Лучшая песня

Дорис не знала, что можно заниматься любовью так долго. В своей неопытности она полагала, что после того, как пик блаженства достигнут, все должно закончиться. Вы встаете, готовите чай или кофе, разговариваете и так далее. Ей и в голову не приходило, что можно продолжать еще и еще...

Он прикасался к ней с такой нежностью, почти с благоговением, изучая каждый сантиметр ее тела, но... В его глазах не было любви, только страсть, всепоглощающее желание.

Итан оказался невероятно изобретательным, неутомимым любовником и терпеливым учителем. В последующие двое суток он научил ее наслаждаться теми ощущениями, о которых она раньше только читала в книгах. Теперь Дорис постоянно хотелось близости, но всякий раз она испытывала стыд. Ведь порядочным девушкам не полагается ложиться в постель с незнакомцами.

Иногда Итан уходил - чтобы переодеться, покормить и выгулять собак, а также поработать с рукописями, которые он привез с собой. Когда его не было рядом, Дорис обретала способность мыслить рационально и приходила в ужас от собственного поведения. Но если Итан не появлялся слишком долго, ее охватывало беспокойство, и она бесцельно слонялась по дому, чувствуя себя брошенной, опустошенной. Дорис ненавидела себя за это, злилась на свою рабскую зависимость от этого мужчины. Он приказывал, хоть и мягко, а она подчинялась. И даже с радостью. А он бы подчинился, если бы она начала командовать? Это просто унизительно, думала Дорис, она бы ни за что не поверила, что отважится на такое. Ей всегда казалось, что в отношениях между мужчиной и женщиной должны быть радость, искренность и любовь. Но у них ничего этого не было. Как бы много времени и сил не отдавал ей Итан, он оставался для нее недоступным. Впрочем, и ее душа была для него тайной за семью печатями.

Когда несколько минут спустя Итан появился в ее кухне с улыбкой на лице, Дорис задумчиво посмотрела на него. Он вопросительно поднял бровь.

– Скажи, чего ты ждешь от меня?
– спросила она в лоб.

Привалившись к стене, он сложил руки на груди. Взгляд его был серьезен.

– Я не думал об этом, - ответил он так же прямо.
– А ты чего ждешь от меня?

– Не знаю, - призналась она.
– Я даже не уверена, что ты мне нравишься. Я совсем не знаю тебя, Итан.

– Объявляешь мне войну?
– мягко спросил он и, выпрямившись, подошел к маленькому столику и уселся в кресло.
– Как насчет кофе?

Дорис автоматически встала, чтобы поставить чайник, но на полпути остановилась.

– Нет,- сердито сказала она, - сам приготовь. Ты все время приказываешь, а я подчиняюсь. Мне это не нравится!

– А что тебе нравится?
– спросил он все еще мягким, рассудительным тоном.

– Я не знаю!

Итан улыбнулся, поднялся из-за стола и поставил чайник на огонь.

– Ты не проверил, есть ли в нем вода, - буркнула Дорис.

Бросив на нее насмешливый взгляд, он приподнял чайник, поболтал им в воздухе и вернул на плиту. Раздраженно хмыкнув, она села за стол, подперев голову руками.

– Кофе?
– спросил Итан.

– Да.

– Пожалуйста, - поправил он.

– Пожалуйста. Не слишком крепкий.

Итан улыбнулся и начал готовить кофе. Затем он налил его в чашку, поставил перед Дорис и уселся на прежнее место, вопросительно глядя на нее через стол.

– Еще что-нибудь прикажешь?

– Не сейчас, - сварливо ответила она. Он внимательно смотрел на нее.

– Тебе нужно признание в вечной любви?

– Нет.

– Но тебе кажется, что я тебя использую, так ведь?

– Не совсем так, - вздохнула она.
– Просто я хочу чувствовать, что мною дорожат, что меня ценят. А вместо этого я испытываю унижение. Как будто у меня нет ни собственной воли, ни разума.

– Но тебе все равно хочется заниматься со мной любовью? Ведь в этом вся проблема?

Она обхватила руками кружку и опустила глаза, затем снова подняла их и в упор взглянула на Итана.

– Да. Но в наших отношениях нет радости, ощущения счастья. Так не должно быть! Или я не права?

– Права, - согласился он, - ты ведь действительно ни разу не засмеялась.

– И ты тоже.

Сказать по правде, он только и делал, что занимался с ней любовью, а в промежутках - сбивал ее с толку.

– Я редко смеюсь, - сказал он, беззлобно усмехнувшись.
– Расскажи мне о том, как ты работала в авиакомпании. О том, что такое быть стюардессой. Красивые пилоты, и все такое.

Дорис иронически хмыкнула.

– Твой единственный любовник был летчиком?

Она отрицательно покачала головой:

– Они все, как правило, уже женаты.

– Что не мешает им заводить романы на стороне.

– Да, не мешает, - согласилась она, припомнив одного или двух пилотов, которые открыто изменяли своим женам.
– Но мы практически не общались с ними, - я имею в виду, помимо работы.

– И тебе никто из них не нравился, Дорис?

– Нет.

– А потом ты стала знаменитой, и все стали тебя немного побаиваться.

Дорис удивленно посмотрела на него.

– Не говори глупостей. Я всего только поучаствовала в рекламной кампании наших авиалиний, вот и все.

– И все?! Это же просто золотая жила для того, кто хочет сделать себе имя!

– Да, но все началось совсем не так, как ты себе представляешь. Я вообще не собиралась в этом участвовать.

– А ты не кривишь душой?
– недоверчиво спросил Итан.

– Нет! Ты думаешь, что я такая расчетливая, а все вышло совершенно случайно. У всех стюардесс спрашивали, кто хочет сняться для фотопробы, потому что авиалинии, по замыслу начальства, должен был рекламировать кто-нибудь из своих, а не оплачиваемая фотомодель.

– И ты снялась?
– спросил Итан с мягкой иронией.
– Скажи, ты была первой в очереди?

– Я вообще не хотела сниматься! Меня вполне устраивала моя работа. Дорис нахмурилась.
– Ты пытаешься представить меня изощренной карьеристкой, а я вовсе не такая. Я вообще не люблю быть в центре внимания.

– Тогда как же ты стала знаменитой красоткой-стюардессой с плакатов вашей компании, если не снималась для фотопробы?

– Потому что случайно оказалась в кадре, когда фотографировали самолет! Я даже не знала, что в тот момент там находилась съемочная группа.

– Не знала?
– хмыкнул Итан.

– Конечно! Почему ты не хочешь мне верить? Разве я кажусь такой лживой?

– Нет, - признал он, но особой уверенности в его голосе она не услышала.
– Ну, а что было потом?

Дорис пожала плечами.

– Когда проявили пленку, меня, что называется, "открыли", - пояснила она, вновь переживая смущение, которое испытывала в ту пору.
– Но, увидев меня наяву, фотограф решил, что у него просто случайно получился такой хороший снимок. Если бы они нашли подходящую модель, то и не вспомнили бы про меня Но, вероятно, оказавшись в безвыходном положении, решили попробовать еще раз, и у них опять все получилось, как надо. Тогда мне и сделали предложение стать моделью для этой рекламной кампании, но я, конечно, наотрез отказалась. Меня стал уговаривать сам директор, он сказал, что помочь им - мой долг. Вот как все было на самом деле.