Лучшая песня

– Тогда не думай, - посоветовал он.

– Но все это так бессмысленно!

– Нет, тут есть тонкий расчет. Он причиняет тебе боль, пугая тебя. Именно этого мерзавец и добивается.

– Я не понимаю, почему. Что я ему сделала?

– Может быть, никакой разумной причины и нет. Вероятно, ему по какой-то причине захотелось посильнее уязвить тебя. Это могла быть обида или навязчивая идея, а может, он просто психически больной. Ты сказала, что получала письма. Что в них было?

Дорис тяжело вздохнула, откинулась на сиденье и посмотрела на деревья.

– Как ты думаешь, он сейчас там?

– Может быть. Так что было в тех письмах?

– Что я - сука, которая заслуживает всего самого худшего... Да мало ли что еще!
– в отчаянии Дорис махнула рукой.
– В общем, одни оскорбления.

– Но там не было конкретных угроз?

– Нет, просто отдельные слова, вырезанные из газет. Иногда в них не было вообще никакого смысла. Только ненависть. Все, что он делает, дышит ненавистью. Это меня и пугает. Что я т могла сделать такого, чтобы кто-то меня так возненавидел? Ума не приложу...

Итан приподнял ее лицо и нежно поцеловал в губы.

– Только не начинай искать в чем-то свою вину. Вылезай из машины и пойдем в дом.

Собаки сидели точно в той же позе, в какой она застала их в прошлый раз, с тем же виноватым видом. Дорис невольно улыбнулась. Поставив коробку с продуктами на кухонный стол, она наклонилась, чтобы погладить их, а потом осмотрелась вокруг. Старая плита, сосновые стол и стулья, веселенькие занавески. Позднее апрельское солнце заглядывало в окна.

– Оставь коробку здесь. Пойдем, я покажу тебе мою комнату.

– Твою?
– удивленно переспросила Дорис, и Итан остановился, глядя на нее исподлобья.

– Ты предпочла бы спать отдельно? Дорис пожала плечами.

– Я не знаю. Твоей семье может не понравиться...

– Что я поселил у себя любовницу? Наоборот, я уверен, что они будут в восторге, - с непонятной усмешкой возразил он.
– Пойдем.

Дорис последовала за ним по широкой старинной лестнице. Она чувствовала себя совершенно беспомощной, словно утратила способность самостоятельно принимать решения. Это было совсем не похоже на нее.

Итан провел ее в заднюю половину дома, мимо галереи портретов, и остановился перед старинной дубовой дверью в самом конце кот ридора. Загадочно улыбнувшись, он жестом фокусника распахнул ее. Дорис охнула. Перед ней была огромная комната размером с целую квартиру в современном доме. Посредине стояла огромная кровать под пологом из темно-красной парчи с золотыми кистями.

– Не останавливался ли здесь Карл Первый? Итан покачал головой, вошел в комнату и положил ее чемодан на кровать.

– А как насчет роялистов? Или мародерствующих круглоголовых?

– Насколько я знаю, нет, но не исключено. У нас даже есть тайник.

– Естественно. Может, и подземная темница имеется?

– Только погреб, - ответил он, словно извиняясь.

Дорис взглянула на него, потом перевела взгляд на гигантскую кровать и рассмеялась.

– Ах, Итан!

Сквозь огромные окна комнату заливало яркое солнце, освещая старинное бюро, пару продавленных кресел по обе стороны от камина и колокольчик для вызова слуг.

Тронув его рукой, Дорис вопросительно посмотрела на Итана.

– Он работает?

– Нет. Язычок потерялся много лет назад.

– Как жаль. У вас, наверное, и верных слуг тоже нет?

– Увы!
– Он театрально развел руками. Повернувшись спиной к камину, девушка оглядела комнату.

– Здесь просто чудесно.

– Согласен.

– И все это когда-нибудь станет твоим?

– Разумеется.

– Тогда, я думаю, ты должен жениться на мне. Я бы хотела стать хозяйкой такой усадьбы.

– Правда?

– Ты еще спрашиваешь!

– Но ведь крыша протекает.

– Да что ты!

– И канализацию надо менять, и стены перекрашивать, а зимой мы тут замерзаем, впрочем, и летом тоже...

– А главное, ты вовсе не собираешься жениться, - в тон ему скорбно произнесла Дорис.

– Не собираюсь.

Улыбнувшись, она подошла к нему и обвила его шею руками.

– В таком случае мне лучше оставаться твоей любовницей, правда?

– Правда.

Он нежно поцеловал ее, притянув к себе.

– Зачем ты привез меня сюда?

– Ты знаешь, зачем.

– Да, но ты говорил...

– О других. Но не о тебе. А еще я сказал, что ты должна научиться получать удовольствие. Наслаждаться своим телом, не испытывая при этом угрызений совести. И я помогу тебе в этом. Но сначала мы должны выгулять собак. У меня не было времени сделать это, когда я вернулся из Манчестера.

– Не было времени?

– Да, - его глаза хитро прищурились.
– Наверно, я очень спешил увидеть тебя. Соскучился.

– Правда? Приятно слышать.

– Мама убьет меня, если к ее приезду собаки не будут в самой лучшей форме.

– Ты ее боишься?

– Ужасно.

– Где она?

– В Шотландии. Поехала в гости к старой подруге.

– И попросила тебя присмотреть за собачками?

– Ага.

– Очень удобно. Как раз в тот момент, когда я поселилась в коттедже. Это ты уговорил ее уехать именно сейчас?

– Точно.

– И она ничего не заподозрила?

– Моя матушка всегда что-нибудь подозревает.

– О боже!
– Опустив свои длинные ресницы, Дорис расплылась в улыбке. А если бы Моника не предложила мне пожить в коттедже?

– Тогда мы бы остались в Манчестере. Прижавшись к нему покрепче, она пробормотала:

– Я даже не знаю, как их зовут.

– Кого?

– Собак!

– А-а. Бен и Лютер.

– Лютер - это овчарка?

– Ага.

– В честь Мартина Лютера Кинга?

– Умница.

– Потому что он...

– Прежде всего, конечно, черный, и еще сильный, честный и очень преданный.