилась — обещаю, что вы её получите.

И тут же перевёл тему:

— Остаётесь только до рассвета? Жаль. В любом случае, Третья Башня в полном вашем распоряжении. Я прикажу, чтобы для вас приготовили покои рядом с комнатой сына. А сейчас, если у вас нет других планов, могу я попросить вас спуститься вместе со мной к жене? Уверен, Таи… Ниари уже там.

— Других планов нет, — лёгкий кивок, — так что я следую за вами. Как понимаю, ваша супруга не здорова?

Пожилой воин потемнел лицом.

— Да, если это можно назвать так. Совсем недавно мы потеряли обоих внуков. Она не перенесла очередного горя. Надеюсь, хотя бы возвращение сына вернёт ей волю к жизни…

— Сочувствую. — Эран чуть склонил голову. — Могу ли я спросить, что произошло?

Третий Страж покосился на него.

— Тени, — лаконично откликнулся он.

— Здесь? — маг был, пожалуй что, удивлён, пусть и на долю мгновения.

— И здесь тоже, — горько поморщился Третий Страж, — Последние луны особенно много, даже вплотную к Стене… Проклятые твари! Не выглядят опасными, и это губит самоуверенную молодёжь. Не животные, не люди, тела не имеют, да и видны лишь в тумане и сумерках…. Тилле с Илларом, как потом выяснилось, давно бредили мыслью поймать эту мерзость. Их видели входящими в лес…

Он тяжело прикрыл глаза и закончил с явным усилием, голосом, в которым мрачное принятие неизбежного мешалось с тщательно скрываемым страданием:

— Зять ещё на что-то надеется, но всем ведь ясно… Два дня — это самый долгий срок, что маленькие дети могут выжить в лесу в такую погоду. Тем более — когда там эти твари…

Эран на миг нахмурился, потом быстрым шагом подошёл к столу, на котором лежала карта. На миг коснулся её пальцами.

— Талла Хешшш… — тихий шёпот и рисунок на бумаге стремительно изменился. Один короткий взгляд — и эльф почти бегом направился к двери. — Отведите меня в покои своей жены, быстрее…

Страж с недоумением взглянул на него. А потом, увидев, должно быть, что-то в его глазах, бросился к соседней с входом стене. Несколько быстрых движений — и он стремительно распахнул неприметную дверь, приглашающе махнул рукой и первым бросился по лестнице вниз.

— Здесь быстрее, — крикнул он эльфу. — Идите за мной, господин маг!

***

Комната — большая, светлая, насквозь пронизанная падающими сквозь витражное стекло лучами, плохо походила на покои умирающей. Да и темноволосая женщина средних лет, полусидящая в широкой кровати, слабо напоминала человека, готовящегося начать последнее в своей жизни путешествие. Бледная, измученная, с глубокими чёрными тенями под глазами, она казалась одновременно и истерзанной неким невыносимым горем, и счастливой. На бледных её щеках играл лихорадочный румянец, а из закрытых глаз беззвучно, безостановочно текли слёзы.

Ниари сидел на коленях рядом с кроватью, уткнувшись лицом в колени матери. Плечи его едва заметно вздрагивали. Сухая ладонь женщины ласково гладила его по голове, и оба выглядели потерянными и опустошёнными неожиданной радостью.

На звук открывшийся двери Ниари встрепенулся и вскинул голову, оборачиваясь. Отец ворвался первым — встревоженный, задыхающийся — то ли от быстрого шага, то ли от волнения. Запнулся на пороге, во все глаза глядя на сына, словно не веря своим глазам. Ниари встрепенулся и поспешно вскочил на ноги, стремительно бледнея. Взгляд его, полный раскаяния и почти испуга, метнулся с одного вошедшего на другого. Он покаянно склонил голову и шагнул вперёд, навстречу отцу и учителю…