Лучшие Друзья 3

– Да, - призналась мама. – Я должна рассказать.

В моем животе завязался тугой узел. Что-то произошло.

– Я… завтра я улетать.

Я подумала, что ослышалась, но Гаяна действительно это сказала. Улетает. Она улетает завтра! Я ощутила, как что-то рухнуло. Ну вот. А ты что, думала, что она действительно изменилась? Что останется с тобой?

А Гаяна, похоже, поняв все по моему лицу, поспешно сказала:

– Нет, все не то. Я должна лететь в Париж. Неделя Мод и “Kristina’s” впервые включили в участие… Но…

– Но? – выдавила я, уже ощущая неприятную пустоту.

– Я хотеть, чтобы ты лететь со мной, - она слегка испуганно посмотрела на меня и сильно сжала мою ладонь, словно сама пораженная, что вообще сказала это.

На меня словно вылили ушат ледяной воды. Лететь с ней? В Париж?

– Серьезно? – ошеломленно спросила я, глядя на нее во все глаза.

– Теперь ты в компания, тебе надо знать, как делать все. Тем более, это Неделя Мод…

– Ого, - лишь выдохнула я. – Но… как? Как я могу полететь? А школа? Папа и Валентина?

Егор.

– Я обсуждать это с Андрей, - потупила взгляд она, и я увидела, как краснеют ее щеки. Вот это да!

Я удивленно моргнула, но промолчала.

– Он сказать, что это твой решения. Но… он не… как это говориться? Восторг.

– Естественно, - хмуро кивнула я, чувствуя себя канатом, который тянут по разным сторонам.

Я захотела в Париж. Это ведь так… круто! Но оставить здесь все? Всех?

– Я… не знаю, - лишь выдавила я.

– У тебя есть время. Вылет в ночь, дать мне знать утром?

Я кивнула, все еще ошеломленная и потрясенная до глубины души.

– Удачного теннис! – она встала с кресла и, подхватив пальто и сумку, вышла из квартиры.

Да, действительно. Удача хоть в чем-то мне не повредит.

5.

Я толкнула дверь и вышла на улицу. Уже вечерело, но я сразу увидела серебристую машину Романа Владимировича и его, стоящего около нее.

Да, что говорить, а выглядел он шикарно – узкие джинсы, голубой джемпер и накинутая сверху кожаная куртка – ни дать, ни взять плохой парень. Сейчас он выглядел гораздо моложе своих лет, а прохладный ветер зазывно трепал его волосы. Когда он увидел меня, то улыбнулся. Я подошла ближе, тоже улыбнувшись. На душе все еще скребли кошки, хотевшие в Париж, но сейчас я должна была отвлечься.

– Добрый вечер, - улыбнулась я, заправив за ухо маленькую выбившуюся из хвоста прядь.

– Привет, Кристина. Замечательно выглядишь, - похвалил он, снова улыбнувшись и открывая мне дверь в машину. Я осторожно села, подбирая полы прямого белого пальто, и он захлопнул дверцу. Через пару секунд он сел рядом, завел мотор.

– Как прошел твой день?

– Неплохо, - отстраненно сказала я, смотря вперед. – А ваш?

Тут же я ощутила себя глупой. Зачем вообще я это спросила?

Он слегка усмехнулся.

– Проверял ваши тесты. У тебя пятерка, ты молодец.

Я облегченно вздохнула.

– А это хорошая новость, скажу я вам. Я действительно беспокоилась за него.

– Тема сложновата, - согласился учитель, когда мы выехали на перекресток. – Ну что, готова вспомнить старые уроки?

– По теннису? – я фыркнула. – Можно сказать, что я вообще играть не умею.

– Научу, - он послал мне лукавую улыбку, и я растеклась в кресле.

До большого здания мы доехали быстро. Оно прямо-таки лоснилось богатством и роскошью: идеально выстриженные клумбы, все еще зеленый газон и несколько охранников, просматривающих территорию. Мы подъехали к небольшой будке, Роман Владимирович показал серебряную карточку – охранник провел ею у себя в устройстве – шлагбаум открылся, пропуская нас.

– Здесь есть и крытые корты, - вдруг сказал Роман Владимирович. – Раз уже так холодно. Я думал позвать тебя раньше, но…

Тут он замолчал. Повисла неловкая пауза.

Я боялась шелохнуться, и поэтому облегченно вздохнула, когда машина остановилась, и он первым вышел из салона. Я вышла следом и почувствовала, как на меня упало несколько капель – дождь.

– Плохая осень, - покачал головой Роман Владимирович и, взяв меня под локоть, повел к стеклянному крыльцу клуба. – Смотри, там тебе выдадут форму. Пойдем, я помогу тебе.

***

– Ну, Кристина Вайстенгаузен, готова? – Роман Владимирович, стоя напротив меня около сетки, прищурился.

Я, ощущая себя полнейшей идиоткой в коротенькой юбочке и обтягивающей маечке, пискнула:

– Ну… типа того.

Учитель заразительно захохотал, держа в руках ракетку.

– Ну что, подаю? – он отошел от сетки на нужное расстояние и, замахнувшись, быстро ударил по мячу. Резиновый скакун отскочил от корта и полетел на меня. Я с размаху ударила по нему ракеткой, отражая подачу. Мяч перелетел за сетку – что ж, уже неплохо.

Роман Владимирович легко отбил его, пасуя мяч мне. Я рванула вперед, размахнувшись ракеткой так, что она чуть ли не врезала мне по затылку. Сконфуженно нахмурившись, я отошла подальше от сетки, пока Роман Владимирович готовился принять удар. Мяч даже не коснулся корта – учитель с легкостью отбил его, прыгнув повыше.

А он действительно хорош!

– Да надо же! Кристина, Уимблдон по тебе плачет! – засмеялся Роман Владимирович, и я, смущенная и польщенная, улыбнулась.

Так продолжалось до тех пор, пока я, мисс грация и аккуратность, не растянулась на травяном покрытии и ракетка не упала на меня сверху.

– Эй, все нормально? – Роман Владимирович подбежал ко мне с легкой улыбкой.

– Порядок, - кивнула я, стараясь сдерживать просящийся наружу истерический смех. Я такая идиотка, черт возьми!

– Продолжаем? Ты пропустила…

Он легко поднял меня на ноги и вручил ракетку. Я, ошеломленная и потрясенная, смотрела вслед удаляющейся фигуре учителя. У него такая широкая спина, оказывается!

Помотав головой, я встала на позицию и приготовилась играть дальше.

Через пять минут Роман Владимирович пропустил мою подачу. Я возликовала и на радостях показала ему язык. Тут же поняла, что это была ошибка, но он не подал виду – лишь рассмеялся и пообещал отыграться.

Но, к сожалению, отыгрываться нужно было мне. Я проиграла две игры подряд, и, когда наше время закончилось, я отошла к сетке, достав из мини-холодильника воду.

– Эй, я тебя сделаю в следующий раз! – пригрозила пальцем я, впиваясь в горлышко с водой, которой я чуть не облилась, когда поняла, что назвала моего учителя на «ты». Я сегодня лажаю по-крупному.

Но дальше меня ждала еще большая лажа.

Когда я отложила бутылку и повернулась, он стоял прямо напротив меня, улыбаясь.